«Сокол, Шварц, на зачистку. Смотрите под ноги. Контроль», — скомандовал Седой и, обратившись к Лютому, сказал: — Останься здесь, смотри в оба. «Горец, мы зачистили десять рыл. К тебе идут восемь», — передал Седой по рации и показал пальцем Соколу на тело боевика, который так неудачно справил нужду. Сокол кивнул, осторожно подошел поближе к телу и выстрелил из «винтореза» ему в голову, после чего снова посмотрел на Седого и показал ему большой палец. Еще несколько еле слышных хлопков, и все тела были законтролены. Горец расположился прямо напротив груды валежника у крутого обрыва. Здесь ручей делал зигзаг, и могло показаться, что ветки принесло течением во время паводка, если бы не запах — сквозь ветки доносилась вонь давно немытых человеческих тел. Неожиданно ветки упали в воду, и из дыры появился первый бандит. Он осмотрелся и нырнул назад. Через несколько секунд один за другим выскочили четверо бородачей с автоматами и, посматривая наверх, где хозяйничали Сокол и Шварц, стали готовится к бою. Еще через несколько секунд вышли двое, один из которых нес пулемет. Горец приготовился стрелять — ждать оставшихся двоих больше было нельзя. В этот момент из лаза появился молодой боевик, тащивший два цинка с патронами. Первым Горец уложил пулеметчика, потом хладнокровно расстрелял еще двоих бандитов, которые так и не поняли, откуда по ним ведут огонь. Остальных положили бойцы. Молодой боевик пытался нырнуть обратно в подземный ход, но так и остался у норы с окровавленной спиной. К Горцу подполз один из бойцов и показал семь пальцев. — Да, одного не хватает, — согласился Горец. — Я пойду, проверю. — Нехорошо, Горец, ты старший, давай лучше я. — Нет, ты подстрахуешь, если обратно из норы выйду не я. И, если что — Седой за старшего. Горец оттащил от входа мертвого боевика и швырнул в лаз гранату. Когда сквозняк выгнал из норы пороховой дым, он отсоединил от автомата тактический фонарь и включил его, держа слева от себя. Автомат он оставил бойцу у входа и двинулся вперед, выставив перед собой пистолет. Пока вроде всё было спокойно и тихо. Горец слышал удары своего сердца так, словно оно находилось прямо рядом с ухом. Он шел шаг за шагом, ожидая в любой момент автоматной очереди или гранаты. Бандиты не копали подземный ход — это была естественная расщелина в горной породе. Они просто сделали накат из бревен, который покрыли сверху слоем дерна. Упавшая осенью листва завершила маскировку. Горец с удовлетворением отметил, что они уничтожили крайне опасную банду — выбор места для базы говорил о большом опыте её обитателей. С какой стороны не подойди, бандиты имели бы тактическое преимущество, могли целую роту положить без особого ущерба для себя. А еще этот запасной выход — сколько деревьев нужно было спилить, обработать и принести сюда черт знает откуда, чтобы сделать такой накат? Огромный труд… Впереди появился отблеск света. Горец выключил фонарь. Подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и осторожно шагнул вперед. Ход стал шире, а свет ярче. Горец осторожно выглянул из–за выступа и увидел, что свет дает керосиновая лампа, подвешенная к потолку в блиндаже. Он оказался огромным — около 15 метров в длину и больше 20 метров в ширину. С одной стороны в три яруса располагались стеллажи со спальными мешками. На противоположной бревенчатой стене висело оружие, под ним стояли ящики с боеприпасами. Оружия было много, явно не на 19 человек. В углу была какая–то странная ниша, Горец посветил туда фонариком и увидел еще одну маленькую комнату. Там, ниже уровня пола, располагалась печь и запас дров. Над печкой был сооружен настил для сушки поленьев, что позволяло бандитам избегать лишнего дыма при обогреве землянки. Только сейчас Горец обратил внимание, что оцинкованная труба дымохода опоясывала весь блиндаж. Потолок находился в трех с половиной метрах от пола. К люку вела добротная лестница, сколоченная из толстых досок. Каким образом бандитам удалось доставить сюда всё это добро — загадка. Горец поднялся по лестнице и увидел, что люк заперт изнутри. Перед тем как его открывать, он свистнул. Ответа не последовало. Тогда он включил рацию: «Седой Горцу». «На связи». «Почему на свист не отвечаешь?» «Какой свист?» «Короче, я в землянке под тобой, сейчас открою люк. Не вздумай пристрелить меня». «Я‑то ладно, ты бы больше за Лютого переживал». «Это Лютый. Горец, вылезай, я тоже стрелять не буду». Горец отодвинул засов и уперся спиной в люк. Он оказался удивительно тяжелым. Только с помощью Седого удалось поднять обитый железом деревянный щит, сверху которого было полметра земли. Неудивительно, что Седой не услышал свист. Обнаружить блиндаж было невозможно. Костер и палатки — временная стоянка. А то, что под землей сидят бандиты, которые, обойдя со стороны ручья, могут ударить в спину, никто бы и не догадался. — Грамотно сделано, — покачал головой Седой. — Очень, — согласился Горец и сказал в рацию: «Всем сбор на базе, кроме Лютого. Шварц и Сокол — позиции справа и слева. Граф — со стороны ручья». Он снял рюкзак и дал Седому фотоаппарат: — Фотографируй рожи и ищи документы. Я сниму отпечатки. Остальные, — обратился он к собравшимся вокруг него бойцам, — выгружайте всё из блиндажа. Если найдете взрывчатку — не трогайте, оставьте там. На базе закипела работа. Горец пересчитал цинки и ящики с боеприпасами и приказал сложить их в одном месте, накрыв дровами и ветками. Седой закончил фотографировать боевиков и уже фиксировал серийные номера на оружии. Потом сделал несколько снимков цинков и укупорок, пока их не завалили ветками. — Короче, — один из бойцов подошел к Горцу и кивнул в сторону блиндажа, — шесть снарядов для гаубицы 152 мм и три 120 мм. Два ведра, залитых пеной. Ящик тротила. — Хорошо. Пусть Мастер готовит накладной заряд. Десять шашек тротила отнесите к Лютому, дозорную землянку тоже нужно уничтожить. Оружие разберите и бросьте в костер к цинкам. Только выньте затворы, утопим в ручье. Бойцы уже соорудили огромную гору веток и дров, сверху придавили всё бревнами. Спустился обвешанный оружием Лютый, в одиночку тащивший волоком четыре трупа. Его лицо и руки были покрыты запекшейся кровью. Он подошел к Горцу: — Надо уходить поверху. Там проверено, а внизу чистая дорога только по ручью. — Хорошо, — Горец посмотрел на часы, — поднимайте дозорную землянку. Лютый свистнул и сверху спустился Мастер — он отвечал за всё, что было связано с саперной работой. — Сейчас будет, — пообещал он, и тут же раздался взрыв. Мастер пожал плечами и снова побежал наверх, проверять свою работу. Вскоре он спустился вниз и довольный собой доложил: — Идеально — осталась одна яма. Предлагаю сначала поднять блиндаж, а потом уже устроим пионерский наш костер. — Добро. Только давайте быстрее. И трупы сверху положите на костер — когда цинки начнет разрывать, они немного защитят от лишнего разлета пуль. А то подпалим весь лес. Бойцы притащили от ручья тела бандитов и свалили на гору веток. После этого все поднялись наверх и укрылись в яме, оставшейся от дозорной землянки. Последним прибежал Мастер. Он был возбужден и взволнован. — Ох, что сейчас будет! Около сотни в тротиловом эквиваленте. Большой бабах! Все томительно ждали взрыва. Наконец внизу глухо ухнуло, и земля содрогнулась. — Я же говорил! — самодовольно сказал Мастер и выглянул из ямы. — Глазам не верю! Все выглянули следом и с удивлением обнаружили, что блиндаж почти выдержал взрыв. Земля с него слетела, толстые бревна разошлись, но, в целом, последствия взрыва были не впечатляющими. Правда, закрывавший вход в блиндаж тяжелый люк исчез, а над ручьем поднималось густое облако дыма. — Взрывная волна ушла через запасной выход и люк, — пояснил Мастер, — чутка не хватило мощности. — Стаскивайте бревна на один край, чтобы другая сторона упала в блиндаж, — приказал Горец. — Не получилось взорвать — подожжём. 3 Когда основная группа скрылась в лесу, Фагот достал сигарету и закурил. — Тебе мало? — с упреком спросил Мичман. — Да теперь уже всё равно, — равнодушно пожал плечами Фагот и, подойдя к Забайри, стал пугать его, делая вид, что собирается затушить об него сигарету. — Нюх у тебя хороший, да, Мага? А что, если я тебе нос отрежу, а? — Оставь его, — хмуро сказал Мичман. — Все из–за него, из–за этого козла. Сигаретный дым он учуял, нюхач долбаный, — Фагот несколько раз ударил ногой скорчившегося Забайри. — Лежи вот так, рылом в землю, и глаз не поднимай, козлина. Время тянулось медленно. В Фаготе крепла злоба. Сегодня мог бы быть его первый бой, в котором он доказал бы, что достоин служить в спецназе, и протекция отца тут совершенно не причем. Но всё испортил этот Магомед со своим тонким обонянием. Боец встал и подошел к Забайри. Одной рукой он зажал ему нос, а другой вцепился в горло. — Теперь тебя табачный дым не настораживает? Теперь всё нормально?