— О чем он, Левша? — задумчиво спросил Горец. — Я думаю, шеф считает, что мы некоторым образом причастны к тому, что сейчас происходит с этой машиной. — Ясно. Мы снова обгадились, как котята. Есть такая профессия — гадить аки кот помойный. Я пошел с той стороны организую оцепление. А ты уж тут. Горец прошел мимо горящей машины, и как только он её миновал, взорвалась одна из шин. Но он не обернулся. Левша хмыкнул: «Пижон». Послышалась сирена пожарной машины. «Жигули» ярко пылали, освещая всё вокруг на десяток метров. 7 Луиза услышала настойчивый стук и вышла открывать. За воротами стоял участковый и какой–то мужчина в штатском. Рядом с ними находились два вооруженных спецназовца в масках. — Ибрагим, когда вы меня оставите в покое? — спросила она с раздражением, но всё же пустила их во двор. — Служба, сама понимаешь. От мужа вестей нет? — Какие вести? Восемь лет прошло, никаких вестей. А вы всё ходите–ходите… Чаю? — Можно, — согласился Ибрагим. — Ты у нас последняя в списке профилактируемых, замучались уже. Опера вошли в небольшой дом, спецназовцы остались во дворе. — Заходите и вы, вояки, что смутились? — хрупкая девушка остановилась, с вызовом глядя на бойцов в балаклавах. — Да нет, спасибо, нам и так нормально, — ответил один из них. Это был Левша. Горец внимательно посмотрел на Луизу и сказал: — А я, пожалуй, выпью. Девушка насмешливо посмотрела на него и спросила: — Так и будешь пить в маске? Горец снял балаклаву. Луиза оценивающе посмотрела на него и вздохнула: — Красивый. Жалко, что русский. Горец покраснел и Луиза расхохоталась: — Вот тебе и герой! Ладно, не буду тебя смущать, проходи. Горец сел за стол, за которым уже разместились опера, и осмотрелся. Дом был маленький и скудно обставлен. Чисто, но очень бедно. Посреди комнаты, которую лишь условно можно было назвать гостиной, стоял таз с водой. С потолка капала вода. — Крышу некому починить? — спросил участковый. — А кому? Отца нет, мужа нет… — Нанять можно кого–нибудь… — Кому–нибудь платить надо, а чтобы платить — нужно работу найти. — Да, я подыскиваю для тебя что–нибудь, — смутился участковый. — Оно и видно — за два года ноль вакансий, — усмехнулась Луиза. — А на что живешь? — в лоб спросил опер. — Шью, вяжу вещи, продаю. Много не заработаешь, но хоть на еду хватает. Горцу неожиданно расхотелось пить чай. Конечно, ингушские традиции, с этим всё понятно, но даже такое скромное угощение при эдакой бедности…. Он быстро допил чай, поблагодарил Луизу, надел балаклаву и вышел во двор. На душе у него вдруг сделалось пасмурно. Через несколько минут чаепитие закончили и остальные. Ибрагим пошел по своим делам, а Горец, Левша и опер сели в машину и отправились в Управление. — Слава богу, отработали, — с облегчением сказал опер. — К этой Луизе, в принципе, можно было и не заходить. Так для галочки. — Почему? — заинтересовался вдруг Горец. — Да там, видишь, какая ситуация была. Засватал её один парень. Отец с матерью развелся давно, где–то за пределами республики новую семью создал и больше не общался с дочкой. И вот мать её в 15 лет выдает замуж. За первого посватавшегося ингуша. Она девка красивая, но из очень маленького тейпа. Нет ни приданого, ничего. Мать была рада любому жениху. И вот поженились они, а на следующий день муж ушел в бандподполье. Это было… когда ж это было… то ли в 2007, то ли в 2008 году, точно не помню. И всё. Больше о нём никто не слышал. Может, давным–давно подох где–то, просто трупа никто не видел. Вот она и числится у нас с тех самых пор женой боевика, а по факту — сам видишь — не жена, не вдова, а так… Горец покачал головой: — Тяжело одной–то. — Еще бы не тяжело, — охотно поддержал разговор опер, — работы нет, связей нет, мать умерла два года назад, нормальной родни нет. А девка–то неплохая. Жалко… — Жалко… — согласился Горец. На следующий день по случаю субботы был объявлен выходной для всех, кто не занят в дежурной смене. Горец молча собрался и уехал во Владикавказ. Левша предлагал составить ему компанию, но, на удивление, тот сказал, что едет ненадолго и скоро вернется. К трем часам дня он приехал и, зайдя в комнату, растолкал спящего Левшу. — Блин, я только заснул, какого черта тебе надо? — возмутился тот. — Дело есть, ¬– смущенно сказал Горец. Через час Левша привез его на своей машине к дому Луизы. Горец достал из багажника четыре больших пакета. — Ты уверен? — спросил Левша и, увидев, что Горец, хотя и не уверен, явно отступать не собирается, сказал: — Позвонишь потом, приеду, заберу. Горец открыл ворота и зашел во двор. Из дома вышла Луиза и удивилась: — Никак план по профилактике не выполнен? — Привет, Луиза, — хмурясь, ответил Горец. — Я тут инструменты привез, показывай, где у тебя крыша течет. — Ну надо же! — засмеялась девушка. — Не влюбился ли ты в меня с первого взгляда, герой? Ой, да не красней ты, какой же ты смешной. Тебе сколько лет? — Тридцать пять. — А краснеешь как тринадцатилетний. Проходи в дом. За три часа Горец, у которого руки росли из правильного места, залатал крышу, отремонтировал разваливающуюся мебель, законопатил щели в оконных рамах и починил проводку. Работал он молча, стараясь разговаривать с Луизой строго по делу. Она тоже оставила свои насмешки и только без конца благодарила за помощь. Наконец всё, что нуждалось в починке, он отремонтировал. Позвонил Левше и попросил забрать. Пока ждали Левшу, сидели за столом и молчали. Горец не знал, о чем говорить, а Луиза уже чувствовала, что своими благодарностями лишь смущает нежданного помощника. Подъехал Левша. Горец засобирался. Луиза стояла у порога и смотрела, как он укладывает в пакеты инструменты. Потом Горец смущенно протянул один из пакетов девушке. — Тут… это… тебе. Гостинцы. Типа, — пробормотал он, стараясь не смотреть Луизе в глаза.