Не завел, нет. Именно выключил. Видимо, она любила своего режиссера куда больше, чем он предполагал, иначе наверняка позволила бы Фоксу свести себя с ума. Вот почему она так резко остановилась, не дойдя до сладостного финала. Другой причины быть не может. Разве что… Фокс выставил себя напоказ, и Ханне это могло не понравиться. Ведь могло? Он высыпал в суп щепотку тимьяна и задумался, глядя, как пена поглощает зеленое крошево. В висках стучала кровь. Не то чтобы он первый раз столкнулся с отказом – просто после колледжа старался в такие ситуации не попадать. Работу свою выполнял качественно. Встречался с девушками, сценарий встречи согласовывал заранее. Никаких неожиданностей. И он, и его дама на вечер прекрасно понимали намерения друг друга. Он ничем не рисковал, не пытался открывать для себя новые горизонты. А теперь случилась история с Ханной… Дружба… Он не знал, что значит просто дружить с женщиной. Боялся сделать что-то не так, разочаровать Ханну. Решил отвлечь ее сексом от своих возможных промахов? Так ведь гораздо проще. Щелкнул дверной замок, и у Фокса подпрыгнуло сердце. Притворившись, что ничего особенного не происходит, он продолжал небрежно помешивать суп. Бросил через плечо быструю улыбку. – Привет, Веснушка. Проголодалась? Ханна приняла его попытку благосклонно. Отвернулась, запирая дверь, и Фокс воспользовался возможностью окинуть ее взглядом. Попытался составить впечатление. Как она?.. Небрежный пучок на затылке, выбившиеся пряди пшеничных полос. Профиль с упрямо вздернутым носом. Ведет себя спокойно – прикрыла дверь, заперла замок. В верхней одежде – ни дать ни взять соседская девчонка. Но боже, какой горячей штучкой она предстала перед ним в нижнем белье! Черный комплект, массажное масло и горящие страстью глаза – настоящая сексуальная кошечка. Кошечка могла бы помурлыкать у него под боком, однако предпочла выпустить коготки. Надо с этим разобраться – теперь уже всерьез. В глубине души Фокс считал, что стоит ему приложить совсем небольшие усилия чисто физического свойства, как Ханна, забыв о режиссере, упадет в его объятия. Что ж, он ошибся. Веснушка не из тех девушек, что любят одного мужчину и одновременно крутят шуры-муры на стороне. Ханна зашла в кухню. – Пахнет потрясающе! Она встала у кухонного острова, прямо за спиной Фокса. Что-то замышляет… Ханна не станет делать вид, что ровным счетом ничего не случилось. Подобные уловки не в ее стиле. – Насчет того, что сегодня произошло… – Ханна! – Фокс засмеялся и хорошенько сыпанул перца в свое варево. – Ничего не произошло. Не о чем тут говорить. – Ладно. Фокс спиной чувствовал, что Веснушка стоит, кусая губы. Пытается договориться с собой, что разговор начинать не стоит. Не договорится, даже думать нечего… – Просто хотела сказать… Слушай, извини меня. Мне следовало вовремя остановиться. Я… – Нет, виноват я: нарушил твое уединение. – В горле встал ком, и Фокс откашлялся. – Просто предположил, что я тебе буду нужен, но мне не следовало об этом даже задумываться. – Не могу сказать, что ты не был мне нужен. Господи боже, теперь она пытается смягчить свой отказ. Он, скорее, опрокинет на голову кастрюлю с горячим супом, чем будет выслушивать ее объяснения: дескать, храню верность своему режиссеру… – Предлагаю приступить к ужину и поговорить о чем-нибудь другом. Клянусь, после еды у тебя пропадет всякое желание обсуждать то, что произошло несколько часов назад. – Эмоции подавлять вредно. – Ну, один раз обойдется. Ханна двинулась вокруг островка, развернулась, двинулась в обратном направлении. Надула щеки и шумно выпустила воздух. Странное дело. С одной стороны, Фокса раздражало, что Ханна не могла легко переключиться на другую тему, с другой – он был ей благодарен. Пожалуй, ему никогда в жизни не встречался настолько неравнодушный человек. Ханна полагала, что именно способность к сопереживанию делала из нее актрису второго плана, не позволяя выдвинуться на ведущие роли, и не осознавала, что как раз это качество – предельно обостренное – возвышает ее над окружающими. Веснушка куда более реальна, чем те люди, фамилии которых мелькают в титрах фильма. Она просто играет в другой лиге. Фоксу хотелось ей уступить. Еще раз вместе вспомнить о том, что происходило в гостевой спальне, о своей реакции на то, что его заставили почувствовать себя лишним. Здесь и сейчас он готов был сдаться, хотя предстоящий разговор его несколько пугал. Время шло, день отъезда Ханны в Лос-Анджелес неумолимо приближался, а Фокс понятия не имел, когда им вновь суждено встретиться. Может, никогда. Может, они уже не посидят вот так, наедине. Другой возможности не будет. Он наполнил тарелки густым аппетитным супом и достал ложки. – Давай на несколько минут сосредоточимся на моей стряпне, – угрюмо предложил он, не осмеливаясь взглянуть Ханне в лицо. Она кивнула. – Давай. Передернула плечами, подула на горячий суп и отправила в рот первую ложку. Движение получилось настолько эротичным, что Фокс невольно уставился на Ханну голодными глазами и почувствовал, как что-то оживает в нижней части живота. – О чем же тогда рассказать? День у меня был просто ужасный. Не поэтому, – добавила она, мотнув головой в сторону гостевой спальни. – То есть не только поэтому. – Хм, что же еще такого ужасного могло случиться? – уязвленно пробормотал Фокс. – Во-первых, не удалось снять запланированную на сегодня сцену. Кристиан после ланча отказался выходить из трейлера. Не исключено, что нам придется остаться здесь дольше, чем ожидалось, если не нагоним. Новости заставили сердце Фокса забиться чаще. Он не мог понять, насколько сильны его чувства к этой девушке и какова их природа. Обычно любые эмоции (или их отсутствие), которые он испытывал к женскому полу, были связаны исключительно с сексом. Допустим, никакого режиссера нет и не было. Насколько далеко готов Фокс зайти в таком случае? – А еще я дважды пыталась наладить контакт с Бринли, однако она была настроена отшить меня как можно скорее. Боюсь, мне не удастся получить опыт, на который я рассчитывала, и… Обещай, что никому не расскажешь. – А кому я могу рассказать? – поднял брови Фокс. – Хотя да. – Ханна перешла на шепот: – По-моему, с саундтреком к фильму она движется совсем не в том направлении. – Да ладно, не гони, – не сдержал улыбку Фокс. – Я не гоню. Просто… Сергей, перенеся съемки в Уэстпорт, изменил концепцию, а Бринли, судя по всему, не подстроилась. У нее в голове все ещё сидит клубная атмосфера Лос-Анджелеса. При упоминании Сергея Фокс с некоторым усилием сохранил на лице улыбку. – Музыка, которую она выбирает, совершенно неподходящая. А я не могу лезть с предложениями, иначе сразу зарекомендую себя заносчивой всезнайкой. – А если поговорить с… – Он попытался избавиться от немедленно возникшего во рту горького привкуса, не преуспел и проглотил полную ложку супа. – С Сергеем? – Через ее голову? – Ханна уныло нарисовала в тарелке большой крест. – Нет, так поступать нельзя. Фокс посмотрел ей в глаза. – Допустим, за саундтрек отвечаешь ты. Что ты сделала бы иначе? – Вот это и есть еще одна ужасная новость. Я не знаю. Меня перестала посещать музыка, как это было всю мою жизнь. Сдается мне, что Уэстпорт – как бы вне времени, в этом все дело. Культурные слои, память поколений… – Запнувшись, она помолчала и тихо повторила: – Память поколений. Фокс, затаив дыхание, ждал подробностей, однако Ханна затихла. – Так что там с поколениями? – Ах да. – Она тряхнула головой. – Вспомнила о матросских песнях, собрание которых мне на днях вручила бабушка. Она нашла у себя целую папку. Очевидно, автор – мой отец. – Ого! – Фокс положил ложку, едва не возмутившись тем, что Ханна до сих пор ничего не рассказывала, но сдержался: уж слишком бесцеремонно прозвучало бы подобное заявление. – Волнующая находка, правда? Он внимательно глянул на Ханну. Та явно напряглась, и Фокс продолжил: – По-моему, у тебя странные чувства по поводу этой папки? Или мне показалось? – Да нет, ничего особенного, – хмыкнула она. – Неужели? – Фокс отодвинул тарелку в сторону и скрестил руки на груди. – Ко мне ты пристаешь, причем с ножом к горлу, чтобы я говорил о том, что мне обсуждать неприятно. Уж будь добра – услуга за услугу. – Да, прости. – Я жду, – сказал Фокс, выдавив улыбку. Ханна хмуро отправила в рот последнюю ложку супа, отодвинула тарелку и откинулась на спинку стула в позе Наполеона. – Господи, хочется потянуть время. И почему эта девчонка ему нравится… – Вижу. – И все-таки тебе не удастся отвлечь меня от главного разговора, – предупредила Ханна. – Принял к сведению. – Отлично. – Она положила руки на стол и приступила к рассказу: – Знаешь, Пайпер… у нее действительно есть духовная связь с отцом. А я… я всего лишь делаю вид. Ханна помолчала, оценив реакцию Фокса. Тот сохранял бесстрастное выражение лица, хотя ему было до чертиков любопытно.