Фокс осознал, что ночь и вправду была последней, что он действительно мог провести ее с Ханной, и расстроился еще больше. Мир, в который он вступал, был лишен смысла. В подобном мире жить не хотелось. Однако где была Ханна? В Уэстпорте имелась пара гостиниц, только вряд ли она стала бы там останавливаться. Разве что переночевала в доме, арендованном для съемочной группы? Значит, уехала вместе со всеми еще час назад. Уехала… – Нет, не у меня, – несчастным голосом повторил он. – Как и следовало предполагать, я все испортил, а теперь мне нужен шанс, чтобы спасти наши отношения. – Дружище, что бы ты там ни натворил, наверняка сможешь все исправить. Каков Брендан… Никаких обвинений, никакого разочарования. Старый друг в него верит. А что? Даже океан постоянно меняется, почему бы и Фоксу не переделать себя? Пройдет время, и экипаж «Деллы Рэй» поймет, как ошибался. В конце концов, команда лишь шла у него на поводу – относилась к Фоксу так, как он сам того хотел. Словно он выставлял на всеобщее обозрение свою дешевую копию. Стоило потребовать от Брендана уважения – и друг немедленно сменил тон. А если и с остальными насмешниками поступить точно так же? Не сработает? Тогда черт с ним. Их с Ханной отношения никого не касаются. Так или иначе, Фокс был намерен сделать все, что в его силах, чтобы вернуть и сохранить Ханну. Он представил себе будущее без нее, и его руки задрожали на рулевом колесе. Пожалуй, впервые после возвращения из колледжа Фоксу страстно захотелось понять, на что он в самом деле способен. Он готов был рискнуть, тем более что теперь, после разговора с матерью, осознал, что на кривую дорожку встал не сам. Его подтолкнули. Фокс больше не боялся, что его осудят. Машину он вел почти на автопилоте – не давала покоя мысль, что Ханна уже на пути в Лос-Анджелес. На него накатывали волны боли и отвращения к себе. Потерять любовь всей своей жизни, спустить в унитаз свое будущее! Едва не позволил гнусному прошлому взять над собой верх… Он прижал телефон плечом к уху и содрал кожаный браслет. Швырнув его в окошко, твердо заявил: – Я хочу заступить капитаном, Брендан. Сразу представил, как взлетели вверх брови приятеля, как тот задумчиво скребет подбородок. – Уверен? – На сто процентов. В рубку поставлю новое кресло – старое ты совсем продавил своей толстой задницей. – Дождавшись, когда друг отсмеется, Фокс продолжил: – Пайпер рядом? Она вчера не общалась с Ханной? – У нее сейчас утренняя пробежка, но я могу позвонить… Телефон, полностью разрядившись, отключился. Фокс со свистом выдохнул и швырнул бесполезный аппарат на приборную панель. В висках стучала кровь. Она не могла уехать! Они не согласовали срок, в течение которого Фоксу следовало осознать, что без Веснушки ему не жить. Возможно, Ханна считала, что это займет несколько недель или даже месяцев? Возможно, Фоксу следовало воспринять ее сегодняшний отъезд как данность? Нет, он не мог с этим смириться. Конечно, все это время он предполагал, что печальный миг наступит, однако сегодня он начисто исключил для себя саму возможность разлуки. И все же опоздал. Могла ли Ханна передумать? Вдруг она отказалась от идеи позволить ему вытащить голову из задницы? Тогда понятно, почему до нее не дозвониться. Решила, что игра не стоит свеч. Если так – какой ему смысл лететь в Лос-Анджелес или устраивать бешеные гонки, догоняя автобус? Если Ханна поставила на нем крест… Нет. Нет, нет! Фокс отчаянно гнал от себя жуткие мысли. В Уэстпорт он въехал в холодном поту через каких-то полтора часа и замедлил ход, поглядывая на прохожих: вдруг мелькнет кто-то из актеров или из съемочной группы? Хотя он толком никого и не помнит… Фокс обрадовался бы даже долбаному режиссеру. Он присматривался к каждому, кто его приветствовал. Все это местный народец… Ни одного незнакомого лица. Вот и гавань. Автобуса нет. Уехала… – Нет, Ханна! – хрипло прорычал Фокс. Кое-как припарковав машину у своего дома, он решил: соберет сумку, снова сядет за руль и пустится вдогонку. Остановит автобус и попросит Ханну его выслушать. Если нагнать не получится, полетит самолетом. Без вариантов. Он не вернется, пока не получит однозначного ответа. Они вместе разработают план. План… Если, конечно, она не решила его окончательно бросить. Фокс переступил порог своей квартиры и остановился как вкопанный: Ханна в огромных наушниках, скрестив ноги, сидела перед проигрывателем и подпевала себе под нос. Конечно, она не слышала, как щелкнул замок, не видела, как Фокс, весь дрожа, прижался спиной к двери. Не видела, как он вытирает подолом футболки обжигающие слезы, как беззвучно молится, возведя глаза к потолку. Не видела, как он пожирает ее глазами, как впитывает всем своим существом ее хрипловатый голос, напевающий «Саундгарден»[43]. Сделав несколько шагов на нетвердых ногах, Фокс взял со столика ее телефон. Его голосовая почта лежала в непрочитанных сообщениях. Что сказать, чтобы Ханна поняла, как он ее любит? Ничего не надумав, Фокс решил довериться сердцу и, сделав еще шаг, встал у проигрывателя. Ханна вздрогнула и подняла взгляд. Они долго смотрели друг на друга, пытаясь найти ответы на мучившие их вопросы. На первый Фокс ответил сразу: снял с проигрывателя пластинку «Саундгарден» и поставил взамен диск Эла Грина c песней «Останемся вместе»[44]. С каждой следующей строчкой песни лицо Ханны смягчалось. Текст был что надо, самый подходящий. Глаза Веснушки наполнились слезами, и Фокс, подняв ее с пола, закружил в медленном танце под звучавшую в его сердце музыку. Наушники он снял с головы любимой только после того, как Эл Грин допел последнюю строку. – Я тебя люблю, – осипшим голосом произнес Фокс, продолжая покачивать ее в танце. За талию Ханны он цеплялся словно за спасательный круг, сброшенный утопающему посреди Берингова моря. – Господи, я так тебя люблю… Зарывшись лицом в ее волосы, он понял, как изголодался по близости этого невероятного человека, который почему-то его полюбил. – Думал, ты уехала, – пробормотал Фокс и, подняв Ханну, направился к спальне. – Нет, я не смогла. Не захотела. – Ее руки сомкнулись вокруг шеи Фокса. – Слишком сильно тебя люблю. Он положил Ханну на кровать, однако она приподнялась и вытерла застилавшие его глаза слезы, а заодно и свои. – Ты ведь собиралась дать мне время вытащить голову из задницы… – Решила, что ты справишься за шесть часов. Как отплатить Ханне? Чем? Похоже, ему не рассчитаться с ней до конца жизни, однако он будет делать все возможное и невозможное – каждый час, каждый день. Фокс лег на нее сверху, накрыл ее губы своими, и оба застонали, ощущая каждый изгиб тела, каждую мышцу партнера. – Подыщем местечко на полпути между Сиэтлом и Уэстпортом. У тебя будет работа в большом городе, у меня – здесь. Он расстегнул на Ханне джинсы и просунул руку ей в трусики, с удовольствием наблюдая, как ее глаза заволокла пелена наслаждения. Провел пальцем между складок плоти, слегка нажал, затем нежно погладил. О, да… – Как тебе мой план? – Отличный план, – шепнула Ханна, а Фокс ввел палец глубже. – Выясним, чего мы стоим вместе. И никто нам не помешает. Он кивнул, стаскивая с нее джинсы с трусиками. – Как бы там ни было, я твой. А ты моя. Все у нас будет прекрасно. Фокс вошел в нее, и у него на секунду перехватило дыхание, когда Ханна закинула ноги ему на поясницу – именно так, как нужно. – Не знал, что такое настоящая жизнь, пока не встретил тебя, – задыхаясь, пробормотал он. – Мне нужна ты и то добро, что ты несешь. Ни за что тебя не отпущу. – И я, Фокс Торнтон. – Тело Ханны чуть приподнялось, когда Фокс проник в ее лоно, глаза остановились. – Никуда тебя не отпущу. – Буду с тобой и в горе, и в радости… – Фокс поцеловал ее в шею и вошел еще глубже. И еще, и еще. Он ощущал на лице ее дыхание и сходил с ума от счастья. – Всегда. Всю жизнь… Эпилог Десять лет спустя Джип Ханны пробивался по заснеженной дороге под звучащий в салоне мягкий голос Нэта Кинга Коула. В свете фар кружились снежинки, небо в сумерках приобрело багряно-серый оттенок. Мачтовые сосны обрамляли ставшую давно привычной дорогу к дому. К семье… Прожив десять лет в Пуйаллапе, она не могла заставить себя поверить, что когда-то ее домом был солнечный Лос-Анджелес, и уже не променяла бы свой маленький городок ни на какие плюшки. Ханна бросила взгляд в зеркало и удовлетворенно вздохнула. На заднем сиденье лежали пакеты с подарками в богатых упаковках. Ей было настолько хорошо, что на глаза навернулись слезы счастья. Разве может быть что-то лучше в этом мире? Она едет домой, к семье, в канун Рождества, проведя пять дней в дороге. Боже, как она скучала! Приходилось заставлять себя не торопиться на заметенной снегом зимней дороге. Еще минута, и показался дом. Шины заскрипели по подъездной дорожке, и сердце Ханны забилось чаще. Из печной трубы на крыше стилизованного под большую бревенчатую избу дома лениво поднималась струйка дыма. У входной двери стояли детские санки, рядом – большие, взрослые. В одном из многочисленных окон сверкала огнями рождественская елка. В ярко освещенной комнате показался муж; прошел мимо окна, придерживая за ноги перекинутую через мускулистое плечо младшую дочь. Ханна засмеялась, и в ее смехе прозвучали любовь, благодарность и накопившаяся за пять дней тоска. У них все получилось. В их жизни поселились счастье и радость. Разве можно было представить себе подобный рай десять лет назад? После съемок «Оглушенной славой» они с Фоксом съездили в Бель-Эйр и собрали ее вещи. Ханна до сих пор вспоминала чувство невесомости, сопровождавшее ее в том путешествии. Они дали друг другу обязательства, и их прежняя настороженность растворилась без следа. Каждое касание, каждое слово наполняли существование глубоким смыслом. Ханна с Фоксом вступали в новую, взрослую жизнь. Оба немного побаивались, однако были неизменно честны друг с другом. Они стали сплоченной командой. В самом начале пришлось снять апартаменты в этом маленьком городке на полпути между Уэстпортом и Сиэтлом. По той квартире Ханна скучала до сих пор: вспоминала скрипучие половицы и те уроки, которые они извлекли в стенах первого совместного жилья. Они безумно любили друг друга, громко ссорились и громко мирились. Ханна все еще слышала музыку, под которую они танцевали. Именно там Фокс в такой же точно вечер упал на колено и попросил ее руки. Оба были в легкой панике, когда через год она наконец забеременела. Потом отметили покупку дома. Сидели тогда в пустой комнате на полу, поедая торт прямо из коробки – Фокс в костюме, Ханна в платье. Сколько за эти десять лет накопилось воспоминаний… Каждый их день проходил под знаком новой песни, и все они были ей дороги.