– В общем, он боксировал переписанным. Но обман раскрылся, был большой скандал, десять человек боксеров дисквалифицировали, и Бадаева с Троебутовым в том числе. Сняли руководителя областного СКА. А дальше! Новым руководителем СКА (Красноурицк) становится некий генерал Кузманов. А его заместителем становится наш знакомый Мирослав Анатольевич Голиков, который сейчас прямой начальник Бадаева в ЦСКА! Интересненько. – А еще через полгода с нескольких парней, в том числе с Бадаева, дисквалификация снимается! – торжествующе говорил Кравцов. – Каялись по комсомольской линии, ссылались на давление со стороны старших товарищей… Ясно. Если пацану тренер в Красноурицке говорит выходить с поддельной метрикой, что пацан возразит. – А у Бадаева как раз армия на носу, его сюда же и призывают, и он эти два года преспокойно боксирует за местный СКА! – А результаты бадаевские захватил? – Конечно, – Кравцов протянул Покровскому бумаги. – Там в СКА довольно толковый архив, старичок-архивист мне с удовольствием все выписал, пока я туда-сюда… Он про весь красноурицкий спорт знает от «а» до «я», не только про СКА… – А после армии Бадаев, значит, завершил карьеру? – Но остался в СКА! – Без погон? – Да, вольнонаемным. Так и Голиков не военнообязанный. Хозяйственники многие штатские. – Сегодня он в ЦСКА, завтра в тюрьме, послезавтра в «Крыльях Советов», – сказал Жунев. – И когда через пять лет Голиков пошел на повышение в Москву, он и Бадаева, значит, забрал, – продолжил Кравцов. – Разумно опираться на проверенные кадры! – одобрил Покровский. – Я на тебя опираюсь, Жунев на меня, Подлубнов на Жунева… – Ну… – не вполне согласился Кравцов. – Он опирается для всяких темных делишек. – Но все равно в основе идея эффективности как таковой. Ладно, ОБХСС что говорит? Покровскому доставляло удовольствие полностью выговаривать многоногое о-бэ-хэ-эс-эс. Большинство говорили «обэхээс» или «бэхээсэс», или хвост, или голову обрубали, или и то и другое – «бэхээс». – Говорит, есть информация, что Голиков по своей линии довольно активно крутил-вертел, но военная прокуратура на сотрудничество с обэхээс особо не шла. Такой по Голикову вердикт: профессиональный барыга с большими связями. – В ЦСКА уехать на хорошую должность. Явно со связями. Хороший коньяк. Московский, но, похоже, спецразлива. – Бадаев мне говорил, что он чемпион области, – сказал Покровский, продолжая вглядываться в сложные спортивные протоколы. Совещание не более чем на четверть минуты было прервано Гогой Пирамидиным. Он вскочил, принял боксерскую стойку и – хак! хак! – помолотил кулаками воздух. Размялся, сел обратно. Ага, вот. Покровский нашел результаты. В 1962-м Бадаев выиграл чемпионат области среди 1947 года, среди, то есть, пятнадцатилетних, а самому ему в тот момент было шестнадцать. В 1963-м, в свои семнадцать, проиграл в финале чемпионата области спартаковцу по фамилии Кукуц. Нокаутом! – Может, тоже переписанному, как товарищ Покровский предположил, – подумал вслух Кравцов. – Надеюсь, – кивнул Покровский. – От пацана на год младше западло нокаут поймать. В том же 1963-м на союзном армейском турнире, проходившем в Липецке, случился тот самый скандал. Бадаев был дисквалифицирован. Но уже в начале 1964-го с Бадаева и его друга Троебутова дисквалификацию сняли. С осени 1964-го по осень 1967-го Бадаев срочнослужащий, боксирует за СКА (Красноурицк) с настоящими документами. Высшее достижение смешное – полуфинал чемпионата города. А на союзных армейских турнирах все три года вылетает в первом круге. – Это что все значит? – спросил Жунев. Это значит, для боксера Бадаева смысл прохождения срочной службы в системе СКА был, ибо лучше получать по морде на ринге, чем строить дороги под Архангельском. А вот для системы СКА держать боксера, который в серьезном турнире стабильно проигрывает первый же бой, смысла не было, но она держала. Мирослав Голиков облегчал жизнь своему верному оруженосцу, а уж тот, конечно, не оставался ни тогда, ни позже в долгу. А другой прощенный насильник, Троебутов? Защищал цвета того же красноурицкого СКА в следующей категории, потяжелее, и куда успешнее Бадаева: однажды даже выиграл союзный армейский турнир. – Ты его не пробовал найти, Троебутова? – спросил Покровский. – Обижаешь, товарищ капитан, – ответил Кравцов с небольшой паузой и с какой-то новой интонацией. Еще полгода назад он называл Покровского на вы. Растет поросль. – У-у-у-у-у, – прокомментировали эту интонацию Жунев и Гога Пирамидин легким гудом, и Жунев сразу снова разлил, причем Кравцову подчеркнуто заметно больше всех. – Бухает по-черному Троебутов? – спросил Жунев. И был не совсем прав. Если бывший спортсмен, то обязательно алконавт? Неверная точка зрения. Кравцов застал Троебутова в его барачной квартирке недалеко от центра Красноурицка, за разрушенным огромным собором, в трезвом виде. Справедливости ради, Троебутов не планировал оставаться в нем надолго. Как раз отмачивал в тазу этикетки с бутылок, грел воду в кастрюле на электроплитке, лил в таз – кроме этикетки надо было соскоблить и клей. В Красноурицке бутылки в пунктах приема посуды брали только полностью чистые. И, конечно, без пробок, проткнутых внутрь. Троебутов их довольно ловко выковыривал, протискивал в бутылку сложенный пополам шнурок, зацеплял пробку и почти всякий раз вычпокивал ее наружу с первой попытки. Вопрос о потенциальной сто семнадцатой Кравцов мудро задал в конце разговора: Троебутов яростно замотал головой и сказал, что их с Колькой там не было, что шесть раз доказано. И нахмурился. А до этого разговаривал охотно. Чекушку-то Кравцов все же догадался с собой принести. Троебутов прояснил отношения с Голиковым: тот всегда был не прочь иметь под рукой пару-тройку шестерок. Признал, что тоже служил в СКА отчасти в роли пехотинца Голикова, был вынужден исполнять кое-какие задания – но в меньшей степени, чем Бадаев. Ибо шестерить у Троебутова по характеру хуже выходило, ну и рассчитывали на него на ринге, а не в шестерочной. Ближе к концу службы травма, карьера наперекосяк, а на побегушки в СКА после службы Голиков Троебутова уже и не звал. Рассказал о том скандале с разоблачением красноурицкой делегации. Туманная история! Документ, разоблачающий переписанных, листок с реальными данными красноурчан, обнаружился на полу в холле гостиницы в тот самый момент, когда вся судейская коллегия шла в ресторан. Абсолютно неясно, откуда он взялся. – Бадаев и мог эту бумажку уронить, – предположил Покровский. – По просьбе Голикова. Чтобы дискредитировать текущее руководство. – Он себя больше всех дискредитировал, его же дисквалифицировали! – не согласился Гога Пирамидин. – Но он получил компенсацию, – возразил Покровский. – Службу под крылом Голикова. – Троебутов и подозревает Бадаева, как я понял, – подтвердил Кравцов. – Я спросил потом уж впрямую: подозреваешь, что Бадаев всех сдал? А он просто глаза отвел. Понятно! Последнее от Троебутова: Бадаева он видел недавно, в начале марта. Тот приезжал в город от ЦСКА, чтобы занять в Красноурицке – по его, Бадаева, словам – ту самую хлебную хозяйственную должность, что Голиков когда-то занимал; должность как раз освободилась. Кривлялся, что якобы жаль отказываться от столичной жизни, но служба не дружба. А что за столичная жизнь… Можно подумать, он каждый день ходит в Мавзолей или в Большой театр. Больше Бадаев не появился, должность досталась одному хваткому красноурчанину. – Пообещали Бадаеву, а потом накося выкуси, – сказал Покровский. – Еще повод озлобиться. Выводы ясны. Бадаев – жук с большим стажем и по призванию. На девушку нападал он с Троебутовым – тут к гадалке не ходи. Потом жульничал с документами – тут, конечно, на старших товарищах вина, «втянули». Жук он с суффиксом, жучок. Застрял на положении вечной мелкой сошки. – Похоже, он и в ЦСКА при нужде в сауну начальству и комсомолок обеспечивает, – сказал Гога Пирамидин. Настя Кох покраснела. Комсомолками девушек для особых услуг звали потому, что тех из них, что обслуживают начальство, часто по райкомам ВЛКСМ оформляли на зарплату инструкторами или секретаршами. А смысл все тот же, да. Бадаев, человек на побегушках. Обязан Голикову по самые уши: и что сто семнадцатая не прикорячилась (так хлестко Кравцов тоже еще недавно не формулировал), и армейской службой, и московской работой, и наверняка той же комнатой в коммуналке. Обязан ноги целовать. И должность, возможно, в Красноурицке не обещали, а Бадаеву просто примерещилось желаемое за действительное. Соответствует ли статус мелкой сошки высокому званию псевдоманьяка, дерзнувшего спрятать убийство среди убийств? Бывает, бывает, что сошка вдруг выворачивается наизнанку, забывает, что она тварь дрожащая, прыгает выше головы – таких случаев известно много. Психологически – нормально, подходит. Мотив в виде иконы, о которой вот-вот станет известно больше, имел. Возможность имел и тюкнуть в парке, и в комнату Кроевской за иконой спокойно пробраться. Покровский прикинул, каким мог быть сценарий двадцать второго мая. Около трех Елизавета Ивановна уводит Василия Ивановича гулять, примерно тогда же уходит гулять и Кроевская. Бадаев приходит домой с работы – скорее, когда все уже ушли. Проникает в комнату Кроевской, забирает икону. Возможно, кладет ее в рюкзак и с ней идет на убийство, это было бы красиво. В парке убеждается, что Кроевская села на одну из нужных скамеек – на одну из тех, под которыми припрятан асфальт. Бьет ее по голове, спешит обратно в ЦСКА. – Думаешь, он без сообщников? – спросил Жунев. – Не замешан ли тут Голиков, ты имеешь в виду? – переспросил Покровский. Все разом заговорили: а ведь действительно! Проболтался Бадаев Голикову про икону, тот велел брать… – Но ведь Иван Брат не замешан? – беспокойно спросила Настя Кох. Для многих было бы психологическим ударом, если бы Иван Брат велел убить старушку. – Не думаю, – сказал Покровский. На самом деле, он думал, и даже знал, что кто угодно может быть замешан в чем угодно, но не хотел Настю Кох расстраивать. – Говорил, брать надо боксера, – прокомментировал Гога Пирамидин, забыв о Воронеже. – Сегодня бы уж и закончили. – Но что ты ему предъявишь? – спросил Жунев.