– Вот скажи мне – если в Тихона стреляла девчонка, то за каким хреном ты её прикрываешь? Оно тебе надо? – Да, – твердо ответил Глеб. – Нафига? Тихон по любому накатает заяву, в которую зубами вцепиться, чтобы отправить себя в Сибирь. – Пусть попробует. – Тебе пофигу? – Да как-то да. Стас цыкнул, покачал головой и достал свою пачку сигарет. – Тогда у меня просьба – трахай его бабу либо потише, либо в другом месте. Потому что зае*ал. Ольге нельзя, а эта орёт на весь дом. – Почему нельзя-то? – Доктор запретил, ещё в самом начале беременности, я в этом ничего не понимаю. – Мы скоро уедем. – Мы? – удивился друг. – Ты хоть понимаешь, ради кого рискуешь? – Все, отвали, Жур. Мне нравится эта блондинка – это моя блондинка. На остальное насрать, – выпалил он, доставая из пачки последнюю сигарету. Жура уставился на него в полном изумлении, а потом сказал: – Да без проблем, Барс, я только рад, что ты увлёкся новой девчонкой… Не представляю себя на твоём месте, я бы не выдержал, вот серьёзно, – сказал друг. – Если бы с Ольгой что-то случилось… – Не забивай себе голову, – посоветовал он, пока прикуривал. – Цени и наслаждайся. – Так и делаю. * * * Этим утром я рано проснулась. Наверное, потому, что внутреннее ощущение тревоги держало в тонусе. Ещё не успела открыть глаза, как на меня навалились мысли о вчерашних событиях. Самочувствие – как с похмелья. Под кожей все ещё растекалось липкое ощущение тихого ужаса. Мама, Влад, Шустрый, перестрелка – будто всё это происходило не со мной. А так же Глеб, который ради меня соврал. Это был поступок настоящего мужчины. Так странно – находиться за пазухой у своего палача. Барс расколотил мою жизнь вдребезги, а потом без моего же согласия создал что-то новое. Сейчас Глеб спал рядом со мной. И мне это нравилось – просыпаться вот так и видеть его рядом. В состоянии покоя мой хищник был особенно красив: гладкая и смуглая кожа, угольно-чёрные брови, прямой нос и чувственные губы, которые приятно было целовать или ощущать на своём теле, широкие ладони с длинными, красивыми пальцами – эти властные руки. Не мой типаж, а будоражил так, что была готова прощать и идти наперекор родным. И ведь плохо понимала саму себя, осознавая только то, что ничего не могу с этим поделать. Быть рядом с Басом – как критичная необходимость. И будто не любовь, нет, а нечто совершенно другое, более сумасшедшее, что не поддавалось объяснению. Словно по венам пустили токсичный наркотик, и будто погибну, если начнут выводить из моей крови. А мне всё чаще и чаще хотелось новой дозы. Поднявшись с кровати, я направилась в ванную комнату. А когда вернулась, Глеб уже сонно разговаривал с кем-то по телефону. Одарив меня взглядом, он встал, взял пачку сигарет и вышел. Пришёл обратно спустя тридцать минут, с чашкой кофе и всё ещё с телефоном возле уха. Поставив чашку на прикроватную тумбочку, Глеб опять улегся на кровать. – Уверен, он не захочет давать делу ход, – сказал кому-то. Я подождала ещё немного, пока мне это не надоело. А потом подвинулась к нему, наклонилась и поцеловала возле пупка. Глеб дрогнул, а его пальцы властно врезались в мои волосы, едва не заставляя замурчать от удовольствия. – Я понял, – произнёс в телефон уже более низким голосом. А я опустила ткань с его бёдер и взяла в руку пульсирующую плоть. На ощупь как бархатная, на вкус – немного соленая. Она увеличивалась и крепла на глазах, с каждым новым скольжением моих губ. И такая реакция его тела – самый лучший комплимент. – Вить, я перезвоню, – сказал Барс, прежде чем отбросить телефон в сторону. И вот я уже в приоритете. Дарю ему такую ласку, от которой он не может отказаться. И мне это тоже нравилось. Это заводило так, что между ног начинался огненный зуд. – Ты в курсе, что инициатива наказуема? – хрипло спросил у меня. Его глаза – как два жарких факела. На красивом лице жёсткие черты и сладкая мука, что обещало мне настоящую расправу. Под жадным взглядом провожу языком по тугой головке члена, слизывая пряную каплю. – Первый раз об этом слышу. – Не повезло, – бросает в ответ. Но когда Глеб подаётся вперёд, намереваясь уложить меня спиной на кровать, я упираюсь руками в его плечи. – Нет, хочу сверху, – высказываю свой протест. На пару секунд мы замираем. Примерно столько требуется Барсу для решения, что делать со мной дальше. Он всё-таки поддаётся и укладывается обратно на подушку. А я даже не заставляю его ждать, потому что уже сама дико голодная. Я хочу его так сильно, что это пугает. Хочу внутри себя, глубоко под кожей. Так вообще не бывает – со мной уж точно в первый раз. Я усаживаюсь на Барса, с легкостью вбирая его плоть в своё лоно, со вкусом жёсткого поцелуя на губах. Мужской напор едва не сносит. Если бы не держал, вминая пальцы в кожу, меня бы в раз унесло. Даже лёжа Барс умудряется властвовать надо мной не разделяя. Мне приходится отвоевывать для себя место. Приходится убеждать, каждым движением бёдер, что я могу дать ему то, что нужно нам обоим. Его внимание кажется чем-то особенным, он смотрит так, что пробирает до сладостной дрожи. Его взгляд, такой глубокий и цепкий, как ещё одна форма ласки. Недавно пугал до ужаса, а сейчас возбуждает до лютой крайности. Но ему всё равно мало. Он ведёт, настраивая между нами свой ритм. Припадая ртом к груди, едва не кусает, заставляя захлебываться стоном на виражах с бешеной скоростью. Он непредсказуемый, штормовой ветер. Когда кажется, что я у руля наших желаний, Глеб резко всё меняет, и вот уже лежу под ним, хватаясь за мужские плечи, и первый же толчок срывает с моих губ громкий, ноющий стон. – Не ори, – тихо говорит он, проглатывая мой очередной возглас, прежде чем заткнуть рот своим. О каком-то контроле уже нет и речи. Его первобытная дикость обрушивается на меня при полной скорости. Он занимает все органы моих чувств, вышибая из реальности мощными толчками. С ним я совершенно не успеваю за своими ощущениями, которые меняются от секунды к секунде. Глеб одновременно нежен и груб, он запредельно страстен. Его руки ласкают и мнут до боли, а рот целует и кусает, протаскивая по всем эмоциям. Он яростно скручивает напряжение, а потом отпускает, бросая лицом в чистейший экстаз, когда сам же давится им вместе со мной. А уже несколько пару минут я слышу: – Собирайся. Нам пора выезжать. Реальность наступает неизбежно. Когда хочется спрятаться от всего мира, приходится выходить на свет, под слепящие прожекторы. Через полтора часа мы с Барсом уже заходим в полицейский участок, где нас явно ждали, и где провожают в кабинет самого главного. Влад отзывался о своем начальнике по-разному, поэтому я даже не знала, чего ожидать. Пока мы с Глебом садились, серые глаза внимательно нас изучали. – Так-так, – проговорил полный мужчина, поправляя свои седые усы и поглядывая на меня. – Значит, вот из-за кого столько шума. Вы, Елизавета, всё отделение мне на уши подняли. – Это не входило в мои паны. – М-да, – ответил он и перевёл взгляд на Барса. – И что теперь будем делать, Барсецкий? – Есть предложения? Тот тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. – Для начала я хочу задать вам несколько вопросов… по одному. – Мне выйти? – сразу спросил Барс. И я вдруг занервничала. Мы хоть и подготовились по дороге, но я совсем не была готова оставаться наедине с этим грозным мужчиной. – Да, – ответил тот. – Под протокол или как? – спросил следом. – Пока обойдемся без. Глеб посмотрел на меня, а потом поднялся и вышел. – Так что с вами, Елизавета, случилось на самом деле? – спросил Стравицкий, устремляя на меня внимательный взгляд. Я сглотнула. Ведь понимала, что от моих слов зависят чьи-то судьбы, моя в том числе. – В каком плане? Тот раскрыл папку, которая лежала перед его носом. – Двадцать третьего марта вы находились на собственной свадьбе. Масса свидетелей утверждает, что вы были счастливы. Обычная свадьба, ничего подозрительного. И вдруг вы куда-то пропадаете, и все как один начинают твердить про похищение. Так было оно или нет? – Нет, – отвечаю я, радуясь, что при этом не заставляют держать руку на Библии. – За мной приехал Глеб… и увёз со свадьбы. – Глеб… – повторяет он. – И какие у вас с ним отношения? – Мы любовники, – произнесла, ощущая настоящий стыд. Но если уж врать, то оставалось только по полной программе. – Мы познакомились за месяц до свадьбы. И как-то всё резко закрутилось. Но потом я сделала выбор, а Глеб его не принял… и решил меня убедить, что я ошибаюсь… своими методами. – То есть, он увёз вас со свадьбы добровольно? – Да. Я же звонила родителям, неоднократно, и говорила им, что со мной всё в порядке. Я не знаю, откуда это всё взялось про похищение. – От вашего мужа – от Влада. – Получается – из-за ревности. – Получается так, – повторил мужчина, сверля меня взглядом. – И избил вас тоже он… Я опять непроизвольно сглотнула.