– Надеюсь, что не мешаю вам готовить ужин. – У меня в духовке стоит готовая запеканка, мне надо только подогреть ее и быстренько сделать салат. Я села, размышляя, как бы выудить у нее какую-нибудь информацию. На самом деле я даже точно не знала, что хочу выяснить у сестры Лорны, но решила, что стоит наладить с ней контакт. Ноги Тринни выглядели сильными, босые подошвы уверенно шлепали по линолеуму. На этот раз она была в футболке с какой-то абстрактной картинкой на груди. Она перешла от гладильной доски к кухонному столу, села напротив меня и принялась рассматривать пейзаж на своей новой рубашке. Какие-то черточки и загогулины. На ручке одного из кухонных шкафчиков висела еще одна, такая же разрисованная, но линии рисунка на ней были выпуклыми. Тринни проследила за моим взглядом. – Это объемная краска, – пояснила она. – Надо нанести ее, дать высохнуть, а потом прогладить с изнанки утюгом, и у нее будет такой вид. – Симпатично. – Я встала и подошла поближе к шкафчику, чтобы рассмотреть повнимательнее готовую продукцию. На мой взгляд, уродливое зрелище, но что я в этом понимаю? – Вы это продаете? – Ну, пока нет, но надеюсь продавать. Пока я разрисовала только одну футболку, но когда надела ее, то все пришли в восторг. Вот я и подумала, что раз у меня нет работы, то, может быть, я смогу организовать собственное дело. Вот так дела. Оказывается, ее, как и Лорну, обуревает дух предпринимательства. – И долго вы этим занимаетесь? – Только сегодня начала. Я снова уселась возле стола, продолжая рассматривать работу Тринни. Следовало подумать, как повести разговор, я наверняка могла что-нибудь у нее выудить. Справа от меня на столе лежала стопка туристических проспектов с рекламой круизов по Аляске, лыжных прогулок, туров в Канаду и на острова Карибского моря. Я взяла первый попавшийся и начала листать его: "Последний неиспорченный рай на земле... потрясающие белоснежные пляжи... глубокие лазурные лагуны..." Тринни обратила внимание на мое занятие. – Это проспекты Берлин. – И куда она собралась? – Еще не решила. Но говорит, что ее привлекает Аляска. – Вы тоже поедете? На лице Тринни появилось разочарованное выражение. – У меня нет денег. – Очень жаль. Реклама выглядит заманчиво. А Берлин нравится путешествовать одной? – Да, нравится. Не всегда, правда, но если хочет ехать одна, то так и говорит об этом. Она уже совершила одну поездку осенью. – Вот как? И куда же она ездила? – В Акапулько. Ей там очень понравилось. Говорит, что если еще раз поедет туда, то возьмет меня с собой. – Здорово. Прошлым летом я была в Вьенто-Негро, но это самый дальний юг, на котором мне приходилось бывать. – А я и там не была. Берлин всегда любила путешествовать. А у меня нет такой страсти. То есть, я хочу сказать, что предпочитаю другие занятия. – Какие, например? – Ну, не знаю. Люблю шить и готовить. Я решила сменить тему. – Смерть Лорны, должно быть, явилась для вас тяжелым ударом. Вы уже успокоились? – Пожалуй. А вот им до сих пор тяжело. Раньше мама и папа были гораздо ближе друг к другу, а после смерти Лорны, похоже, все изменилось. Такое впечатление, что сейчас смерть Лорны тревожит только маму. Она постоянно говорит об этом. Берлин даже обижается. Ее действительно это расстраивает. А как же мы? Неужели мы совсем не в счет? – А вы были дружны с Лорной? – Не очень. Лорна вообще сторонилась всех. Она жила в своем мире, а мы в своем. У нее был этот коттедж, и ей нравилось уединение. Ненавидела, когда люди заходили к ней без приглашения. Да ее часто и дома не бывало, особенно по ночам. Она где-то гуляла. Всегда давала понять, что не надо ходить к ней, пока она сама не позвонит и не пригласит. – Вы часто виделись с ней? – Не очень, и главным образом здесь, когда она заходила. А за те три года, что она прожила в коттедже, я побывала там раз, ну, может быть, два. А Берлин нравилось туда ходить. Она любопытная по натуре. А Лорна была загадочной. – В чем это выражалось? – Не знаю. Ну, например, почему ее так раздражало, когда люди заходили к ней? Что тут страшного? Да и с нами могла бы быть поприветливей. Мы ведь ее сестры. – А вы знали, куда она ходит по ночам? – Не-а. Возможно, у нее не было какого-то определенного места. Я постепенно более или менее привыкла к этим ее странностям. Она не была общительной, как ми. Вот мы с Берлин подружки, вместе гуляем, ходим на свидания и все такое прочее. Вот сейчас у каждой из нас есть приятель, в выходные мы вместе ходим в кино и на танцы. А Лорна никогда не делала нам ничего приятного. Нет, делала, конечно, иногда, но ее приходилось упрашивать. – А как вы узнали о ее смерти? – К нам приехала полиция, они сказали, что хотят поговорить с папой. Он и сообщил маме, а уж она нам. Это было ужасно. Мы ведь думали, что Лорны нет в городе, мама сказала, что она уехала в отпуск. Поэтому и не волновались, что она не звонит, думали, позвонит, когда вернется. Даже подумать страшно, как она лежала там и гнила. – Да, это ужасно. – Ох, Господи. Я начала кричать, а Берл побелела, как привидение. Папа был в шоке, а мама и того хуже. Она до сих пор не пришла в себя. Она бродила по дому, кричала и плакала, рвала на себе волосы. Я ее никогда не видела такой. Обычно именно она поддерживает всех нас. Как тогда, когда умерла бабушка. А ведь это была ее мама. В тот раз она держалась спокойно, заказала билеты на самолет, собрала вещи, чтобы мы смогли отправиться в Айову на похороны. Мы еще были юными, несмышлеными, все время плакали. А она все организовала. Но вот сейчас, когда узнала о смерти Лорны, мама совершенно расклеилась. – Для родителей страшно пережить своих детей. – Да, все так говорят. Но полиция считает, что ее убили, и тут уж ничем не поможешь. – А вы как считаете? Тринни пожала плечами. – Возможно, она могла умереть от аллергии. Мне не нравится думать об этом. Очень неприятно. Я снова сменила тему. – А это вы были с Лорной в Сан-Франциско в прошлом году? – Нет, это Берлин. А кто вам сказал об этом? – А я познакомилась с парнем из фильма. Тринни оторвалась от своего занятия и с интересом взглянула на меня. – С которым? Глава 12 Она моментально покраснела. Несмотря на темно-русые волосы, цвет лица у Тринни был светлый, и румянец ярко горел на щеках. Она отвела взгляд и внезапно гораздо интенсивнее занялась своей работой. Я видела, что ей очень хочется сменить тему разговора. Тринни склонилась над футболкой с таким видом, будто важнее всего было именно сейчас малевать все эти черточки. – Тринни? – Что? – Как вам удалось увидеть пленку? Но только не говорите "какую пленку", потому что вы прекрасно знаете, о какой пленке идет речь. – Я не видела никакой пленки. – Ох, не надо. Разумеется, видели. Иначе откуда вы могли бы знать, что в фильме снимался не один мужчина? – Я понятия не имею, о чем вы говорите, – с легким раздражением парировала Тринни. – Я говорю о порнофильме, в котором снялась Лорна. Помните? Вам об этом рассказала мама? – Наверное, мама и об актерах говорила. – Гм-м, – промычала я самым скептическим тоном. – Как это случилось? Лорна дала вам пленку? – Не-ет, – словно по слогам протянула Тринни, делая вид, что ее обидело мое предположение. – Так откуда вы знаете, что там снимался не один мужчина? – Я предположила. А в чем дело? Я внимательно посмотрела на нее. И тут мне в голову пришла очевидная мысль. – Так это вы упаковали кассету и положили ее в почтовый ящик?