– Все в порядке? – Да… То есть нет. Мне нечего делать в этом месте, – произнесла она, еле сдерживая слезы. – Я не знала эту Сюзанну, доброту и улыбчивость которой мне все так расхваливают. Я думала, что, попав в этот дом, я смогу сократить душевную дистанцию между нами, но… Я ничего не чувствую. Лучше будет, если я как можно скорее вернусь на континент, к своей прежней жизни. – Понимаю, – согласился Поль, выпустив струю дыма. – Не нужно на себя сердиться, порой наша жизнь бывает просто… неподходящей. – Неподходящей? – Ну да, она не подходит некоторым людям. Сандрина села на ступеньки и задумалась над его словами. Она вспомнила о годах, проведенных в Париже, во время которых так часто сомневалась в своей пользе на этой земле. Но ей никогда не приходило в голову поменять роли местами и признать столицу или свою собственную жизнь неподходящей для себя. Отклонением от нормы она всегда считала себя саму. – Забавно, у тебя просто дар меня успокаивать, – улыбнулась она, глядя на горизонт. – Серьезно? – Да, всякий раз, когда мне кажется, что почва уходит у меня из-под ног, тебе достаточно сказать всего пару слов, чтобы придать мне бодрости. Теперь я лучше понимаю, почему ты нравился моей бабушке. Но боюсь, мы недолго пробудем вместе. Я планирую сегодня уехать. – В таком случае тебе не понравится то, что я сейчас скажу… – Почему? – Симон покинул остров вчера вечером, – пояснил Поль. – Поскольку сейчас нет серьезных работ, требующих его присутствия, он вернулся на континент, и «Лазарус» прибудет сюда только на следующей неделе. – Нет… – Сейчас моя очередь присматривать здесь за всем, поэтому я остался дежурить до его приезда. – Какой ужас! Скажи, что ты пошутил! – Мне очень жаль. Мы работаем в таком режиме, когда на острове спокойно. – Мне потребуется много пива, чтобы продержаться, – предупредила Сандрина, – и пообещай не оставлять меня одну. – Заметано! А теперь пойдем, я покажу тебе одно место. У меня с собой есть вино и бутерброды, которые Виктор приготовил мне с утра. По крайне мере, до обеда голодная смерть нам не грозит! – А куда мы пойдем? – В детский лагерь, по другую сторону леса. 15 Сандрина Ноябрь 1986 года Поль и Сандрина шли вдоль обрыва по дороге, ведущей к восточной части острова. Внизу, в нескольких метрах от них, ревущее море с маниакальной настойчивостью обрушивалось на скалы, вынуждая молодых людей повышать голос, чтобы услышать друг друга. Силуэты деревьев, маячащие впереди, становились все ближе, словно солдаты, осторожно выдвигающиеся на заминированное поле. – Тебе не кажется, что пейзаж как-то изменился? – заметила молодая женщина. – Как это? – Как будто все первозданные краски исчезли, а на смену им пришли оттенки серого цвета. Словно кто-то раскрасил землю простым карандашом… – Ты знаешь, здесь солнце редко проглядывает сквозь облака. Однако трава по-прежнему зеленая, а небо вне всяких сомнений голубое. Я думаю, это отсутствие яркого света создает у тебя такое ощущение. Ты просто к этому не привыкла. Сандрина поняла, что Поль прав, когда они вошли в лес. Все стало еще более блеклым. Слабые лучи солнца, пробившись сквозь облачность, теряли остатки яркости, поглощенные многочисленными темными ветвями. Напрасно она повторяла себе, что сейчас только утро, ей никак не удавалось избавиться от ощущения, что день близится к концу, и опускаются сумерки. – Ты часто ходишь в этот лагерь? – Я не в первый раз туда направляюсь, но еще ни разу не заходил внутрь. Но ключи у меня есть на случай, если потребуется выполнить какие-нибудь работы. – Почему же ты решил сделать это именно сейчас? – Ради тебя, Сандрина. Чтобы поднять тебе настроение и показать место, где работала Сюзанна. Чтобы доказать тебе, что твоя бабушка не была ни безумной, ни бесполезной. После двадцатиминутной ходьбы по лесу Сандрина с облегчением вышла на широкий луг, где не было ни одного дерева. Она тут же заметила бетонную крышу бункера и поразилась его размерам. Она представляла себе что-то более скромное, как те строения, о которых упоминалось в учебниках истории. Журналистка знала, что существуют и более внушительные сооружения, как, например, недостроенный бункер Эперлек в Па-деКале, но она никак не ожидала увидеть нечто подобное на таком маленьком острове. – Вот это да! – воскликнула она. – Впечатляет, правда? Насколько мне известно, этот бункер был предназначен для обстрела побережья ракетами. Немцы не успели его использовать, война вовремя закончилась. Они миновали пространство, которое когда-то, судя по всему, было зоной для отдыха. Баскетбольная корзина, с годами покрывшаяся ржавчиной, служила насестом для неподвижных птиц. Эти остатки спортивной инсталляции были больше похожи на виселицу, чем на развлекательную конструкцию. Металлический круг клонился к земле, напоминая скорбную фигуру, оплакивающую могилу под своими ногами. Сорняки густо покрывали землю, заполонив спортивную площадку, от которой когда-то звонко отскакивал мяч. Поль обратил внимание Сандрины на другое место. Сначала она решила, что видит импровизированное кладбище. Толстые деревянные палки хаотично поднимались к небу то прямо, то криво, словно кресты, сооруженные из веток. Но она быстро поняла, что это бывший огород. Сухие искривленные корни вылезли из земли и застыли подобно неподвижным змеям. Подпорки больше не поддерживали кусты томатов, но судя по многочисленным ограждениям грядок, виднеющимся на поверхности, можно было догадаться о плодородии и размерах сада. – Этот огород создал Морис, – уточнил Поль. – Судя по его рассказам, он мог прокормить целый лагерь. Он до сих пор хвастается, что выращивал лучшие фрукты и овощи во всей Нормандии. Если бы он не был слишком стар для того, чтобы наклоняться и рыхлить землю, я уверен, что он приходил бы сюда каждое утро, чтобы поддерживать в порядке этот участок земли! – Все это было заброшено после того, как затонул катер? – Да. Они все стали избегать этого места, как чумы. На следующий день после трагедии эта железная дверь была окончательно заперта, и никто из жителей острова ни разу не выразил желания ее открыть. – У меня от этого места мурашки бегут по коже, – призналась Сандрина. – Нужно представлять, каким оно было в свои лучшие времена. Смех детей, яркий фруктовый сад, звук мяча, отскакивающего от земли. Здесь были даже животные, настоящая маленькая ферма! Ты видела снимки в гостинице? – Да, все. – Значит, ты можешь себе представить, каким был этот лагерь. Эти картинки и нужно держать в голове. А теперь идем, посмотрим, что там внутри. Перед ними возвышался бетонный фасад бункера. Железная дверь внушительных размеров преграждала им путь. Поль достал из рюкзака связку ключей и вставил самый большой ключ в замочную скважину. Звук щелкнувшего механизма удивил молодого человека, который предполагал, что он давно пришел в негодность. Они услышали, как язычок замка отозвался с другой стороны двери, затем звук постепенно затих, в то время как они пытались толкнуть дверь внутрь. Молодые люди предприняли несколько попыток, наваливаясь на дверь всем своим весом, разбегаясь, чтобы ударить ногой… В конечном итоге, дверь поддалась и частично открылась, освободив проход, достаточный для того, чтобы два «археолога» протиснулись в здание. Их встретили сырость и темнота. Бетонные стены, долгое время подвергавшиеся низким температурам, вернули им пронзительный холод. Поль достал из рюкзака два фонарика и протянул один Сандрине. Они медленно двинулись по коридору, освещая каждый кусочек пространства своими яркими лучами. – Этот коридор просто огромен! – поразилась Сандрина. – Полагаю, он был задуман, чтобы принимать воинские части и их снаряжение. – Я могла бы написать статью об этом месте! – воскликнула Сандрина, воодушевившись таинственным видом сооружения. – Что, прости? – Ах, да, ты же не в курсе… Я – журналистка, то есть… Я здесь не поэтому, но это моя профессия там, на континенте. – Журналистка? И ты рассчитываешь написать статью об острове и лагере? – Ну да, а почему бы и нет? Я застряла здесь на целую неделю, надо этим воспользоваться! – Это невозможно. – Почему это? – Потому что никто тебе не поверит… Они прошли еще несколько метров в полумраке, прежде чем попали в просторное помещение, свет в которое проникал через многочисленные амбразуры, проделанные в стенах. – Такое ощущение… Такое ощущение, что дети только что ушли отсюда… Сандрина прошептала это, обнаружив длинный стол, стоящий в центре зала. Она подошла ближе, не решаясь коснуться стаканов, приборов и тарелок, по-прежнему стоящих на столе, покрытых пылью и паутиной, целиком поглощенная этими предметами, присутствие которых болезненно подчеркивало отсутствие тех, кто ими пользовался. В памяти промелькнули детские лица, которые она видела на фотографиях в гостинице. Она представила их здесь, сидящими за этим столом, услышала их смех, увидела улыбки. Представила, как они пьют, едят, разговаривают друг с другом в окружении доброжелательного персонала. Глухой звук выдернул Сандрину из оцепенения. Поль уже ушел немного вперед, в соседнюю комнату. – Ничего страшного! Просто старая кастрюля и моя неловкость! – успокоил он ее. – Черт возьми, эта кухня просто необъятная! Молодая женщина бросила последний взгляд на большой стол, затем направилась в другой коридор, расположенный напротив того, по которому они пришли. Она снова включила фонарик и осветила эту бетонную кишку. По обеим сторонам она увидела двери, все они были открыты. Сандрина насчитала их десять штук. Подойдя к первой двери, она поняла, для чего служила эта часть бункера – здесь было спальное помещение. Молодая женщина растрогалась при виде маленьких кроватей. Она грустно улыбнулась, заметив на некоторых из них плюшевые игрушки, которые по-прежнему ждали своих хозяев. Спальни были все однотипные: кровать, шкаф, узкая застекленная амбразура, стены с цветными рисунками, напоминающие останки забытого святилища. В отличие от бесцветных и размытых оттенков острова нарисованные радуги и море сохранили свою яркость, словно краски этих стен высосали их из природы. Сандрина обошла все спальное помещение, и всякий раз, выходя из очередной комнаты, она ощущала, как тоскливо сжимается ее сердце. Она быстро добралась до конца коридора и остановилась перед металлической дверью. Молодая женщина повернула ручку, но механизм не сработал. – Теперь и у меня от этого места мороз по коже пробирает, – признался Поль, приближаясь к Сандрине. – От этой двери у меня нет ключа. Здесь другой замок. – Только представь, здесь спали дети, – прошептала Сандрина, – это самое грустное место на свете, которое я знаю. – А я-то надеялся поднять тебе настроение, – удрученно произнес молодой человек. – Мне надо было хорошенько подумать, прежде чем…