— Доброе утро, инспектор, — Рамоутер протянул руку. Хенли это проигнорировала. — А где сержант Стэнфорд? — спросила Хенли, показывая свое удостоверение полицейскому в форме, который приподнял для нее ленту ограждения. — Точно не знаю. Мне велели встретить вас здесь и сообщить, что констебль Иствуд находится на пути к Гринвичскому пирсу вместе с патрульными и криминалистами, — ответил Рамоутер, убирая руку и следуя за Хенли. Они ненадолго остановились перед домом номер пятнадцать по Нельсон-мьюз. Двое сотрудников отдела криминалистики в синих защитных комбинезонах уже сидели там на корточках, собирая улики. Третий что-то фотографировал на подъездной дороге. — Ты понимаешь, куда мы идем? — спросила Хенли, когда Рамоутер уже положил руку на створку ворот. — Да, нам нужно допросить мистера Матея. Правильно? — Правильно. А после того, как мы с ним закончим, попроси бахилы у кого-нибудь из криминалистов, чтобы по лестнице спускаться уже в них. От дома номер пятнадцать по Нельсон-мьюз до лестницы Уотергейт-степ было совсем недалеко. Дорога там сужалась, превращаясь в мощеную узкую тропинку. Они шли пешком вдоль муниципального парка. На его краю стояла молодая китаянка с женщиной постарше и разговаривала с полицейским. — Это Хизер Росицки, — сообщил Рамоутер. — Она нашла… — Я знаю, что она нашла. Когда они пошли по переулку, запах реки стал сильнее — затхлая вода из канализации, смешанная с машинным маслом. Хенли слышала, как вода накатывает на покрытый галькой берег. Большая открытая терраса окаймляла стоявший здесь комплекс «Бортвик-Воф», в котором апартаменты с видом на реку соседствовали с торговыми площадями. Он был переоборудован из мясоперерабатывающего завода с огромными холодильными установками и хранилищами. Энтони Томас, начальник отдела криминалистики, вышел на террасу, натягивая латексные перчатки пурпурного цвета. Хенли ему полностью доверяла: он не пустит никого лишнего на место преступления. Он очень щепетильно относился к работе, отличался требовательностью, но, самое главное, был предан делу. Хенли не работала с Энтони на местах преступлений целых два года. Из скрытых уголков сознания всплыло воспоминание, туманный образ: Энтони заводит ее в какое-то помещение, где на полу расстелена большая клеенка, и ставит на нее. В помещении работает кондиционер, очень холодно, и руки Хенли покрываются мурашками. Она почти не слышала слов, которые говорил Энтони, пока собирал материал у нее из-под ногтей и расчесывал волосы, ожидая, что какие-то улики упадут прямо ей под ноги. Она чувствовала себя голой и абсолютно незащищенной, пока врач осматривал ее и фиксировал порезы и синяки в карточке. Осознание того, что она сама стала мишенью преступника, жгло ее сильнее, чем рана от удара ножом в живот. Ее учили быть детективом, а не жертвой. — Не ожидал, что ты, так сказать, выйдешь в свет, — признался Энтони. — Значит, собираешься сама взглянуть? — Похоже на то, — кивнула Хенли. Она была рада, что Энтони спокойно воспринял ее появление на месте преступления впервые за два года. — Отлично, будем работать как в старые добрые времена. — Энтони достал несколько пар голубых бахил из коробки, стоявшей у его ног, и вручил их Хенли. — А кто это с тобой? Хенли представила мужчин друг другу. — А, новенький. У меня тоже пополнение. — Энтони кивнул на молодого человека, который неподвижно стоял у него за спиной с фотоаппаратом. Он уже облачился в синий комбинезон и застегнул молнию. Его глаза судорожно перескакивал с Хенли на Энтони. — Забавно, правда? — Энтони тяжело вздохнул. — Увидимся на месте. — Пошли, — бросила Хенли Рамоутеру. — Посмотрим, с чем нам предстоит иметь дело. Хенли смотрела на покрытый татуировками торс, который торчал из грязных и мутных вод Темзы как минимум на полтора метра. Голову отрезали, оставив небольшую часть шеи, ноги отсекли в районе бедра. Капли воды блестели на белой коже. Эту часть человеческого тела специально поставили между покрытыми мхом ступеньками и гниющими, частично сломанными досками, которые когда-то составляли часть причала. Наверняка Хенли могла сказать только, что это был белый мужчина, который, судя по татуировкам, увлекался японскими комиксами «Манга», ноги ему отрезали в районе бедренной кости, а руки — по бицепсам. Отделяли их грубо, неаккуратно, ни о какой хирургической точности, как в случае с отпиленными частями тела, которые Хенли видела несколько лет назад, говорить не приходилось. Ее просто парализовало на месте, когда она впервые увидела отрезанные руки, ноги, голову и торс, брошенные под железнодорожным мостом в Льюишеме[1]. С тех пор она стала жестче и научилась держать себя в руках. Ее икры напряглись, когда она села на корточки. Голову отрезали как раз над кадыком. Виднелись небольшие куски костей — впились в дыхательное горло, которое выступало среди обрывков мышц и запекшейся крови. Желтоватый жир и соединительная ткань заставляли думать о сырой курице с отрубленной головой, которую слишком долго не убирали в холодильник. Хенли поднялась на ноги и сделала несколько глубоких вдохов. Ветер принес солоноватый, гнилостный запах реки. Ей не удавалось разделить внутри себя логически мыслящую и закаленную сотрудницу полиции, занимающуюся расследованием преступлений, и искалеченную, все еще окончательно не оправившуюся женщину, которая стояла у кромки воды. Она отошла от куска человеческого тела и снова стала подниматься по лестнице, ведущей на Уотергейт-стрит. Ей хотелось стряхнуть с себя возникшую тревогу, но от мысли, что этот торс выставили специально для нее, было не отделаться. Глава 2 — Сколько у нас времени до начала прилива? — спросила Хенли, глядя на реку и на небольшие волны, ударяющиеся об остатки старого причала. Она опустила взгляд на часы. После первого звонка на номер 999[2] прошло почти два часа. — Я проверил по интернету: прилив начинается в 9:55, — ответил Рамоутер, обходя наполовину затопленную автомобильную шину и с беспокойством оглядываясь вокруг. — Отлив был в 3:15. Солнце взошло в 6:32. То есть у того, кто это тут оставил, имелось три часа, чтобы все сделать в темноте, а потом надеяться, что кто-то обнаружит тело до того, как начнется прилив. — Наверное, — согласилась Хенли. — Но мы не знаем точно, когда этот торс тут оставили. Могли и после восхода солнца. А могли и сбросить где-то вверх по реке, и его сюда принесло и выбросило на берег. Она посмотрела на стеклянный фасад «Бортвик-Воф», сквозь который виднелись пустующие торговые площади и пространства, которые планировалось сдавать под офисы. Над дверьми, открывавшимися на площадку, камер видеонаблюдения не было. Хенли сомневалась, что местный муниципалитет устанавливал свои камеры в этой части улицы. Им было наплевать на этот район Дептфорда всегда, сколько она себя помнила. — Его трогали? — спросила она у Энтони, который возник рядом с ней. — Насколько я понимаю, он именно в том положении, в каком его оставили. Женщина, которая его нашла, его не трогала. Матей, тот строитель, который обнаружил ноги, их тоже не трогал, но, к сожалению, они покрыты его рвотными массами. Перед тем как прийти сюда, я быстренько осмотрел руки, которые нашли ниже по течению. Судя по тому, что я увидел, там уже побывали охотники за сокровищами. — Хотя бы один всегда находится. Ветер стих, а воздух слегка потрескивал от электричества, генерируемого расположенной рядом подстанцией. — Мы ищем улики только по пути от переулка до оставленного тела, — сообщил Энтони. — Я очень сомневаюсь, что тот, кто все это разбросал по местности, где-то останавливался, чтобы попить кофе. — Может, он и не пил кофе, но если следовать теории Рамоутера о том, что части тела разбросали специально, получается, что человек, который это сделал, определенно знает реку, — заявила Хенли. — Не будем тебя задерживать. Мы с Рамоутером отправляемся на прогулку. — И куда мы пойдем? — спросил Рамоутер. — На встречу с Иствуд. — Вы хотите идти пешком? Хенли приложила массу усилий, чтобы скрыть свое раздражение, когда Рамоутер достал телефон. — Судя по картам Гугл, до Гринвичского пирса отсюда почти полтора километра! — Наш любитель разбрасывать части тела не единственный, кто хорошо знает эту реку! — крикнул Энтони, когда Хенли уже решительно шагала вдоль берега. Две одинаковые купольные крыши старого Королевского военно-морского училища выделялись на фоне безоблачного неба, поблескивая позолотой. Голые мачты восстановленного клипера «Катти Сарк»[3] завершали исторический панорамный вид, которым славится Гринвич. Это было олицетворение великолепной, «обеленной» версии истории, которое сильно контрастировало с канализацией, выходящей прямо на берег. Хенли остановилась, поняв, что больше не слышит, как кожаные подошвы ботинок Рамоутера скользят по мокрой гальке. — Ты вообще откуда? — спросила Хенли, пока Рамоутер снимал пиджак и ослаблял узел галстука. Она подошла поближе к покрытой мхом стене, идущей вдоль реки, потому что вода стала прибывать. — Родился в Вест-Бромвиче. В двенадцать лет переехал в Брэдфорд. — Рамоутер попытался отряхнуть куски грязи, прилипшие к его брюкам, но стало еще хуже — он их размазал. — Много болот, никаких рек. На машине мы бы определенно добрались быстрее. — Быстрее так. Или, может, тебе нравится по полчаса стоять в пробке, пока поднимают мост на Крик-роуд? — Вы хорошо знаете этот район? Хенли проигнорировала вопрос. Она не видела смысла сообщать ему, что могла бы пройти по этой дороге с закрытыми глазами. Эта маленькая часть Юго-Восточного Лондона была и частью ее самой. — Тот, кто сбросил тот торс, шел этой дорогой. Какой смысл приходить сюда, а потом опять подниматься на улицу и ехать до Уотергейт-стрит? А здесь низко, с улицы ничего не видно. Да и освещение тут минимальное. — Части тела довольно тяжелые, — заметил Рамоутер, ускоряя шаг, чтобы догнать Хенли. — Человеческая голова весит килограмма четыре. — Я знаю, — ответила Хенли и достала свой мобильный телефон, потому что тот начал звонить. Она посмотрела, кто звонит, и не стала отвечать. — Голова, туловище, руки, ноги. Получается по крайней мере шесть отдельных частей. — Я это и без тебя знаю. Что ты хочешь сказать? Хенли подождала, пока Рамоутер ее догонит, а потом ненавязчиво подвела его поближе к стене, словно вела ребенка. — Я просто хочу сказать, что это довольное тяжелый груз. Особенно если тащить его на себе в три часа утра. Рамоутер замолчал и оперся рукой о стену, пытаясь перевести дыхание. Хенли не стала открыто выражать согласие. Она достала из кармана куртки черную резинку для волос и собрала свои густые черные кудри в хвост. Она забыла, сколько энергии расходуется, когда идешь по этому крутому берегу вдоль реки. А что еще хуже, психологически она была не готова к предстоящей работе, да еще и в компании со стажером, который сейчас с трудом тащился за ней и даже понятия не имел, что она будет выступать старшим следователем по делу впервые за последний год. — Мрачная картина, правда? — крикнула констебль Роксана Иствуд, когда Хенли наконец добралась до места первой находки. — Доброе утро, Рамоутер. Неплохо для первого рабочего дня, а? Хенли всегда считала, что Иствуд на самом деле выглядит и ведет себя как самый настоящий детектив. И именно так она смотрелась теперь на берегу реки с засученными рукавами куртки и блокнотом в руке. Она пришла сюда подготовленной — надела джинсы и кроссовки, которые видели и лучшие дни. — Доброе утро, Исти. Как себя ощущаешь, выйдя наконец из кабинета? — спросила Хенли, переводя взгляд на криминалиста, который упаковывал руку в черный мешок. — Это мне следовало бы спрашивать об этом тебя, — сказала Иствуд, обеспокоенно глядя на Хенли. Хенли промолчала, но оценила ее сочувствие и положила руку Иствуд на плечо. — Но, раз ты спрашиваешь, отвечу: ужасно. Кажется, я сгорела. — Иствуд провела рукой по покрасневшему лбу. — Криминалисты тут скоро закончат. Хотя работы здесь для них мало — положи в мешок да прицепи бирку. — Где мистер Томас? — А, наш прославленный охотник за сокровищами. Когда я видела его в последний раз, направлялся к магазину. Сказал, что ему нужно купить воды для собаки. — Иствуд покачала головой, очевидно не веря ни одному слову этого типа. — Я отправила полицейского за ним следить. Не удивлюсь, если этот Томас уже загрузил фотографии своей находки в Инстаграм[4]. — Я хочу, чтобы его доставили в участок. Рамоутер может допросить его еще раз. — Хенли специально так сказала, чтобы Рамоутер почувствовал: она тут главная и все держит под контролем. — Если он из тех, кто увлекается мадларкингом[5], то он должен был прийти сюда с самого раннего утра и ждать, когда начнется отлив. Где именно нашли руки? — Вон там.