— Но ты же сказала, что у вас есть подозреваемая. — Тут все немного сложнее. Дорогой, я знаю, что тебе иногда бывает трудно со мной. Я временами бываю упрямая. Упертая. — Это еще мягко сказано. — Роб, не надо. Я стараюсь. — Значит, ты со мной согласна? Я правильно сделал, что съехал? — Да. Если быть честной с самой собой, вероятно, лучше, что мы сейчас не вместе — пока Оливер на свободе. — Мне не нравится, что ты сейчас одна. Тебя охраняют? Хенли слышала тревогу в голосе мужа. Она знала, что он имел в виду на самом деле. Он спрашивал, спит ли сейчас кто-то на том месте, где должен спать он. — Прошлой ночью я ночевала у Стэнфорда. Ты же его знаешь. Ему трудно сказать «нет». И за нашим домом ведется постоянное наблюдение. Беспокоиться не о чем. Поверь мне. Со мной все в порядке. — Я рад, что ты ночевала у Стэнфорда. По крайней мере, я знаю, что ты в безопасности, если рядом с тобой он и Юджин. Но все равно это не «в порядке», — сказал Роб. — Я тебя люблю. Я знаю, что я не самый легкий человек, но… — Я знаю, что ты меня любишь. Хенли обняла его и прижалась к нему. Она почувствовала, как напряглось его тело, а потом, когда она его поцеловала, немного расслабилось. — Ты могла бы сегодня остаться, — сказал Роб, когда они оторвались друг от друга. — Боже, нет. Твоя мать придушит меня подушкой во сне. Роб расхохотался. — Ну, она все-таки не такая ужасная. — Правда? Хенли слегка потянула поводок Луны, и они пошли дальше. — Знаешь, мне здесь тоже несладко, — заметил Роб. — Я тебя умоляю, твоя мать исполняет любые твои прихоти. — Она спрашивала меня, не собрались ли мы разводиться. — Я удивлена, что она не скачала для тебя бланк заявления. Что ты ей ответил? — Я сказал, что это связано только с твоей работой. Хенли прикинула, как будет добираться утром до отдела, если проведет ночь в Западном Лондоне. Они были близки к тому, чтобы на самом деле провести вместе ночь. А утром она еще и увидит свою дочь. — Хорошо, я останусь, — сказала она. Глава 69 — Я и не знал, что у нас свободное посещение, — заметил Стэнфорд, открывая для Хенли дверь. — Уже почти половина десятого. — Застряла в пробке, — пояснила Хенли. — Ты из Брокли ехала? — Кенсал-Грин. — А-а, — протянул Стэнфорд, понимая, где ночевала Хенли. — Как там малышка Эмма? — Хорошо. Спрашивала про тебя и нарисовала для тебя вот это. — Хенли вручила ему лист бумаги, разрисованный оранжевыми, лиловыми, голубыми и зелеными карандашами. — Очевидно, это вы с ней в твоей машине. Стэнфорд ухмыльнулся и перевернул рисунок. — Она точно уловила голубизну моих глаз. — Где Стивен? — Хенли посмотрела в сторону пустого кабинета. Стэнфорд пожал плечами. — Не видел его со вчерашнего дня. Зачем он тебе? — Должна предупредить, что официально подала жалобу на сержанта Ланкастер. — Черт побери, Хенли! Знаешь, что люди подумают, когда узнают, что ты настучала на другого следователя? — Она могла поставить под угрозу наше расследование, передав в СМИ важную информацию. Кем она себя возомнила? — гневно спросила Хенли. — Эй, на меня только не набрасывайся. Я думаю, что ты все сделала правильно. Я просто хочу, чтобы ты была готова к ответному удару. — Я понимаю. Прости. — Принято. — Стэнфорд вошел в кухню и включил чайник. — У меня есть информация, которая тебя интересовала. Все твои парни, Блейн, Пайн и Найлор… Чай или кофе? — спросил Стэнфорд, беря в руку кружку. — Чай, — ответила Хенли и потянулась за сахаром. — Все трое никогда не привлекались до тех пор, пока их не осудили за неуважение к суду и воспрепятствование отправлению правосудия. Ты знаешь, что за неуважение к суду можно схлопотать два года? — Знаю. — Да, конечно. Судья устроил показательный процесс. Блейн получил два года. Как юрист, он должен был понимать, что делал. Пайн и Найлор получили по полгода. Не играет роли то, что они отбыли только половину срока. Тюрьма есть тюрьма. Найлора отправили в Пентонвиль, но ты никогда не догадаешься, где отбывали срок Пайн и Блейн. Стэнфорд вручил Хенли чашку, и они пошли назад к ее письменному столу. — Честно, понятия не имею. — Ты даже не попыталась отгадать. Обоих отправили в Белмарш. — Правда? Вообще-то это сурово. Но они явно сидели в блоке «С». Оливер содержится в блоке строгого режима. У него не могло быть с ними никаких контактов. Хенли заметила стоявшую у нее на столе коричневую коробку из архива. Рамоутер сидел на своем месте напротив, опустив голову и прижав телефон щекой к плечу, и что-то быстро записывал в блокнот. — Что это? — спросила Хенли, кивая на коробку. — Я же тебе сказал. Я нашел информацию, которая тебя интересовала. Это дело по расследованию проявленного неуважения к суду. Оригинал. — Стэнфорд подкатил кресло на колесиках к письменному столу Хенли и уселся. — Сверху — протоколы задержания. Хенли поставила свою чашку и достала желтую папку. Внутри были протоколы по Найлору, Пайну и Блейну. Она достала четыре небольших бледно-голубых блокнота, перевязанных резинкой. — Так. Насколько нам известно, через две недели после начала слушаний в суде коллегия присяжных, в которую входили убитые, была распущена, — стал рассуждать Стэнфорд. — Судя по протоколам судебных заседаний, судья объявил, что один из присяжных продемонстрировал неуважение к суду, — и все. Через три дня слушания возобновились. — Что именно Блейн сказал Найлору и Пайну? Хенли листала протокол задержания Найлора. В этом документе было в деталях расписано его краткое пребывание в отделении полиции в Сноу-Хилл. — Он сообщил Найлору и Пайну, что первые две жертвы Оливера изнасиловали его во время службы в армии. Я не понимаю, зачем он это сделал. Он считал, что, узнав об этом, они признают его невиновным в убийствах? — Есть только одно объяснение этого поступка Блейна, — ответила Хенли. — Он хотел, чтобы коллегию присяжных распустили. Идеальный сценарий — Найлор, Пайн и Зоуи убеждают остальных присяжных, что Оливер виновен в обыкновенном убийстве, а не в зверском преступлении, караемом смертной казнью. Это кажется безумием, но они могли бы уговорить остальных его оправдать. Худший сценарий — трое против девяти. Этого достаточно для смертного приговора. — В общем, ерунда какая-то, — согласился Стэнфорд. — Может, в этой пыльной коробке найдется что-нибудь, способное пролить свет на это дело. — Сторона обвинения в этом деле встала перед дилеммой. Они хотели показать мотив совершенных Оливером убийств, но не рискнули: ведь присяжные после этого могли больше не сочувствовать жертвам. Хотя это не имело значения, — размышляла Хенли. — Помнишь: он три дня сидел в кабинете для дачи свидетельских показаний и все отрицал. Его адвокаты не представили доказательств того, что он стал жертвой изнасилования и страдал от ПТСР, потому что он выбрал другую линию защиты: все дело сфабриковано, его подставили, он ничего из этого не совершал. Итак, Блейн сообщает эту информацию Найлору и Пайну. Что дальше? — Судя по показаниям Найлора, они это обсудили с Пайном и договорились больше никому не сообщать полученную информацию. Но Пайн решил по-другому и, судя по свидетельским показаниям, во время одного из перерывов… — О чьих свидетельских показаниях ты говоришь? — Кэрол Льюис. Она заявила, что курила вместе с Дэниелом Кеннеди и Майклом Киркпатриком, когда Пайн сообщил им то, что узнал. — Кэрол Льюис сказала об этом судье? — уточнила Хенли, откладывая в сторону протокол по Найлору и пододвигая к себе папку по делу Пайна. — Нет. Сообщила Зоуи Дарего. Майкл Киркпатрик вообще не понял, из-за чего сыр-бор.