— Это еще слабо сказано, — заметила она. — Я имел в виду, что весь его modus operandi — дикость. Наш подражатель их парализует, заставляет смотреть, как он отпиливает им конечности, а потом, после смерти, еще и колет ножом. — Ты не хочешь, случайно, назвать Оливера более гуманным? — удивленно спросила Хенли. — Нет, он не гуманный, — задумчиво произнес Рамоутер. — Но он работает более чисто, что ли? Продуктивно и рационально. — В случае Лорин Вармы ни про какую «продуктивность и рациональность» говорить не приходится, — с грустью заметила Хенли. — Ему плевать, именно поэтому он и устроил это представление. — Но ведь он столько говорил про судебную ошибку, неправильное отправление правосудия и все в таком роде! — Для него, вероятно, это так и было. Для него ошибкой было то, что его поймали. Хенли видела фотографии, сделанные в квартире Лорин Вармы, — ей на почту их прислали криминалисты. Хоть Рамоутер и работал в сыскной полиции у себя в Брэдфорде, Хенли сомневалась, что он когда-нибудь выезжал на места преступлений, подобные месту убийства Лорин Вармы и месту, где ее нашли. Прошло всего две недели, но она уже видела, как на нем сказывается работа в ОРСП — усталость и напряжение отражались у него на лице. Настоящей поддержки у них не было. Им приходилось все делать самим. Создание этого подразделения было представлено как награда, но на самом деле оно предназначалось для того, чтобы их старый начальник не вляпался в какие-нибудь неприятности. Теперь Раймс был мертв, и, хотя Хенли полностью верила в способность Пеллачи руководить отделом, она боялась, что отдел доживает последние дни. — Салим. Он поднял голову, осознав, что Хенли впервые назвала его по имени. — Поговори с Марком Райаном. Послушай меня. Не надо забираться глубоко в головы этим психопатам. Эта работа давит на мозг, а последствия могут тебя настигнуть, когда ты меньше всего этого ожидаешь. С Марком бывает хорошо поговорить. — Я не хочу, чтобы кто-то думал, будто я не способен это выдержать. — Никто этого никогда не подумает. — Хорошо. Я ему позвоню. — Вот и отлично. Это не помешает. Чем ты планировал заняться до конца дня? — Проверить показания — вдруг мы что-то упустили? Потом домой. — Не хочешь съездить на побережье? — Что? — Свидетель, который говорил, что Шона Делани усаживали в машину «Скорой помощи»… — Леон Меррик? — Он ведь в реабилитационном центре в Хоуве?[70] — По крайней мере на три месяца. — Вдруг Леон сможет провести опознание? Больше-то все равно никого нет. Я хочу, чтобы ты к нему съездил и поговорил с ним. — Что? Сейчас? Уже почти пять часов. — Да, сейчас. — Не думаю, что с моим проездным можно доехать до Хоува. — Возьми мою машину. Рамоутер посмотрел на Хенли так, словно у нее помутился рассудок. — Ты уверена? Я никогда в жизни не был в Хоуве. — Хоув — это не край света, Рамоутер. Хенли вернулась к своему письменному столу и принялась листать дело, пока не нашла то, что искала. — Возьми, — она протянула ему фотографии, сделанные при задержании Алессандро Найлора и Доминика Пайна. — Да этим снимкам уже года два, — заметил Рамоутер, снимая куртку со спинки стула. — Придется пользоваться ими. Недавних снимков Пайна и Найлора у нас нет, но они не сильно изменились, — ответила Хенли. — Или фотографии заставят Леона что-то вспомнить, или нет. Глава 81 Дорога в Хоув была практически прямой, и, по правде сказать, Рамоутер был рад вырваться из отдела. Атмосфера в ОРСП вообще и Хенли в частности давили на него, у него даже начались приступы клаустрофобии. Когда он вышел из машины перед клиникой «Элизиум», то вынужден был признать, что воздух на побережье совсем другой. Впервые после отъезда из Брэдфорда и всех переживаний о жене, которая не желала мириться с ранней деменцией, он смог вздохнуть свободно. Приемный покой с дорогими на вид белыми диванами и креслами перед огромным панорамным окном, выходящим на море, выглядел как холл спа-отеля. Это заведение разительно отличалось от государственного реабилитационного центра, где работал Шон Делани. — Добрый день! Как я могу вам помочь? — спросила женщина за стойкой администратора. — Здравствуйте. Детектив Рамоутер. — Он не считал нужным сообщать ей, что ему предстоит еще несколько месяцев ходить в стажерах, перед тем как он станет официально числиться следователем. — Я приехал поговорить с одним из ваших пациентов. Улыбка быстро слетела с накрашенных красной помадой губ администратора, когда она посмотрела на удостоверение Рамоутера. — А вам назначена встреча? У нас строго соблюдается конфиденциальность, и мы этим гордимся. Мы не можем допустить, чтобы люди приходили просто так, в любое время. Рамоутер расправил плечи. Может, он недостаточно громко произнес слово «детектив». Он сказал себе, что Хенли не стала бы мириться с подобным отношением. Ей никогда не требовались долгие переговоры, чтобы получить то, что она хочет. От нее веяло властью, а этому в школе полиции не учат. — Как я уже сказал, я — детектив Рамоутер, и я хочу побеседовать с Леоном Мерриком. — Сюда приходит много журналистов, представляющихся членами семьи, друзьями и… — Вы хотите, чтобы мой начальник позвонил вашему начальнику? Сомневаюсь, что это будет лучшим вариантом для нас обоих. Уж поверьте мне. Я предъявил вам свое удостоверение сотрудника полиции. Я вам представился. Я знаю, что Леон Меррик находится здесь. Я хочу увидеть его прямо сейчас. Администратор уставилась на экран своего компьютера. После минуты ожидания, которая Рамоутеру показалась самой длинной в его жизни, она сообщила: — У него сейчас групповая терапия. Сеанс заканчивается через пятнадцать минут. Вас проводят в одну из комнат для встреч с посетителями. Хотите чаю или кофе, пока ждете? * * * Рамоутеру хотелось спросить, не снять ли ему ботинки, когда еще одна сотрудница клиники провожала его в комнату для встреч посетителей с пациентами. Он только что прожевал второе песочное печенье, когда в комнату зашел высокий темноволосый мужчина. Рамоутер обратил внимание на сильно выступающую ключицу, когда тот протянул руку. — Я Леон, — представился мужчина, демонстрируя зубы со сколами и пятнами от курения крэка. — Как вы? — спросил Рамоутер, рассматривая следы от инъекций и желтеющие синяки на руке Леона. — Нормально. — Леон опустился в кресло. — Хорошо, Леон. Я не собираюсь отнимать у вас много времени. — Все в порядке, дружище. У меня на вторую половину дня были варианты: йога, ментальные практики или рейки. — Леон скорчил гримасу. — Даже прогуляться на пирс не разрешают. Вероятно, я к этому еще не готов. А вы его уже поймали? Того, кто убил Шона? Рамоутер покачал головой. — Знаете, он был хороший. Порядочный. Не говорил с тобой покровительственно, как большинство из них. Он на самом деле за нас волновался. Он не заслужил такой смерти. — Я хотел задать вам еще несколько вопросов про тот вечер. Я подумал, что, может, сейчас вы яснее вспомните, что там произошло, раз… — Я не обдолбанный и не улетаю в космос, как корабль НАСА. Что вы хотели узнать? Рамоутер достал блокнот и пролистал страницы. — Вы говорили, что добрались до Центра около восьми. — Может, и позднее, потому что помню, как сидел в пабе, а там шел футбол. Вечер воскресенья. Вероятно, чемпионат Испании. Матч начался в половине восьмого, а я ушел после того, как он закончился. Значит, где-то в половине десятого. — И прямо направились в Центр?