— А чего ты ожидал? — спросила Хенли, выключив двигатель и снова бросив взгляд на сидевших на стене двоих мужчин, прежде чем открыть дверцу. — Не знаю, — пожал плечами Рамоутер. — Это не самое чистое место, но я думал, что будет… хуже. — Разочарован, что жильцы не стреляют в саду перед домом? — Нет… но… Хенли перегнулась к нему через крышу своей машины. — А ты раньше бывал в подобных общагах, где живут те, кого не отправили в тюрьму? — На самом деле нет, — с некоторым смущением признался Рамоутер. — Все когда-то бывает впервые, правда? — Хм. Ладно. Только не поставь меня в неловкое положение, — предупредила Хенли, направляясь к бронированной входной двери. — Сюда уже два раза приезжали из «Стража», искали его, — сообщила Берил, затягиваясь электронной сигаретой и оставляя на ней след неоново-розовой помады, пока Хенли и Рамоутер записывали свои фамилии в журнал посещений. — Если честно, я вообще удивилась, когда они заявились. Обычно они приходят только для того, чтобы надеть электронный браслет. И все. Так что он натворил? Мне он никогда не нравился. Вообще никто из них не нравится. — Когда вы в последний раз видели мистера Кеннеди? — спросила Хенли, игнорируя вопрос Берил. Берил закрыла журнал и убрала его под стойку, потом исчезла и вернулась со связкой ключей. — Давайте посчитаем. Я не работаю по выходным и понедельникам. В пятницу я болела, значит, в последний раз я была здесь в четверг. Я работаю только в дневную смену, с восьми до пяти, и не помню, чтобы тогда его видела. Думаю, что в последний раз видела Кеннеди во вторник. — Сколько времени он здесь находился перед тем, как приехали люди из «Стража» и прикрепили ему электронный браслет? — По крайней мере, две недели. Проклятая лестница. Он на третьем этаже жил, — охая, сообщила Берил. Она первой поднималась по лестнице, Хенли и Рамоутер следовали прямо за ней. — Кеннеди соблюдал комендантский час до появления людей из «Стража»? — Да, соблюдал. Ходил тише воды ниже травы. В первую неделю он жил с еще одним типом, но тот подрался с психом из девятой, и его отправили в изолятор временного содержания. Так что Кеннеди получил комнату в единоличное пользование. Берил выбрала ключ из связки и отперла дверь. — Ответьте еще на один вопрос, пока не ушли, — попросила Хенли. — К Дэниелу приходили посетители? — Посетители не допускаются. Но это не означает, что к нему никто не приходил. У нас есть камеры видеонаблюдения. Записи хранятся тридцать дней, можете их посмотреть, если хотите. Рамоутер зажал нос рукой, когда зашел внутрь. В комнате воняло сгнившей едой и давно не стиранной одеждой. У противоположных стен стояли две односпальные кровати, рядом с каждой находилось по небольшому шкафу. Хенли открыла окно так широко, как только могла. Стол был завален пустыми коробками с едой навынос, пивными банками, здесь же стояла наполовину пустая бутылка дешевого виски. На подоконнике нашелся пакет скисшего молока. Маленькие черные мушки жужжали вокруг оранжевой сетки со сгнившими мандаринами. Хенли надела латексные перчатки, которые лежали у нее в кармане, наклонилась и подняла хозяйственную сумку. В ней лежали бесплатные рекламные проспекты, информационные листки и прочий почтовый мусор, а также судебный бланк, в котором подтверждались условия содержания Кеннеди на свободе, номер для следующего визита к терапевту и письма от адвокатов. — Это отвратительно, — сказал Рамоутер, обходя комнату. — Как можно так жить? Умер он не здесь, но, судя по запаху, он тут не появлялся по крайней мере неделю. — Мне нужно, чтобы ты поговорил с другими обитателями этого дома, — обратилась к нему Хенли. — Скажи им, что мы не просим их стучать. Мы только хотим знать, когда они видели его в последний раз и разговаривали с ним. После этого посмотрим записи с камер. Думаю, что больше пользы будет от той, которая висит снаружи. — Без проблем. Кажется, здесь больше ничего интересного для нас нет. — Вроде бы больше ничего… — Хенли запнулась, когда что-то привлекло ее внимание в ногах кровати. Она отбросила в сторону трусы-боксеры и взяла в руку айфон. — Похоже, новый, — заметил Рамоутер. — Зачем ему было оставлять совершенно новый телефон дома? — У тебя есть пакеты для вещдоков? Рамоутер порылся в карманах и покачал головой: — Нет. Простите. Наверное, оставил их в машине. Хенли сняла перчатку с левой руки, обернула ею айфон и вручила Рамоутеру, после чего заглянула под кровать. Ее пальцы коснулись чего-то твердого и потрескавшегося. Даже не глядя на эту вещь, она поняла, что это. Она встала и показала Рамоутеру небольшую круглую коробочку, прикрепленную к ремешку. На черном пластике сразу же бросалась в глаза трещина. — Он снял браслет? — спросил Рамоутер, пока Хенли вертела его в руке в перчатке. — Похоже, не только снял, но еще и раздавил. Он оставляет телефон и снимает браслет. Что он, черт его побери, собирался делать? Рамоутер забрал у Хенли сломанный браслет, когда зазвонил ее телефон. На экране мелькнул мобильный номер Стэнфорда. — Поезжай в парк Ледиуэлл-Филдс, — заявил Стэнфорд, не поздоровавшись и не дав возможности Хенли самой что-то сказать. — Зачем? — Думаю, что мы нашли нашу девушку. Глава 9 — Их нашла одна дама из группы физкультурниц. Она вон там. Стэнфорд показал пальцем на чернокожую женщину, которая разговаривала с полицейским. Ее плечи заметно дрожали. Белая женщина, выше ростом, стояла рядом и обнимала ее обеими руками. — Можно не говорить, что свидетельница в жутком состоянии, — заявил крупный и атлетичный, как игрок в регби, Стэнфорд и скрестил на груди огромные ручищи. — Больной на голову урод. Теперь у нас их двое… Я вспоминаю предыдущий раз, когда у нас было аналогичное дело. — Врать не буду: мне это тоже пришло в голову, но разрезать тела на части и разбрасывать их — не такое уж необычное дело, поэтому давай пока не проводить параллелей, — сказала Хенли, оглядываясь вокруг. Она не была в Ледиуэлл-Филдс уже много лет. Тренировки проводились рядом с теннисным кортом, с видом на Льюишемскую больницу. Полиция установила кордоны, отгородив часть парка. Трава здесь потемнела от летней жары. — Так что случилось? — Аиша каждую среду проводит занятия для женщин, они начинаются в половине двенадцатого. Стэнфорд, Рамоутер и Хенли пошли в направлении кустов. — В последние две недели отсюда поступали сообщения об эксгибиционисте, — продолжал Стэнфорд. — Стельян Вакареску, сорок восемь лет. Аиша разделила женщин на маленькие группы, а сама прогуливалась тут. И кого же она видит в кустах? Хенли нырнула под ленту заграждения. — Попробуй меня удивить, — предложила она. — Вакареску с приспущенными штанами, демонстрирующего свой мужской орган. Она бежит к нему, говорит, чтобы убирался вон отсюда, а то она сейчас позвонит в полицию. Он застегивает ширинку и бросается бежать, но зацепляется за что-то ногой и падает. Аиша думает, что ей повезло и она сейчас проведет гражданский арест[19]. Она тянет руку к Вакареску, опускает глаза и видит, что именно он задел ногой. Рядом с кустами лежала нога карамельного цвета, тонкая, покрытая запекшейся кровью. Три пальца, ногти на которых были покрашены ярко-голубым лаком, торчали из разорванных колготок в сеточку, спущенных до щиколоток. — Проклятье, — выругался себе под нос Рамоутер. — Вначале она подумала, что это нога манекена, но потом заметила засохшую кровь, а Вакареску начал визжать так, словно в него вселилась какая-то нечисть. Примерно в метре от ноги у пенька валялись рука и голова. Голова с длинными волосами, часть прядей черные, часть выкрашена в пурпурный цвет. Но было и место без волос — размером с двухфунтовую монету, справа. На лбу оказалось много порезов, на правой скуле синяк. По губам размазались остатки засохшей красной помады. На месте глаз зияли две черных дыры. Рамоутер прикрыл рот рукой и отвернулся, заметив, как мокрица заползает в левую глазницу. — Где Лин? — спросила Хенли у Стэнфорда. — А ты почему не в суде? — Один присяжный заболел, а Лин уже едет сюда. Стэнфорд повернулся к телу спиной. Хенли знала, что он чувствует. Они думали, что уже видели все, пока жизнь не показывала им новую сторону ада. — Ты как? — спросил Стэнфорд у Хенли. — В порядке, — ответила Хенли. — Не беспокойся. Хенли была готова найти здесь оставшиеся части девушки. Она не боялась, у нее не дрожали руки, но на нее волнами накатывала ярость от мысли, что кто-то мог вот так выбросить девушку, словно мусор. — В прошлом году у нас в Брэдфорде было похожее дело, — сообщил Рамоутер. Судя по напряженному выражению лица, он пытался взять себя в руки. — Участковый нашел полумертвую женщину позади небольшого магазинчика на углу. Она сама себе выдавила глаза. Она была наркоманкой, сидела на метамфетамине. Но вы посмотрите на нашу девушку… Не похоже, что она сама выцарапала себе глаза. Но зачем они кому-то нужны? — Где сейчас Вакареску? — спросила Хенли. — Сидит на скамейке с двумя полицейскими. Он в шоке, — ответил Стэнфорд, достал из кармана скомканную бумажную салфетку и высморкался в нее. — Рамоутер, пойди поговори с ним. Он тут регулярно появляется. Значит, должен был заметить что-то необычное. Помни: неважно, насколько бессвязным и незначительным кажется то, что он говорит, — убедись, чтобы Вакареску рассказал все. — И скажи ему, чтобы не высовывал свой член из штанов, — добавил Стэнфорд. Улыбка быстро сошла с его лица, когда он повернулся и его взгляд снова опустился на тело женщины. — Бедняжка. — Через сколько приедут криминалисты? Нам нужно как можно быстрее установить тент. А то тут уже собралось слишком много фотографов-любителей. — Хенли обернулась на небольшую толпу, которая заметно увеличилась с момента ее приезда. Подростки бросили свои велосипеды в траву и стояли, приготовив телефоны к съемке. — А как насчет камер видеонаблюдения?