— Не всё так просто. Там магнитная дюза, от неё так фонит, что аватар не выдержит и минуты. Нужна защита. К тому же выход на ту часть обшивки надо согласовать, иначе нас сожгут если включат. И то, если повезёт. — А если не повезёт? — Сдует в космос и будем там болтаться пока звёзды не погаснут. Но аккумуляторы сядут раньше, конечно. — ИскИн, согласуй нам выход на внешнюю обшивку, в районе двигателя. — Вы имеете ввиду маршевый двигатель или один из маневровых? — Маршевый. — Ваше пожелание принято. [Гарри Уикер — Главный инженер] — Олдман, ты в порядке, дружище? Мне так стыдно, о чём я только думал! — Гарри! Гарри у нас проблема, Уолт Батлер в запечатанном отсеке, как нам его достать? — А как он туда попал? — Да не знаю я! Как открыть пять Е? — Я даже не знаю. Там задвижки работают так, что без атмосферного давления с внешней части корабля они не разблокируются. Это механика, её не обманешь. — Мы хотим попасть с внешней обшивки, ты поможешь? — Конечно! Не вопрос! Вам нужна защита? — Да! И двигатель не включайте. — Водорода мало, вряд ли включат. Но я передам на всякий случай. — Спасибо, Гарри. — Подожди. Я пойду с вами. Мне всегда хотелось взглянуть на этот телепортатор. Через полчаса мы вышли на внешнюю обшивку в защитных скафандрах. У меня закружилась голова от увиденной бескрайней глубины космоса. Звёзд было много, очень много. Жаль я не силён в астрономии и не могу найти ни единого созвездия. Хотя, на таком расстоянии от земли, наверное и не найду ни одного знакомого. — Олдман, не споткнись. Мостки регулярно приходится менять, какой-то просчёт в конструкции, они деградируют от близости факела. И, пожалуйста, не задень керамическую защиту корпуса, не хватало ещё чтобы плиты треснули и обшивку прожгло. — Постараюсь. — Ты уже поговорил с Гарднером? — Что? А да, конечно. Я даже получил его записи. Вроде всё чисто. — А ты уверен, что они не отредактированы? Знаете, в фильмах бывают такие сцены, когда главный герой пьёт из стакана, ему сообщают что-то из ряда вон и он выплёвывает жидкость со звуком пффффф, вот у меня случилось такое же чувство. Без струи изо рта, конечно. Рта-то нет. Да и воды тоже. — Их можно редактировать?! — При должной усидчивости и достаточном количестве времени, можно. Хорошо отредактированную запись невозможно отличить от оригинала. Моя идея разослать массовое сообщение с требованием предоставить свои записи, пригрозив считать преступниками всех, кто откажется, обратилась в руины. — А какое оборудование для этого нужно? — Да никакое. Ты сам — самое лучшее оборудование. Сиди, да правь записи пока не надоест. Хочешь, я тебе сделаю запись как ты танцуешь со слоном? — Значит ты умеешь? — Конечно. Здесь все умеют. Мы уже давно в пути, не забывай. А время в аватаре тянется долго, вот и развлекаемся как можем. Поначалу порнушку делали, но потом быстро надоело. Майкл, факельщик, вообще в себе талант к историческим лентам открыл, развлекает нас фильмами теперь. При чём за основу он берёт свои записи, а на выходе получается дикий запад или морские путешествия. Вот как он это делает? Я перебрался через повреждение в мостках. Магнитные ботинки отлично прилипали, но все равно сердце замирало от страха. Какое к чёрту сердце?! Я же теперь железный. И бессердечный. — Значит я зря просил доступ к записям? — Ну почему же. Хорошо редактировать не все умеют. Вернее, почти никто не умеет. — А как понять, что запись изменена? — Да много всего. К примеру тени, звуки, чёткость, плавность. — Подожди, подожди! Давай по порядку. Что с тенями? Их не будет? — Тени часто забывают редактировать и в результате по ним можно понять, что появилось что-то лишнее или наоборот, исчезло. — А чёткость? — Я думал это и так понятно. Новички в этом деле стараются сделать предельно качественно, из-за чего дорисованное получается более резким, чем всё остальное. — Вы бы ускорились, — поторопил нас Гарднер, который всё это время, оказывается, был на связи. Через несколько минут мы дошли до транспортных врат. — Заходить будем или тут постоим? — спросил он, когда мы остановились рядом. — Не спеши, сейчас всё будет. Через несколько секунд ворота ожили, выпустив остатки разреженного воздуха. — Говорил же подождать. Не успели весь воздух откачать, хорошо хоть нас не сдуло, — сказал Гарри, протискиваясь в растущую щель между огромными створками. Я последовал за ним. 20 — Это что, рельсы? — Да, Олдман, они самые. — Зачем они здесь? Тут есть поезд? — Нет, но есть грузовые платформы. Когда сядем и распечатаем отсек, надо будет как-то вывезти телепортатор, а там части весят до пятисот тонн. — Ого! Вот это махина. Я думал они маленькие. — Этот большой. Мы будем очень далеко, поэтому нужен мощный приёмник и передатчик. К тому же портал должен быть достаточного размера для прохождения техники и прочих крупногабаритных вещей. Да и системы все дублированы трижды. — Зачем? — А ты представь, что мы прилетели, в телепортаторе сломалось что-то и всё, им не воспользоваться. Что делать? Лететь назад, за другим? — Так починить его и всех делов. Он расхохотался, — Дружище, ты хоть знаешь как устроен телепортатор? — Нет, — признался я. — Можно подумать ты знаешь, — подал голос Гарднер. — Сэм, не дуйся ты. Расскажи нам лучше, как он устроен. — Да ну тебя, Гарри. Вообще не до того сейчас. — А вы пробовали связаться с Батлером? — Спросил я, чтобы прекратить перепалку. — Конечно пробовал! — зло ответил Гарднер. Похоже он легко выходил из себя. Удивительно, что не имея гормонов, человеческое сознание в теле аватара всё ещё подвержено влиянию эмоций. Мы пошли молча. Света в туннеле не было, поэтому я переключился на инфракрасный режим восприятия, но из-за низкой температуры, я практически ничего не видел. Из лица Сэма, а потом и Гарри, появились лучи света, осветив наш путь. Заглянув в руководство, я тоже активировал фонарь.