То обстоятельство, что сэр Эдуард, хоть и был пятым сыном, тем не менее обладал огромным состоянием, доставшимся ему от брата его матери («кожаного короля» Бремера), видимо, спасало брак от наиболее обычных в таких случаях опасностей. Гармонию довершало искреннее восхищение сэра Эдуарда своей талантливой женой. Каким образом можно было согласовать все эти сведения из досье с убийством? – снова и снова спрашивал себя Грант, поднимаясь по ступеням. Хармер? Да, он был с ней рядом все три месяца, пока она снималась в Англии. Да, у них были общие интересы (продюсеры по-прежнему стремились, чтобы по сценарию Кристина пела: публика считала себя обманутой, если Кристина в фильме не пела), и мир праздных господ не сомневался в их интимных отношениях, что бы там ни утверждали их товарищи по ремеслу. Может, Тисдейл? Истеричный юнец, которого она подобрала, поддавшись порыву великодушия или минутной прихоти в момент, когда у нее было бесшабашное настроение и она сама не знала, чего хочет? Ладно, с Тисдейлом он как-нибудь разберется сам. Тем временем надо выяснить, какую роль в ее жизни играл Хармер. Грант поднялся до площадки второго этажа, когда услышал, как негромко щелкнула дверь лифта, и, повернув за угол, столкнулся нос к носу с Джемми Хопкинсом, как раз отнимавшим руку от кнопки звонка. – Так-так! – заметил Джемми. – Да тут, оказывается, собирается теплая компания! – Надеюсь, у вас есть приглашение? – А я надеюсь, у вас есть ордер на обыск? В наши дни, завидев полицейского на пороге, люди тут же вызывают адвоката. Послушайте, инспектор, – торопливо добавил он уже совсем другим тоном, – давайте не будем мешать друг другу. Нам обоим пришла в голову одна и та же идея – поговорить с Мартой. Соединим усилия и сравним результаты. Не обязательно толкаться локтями. Из чего Грант заключил, что Джемми далеко не уверен в радушном приеме. Он прошел вслед за Грантом в небольшой холл молча, не называя своего имени, и Грант, хоть и восхитился изворотливостью Джемми, решил не брать под свою защиту обнахалившуюся прессу. – Этот джентльмен, насколько я знаю, из «Кларион», – сказал он горничной, уже повернувшейся, чтобы доложить об их приходе. – Вот оно что! – воскликнула та, поглядывая на Хопкинса без большого энтузиазма. – Мисс Халлард всегда к вечеру чувствует себя очень утомленной, и потом, сейчас она занята, у нее друзья. Но Хопкинсу на этот раз сопутствовала удача, и его все-таки не изгнали. Двойные двери, ведущие во внутренние комнаты, распахнулись, и оттуда донесся громкий, возбужденный голос: – Мистер Хопкинс! Как мило! Наконец-то вы нам сами расскажете, о чем там трезвонят сегодняшние дневные выпуски! Я и не подозревала, что ты знакома с мистером Хопкинсом, дорогая Марта! – Кто бы мог подумать, что придет такой час, когда я буду рад услышать этот голос, – пробормотал Хопкинс, делая шаг навстречу говорившей, в то время как Грант повернулся к входящей в комнату хозяйке. Она приветствовала его улыбкой: – Алан Грант! Деловой визит или просто решили навестить меня? – И то и другое. Окажите мне услугу: не объявляйте этим людям, кто я на самом деле. Ведите себя так, словно меня нет. Если сможете, избавьтесь от них поскорее. Я хотел бы поговорить с вами один на один. – Для вас я готова сделать что угодно. Я вспоминаю о вас всякий раз, как надеваю свой жемчуг. Грант, разумеется, не дарил ей жемчужного колье, он просто сумел отыскать его, когда оно было украдено. – Входите же, я вас представлю остальным. Это ваш приятель? Кто он? – Он не мой приятель. Это Хопкинс из «Кларион». – А, тогда понимаю, отчего Лидия так горячо его приветствовала. А еще говорят, что актеры гоняются за прессой! Она повела Гранта в гостиную, по пути представляя ему своих гостей. Первым был Клемент Клементс, фотограф светской хроники. Он весь блестел и переливался: под ярко-красным фраком на нем была желтая, как масло, рубашка из мягкой ткани. Он никогда в жизни не слышал об Алане Гранте, что дал понять весьма недвусмысленно. Вторым оказался некий военный в чине капитана – явно один из многочисленных поклонников Марты. Он цепко держался за свой бокал виски с содовой, как за единственный знакомый объект на совершенно чуждой ему территории, третьей была Джуди Селлерс – светловолосая девица с угрюмым лицом; из года в год она снималась в одном и том же амплуа туповатых блондинок, и вся ее жизнь была сплошной борьбой между аппетитом и страхом располнеть. Четвертой оказалась «та самая наперсница звезд», мисс Лидия Китс, которая из кожи вон лезла, чтобы заинтересовать своей особой Хопкинса, и была в полном восторге от его общества. – Просто «мистер Грант»? – ядовито переспросил Хопкинс, услышав, как Марта представляет Гранта. – А что, разве не так? – насторожилась Лидия. Ее глаза загорелись любопытством. – Не так, не так! – пропел Хопкинс, но, встретив взгляд Гранта, не решился продолжать. Наживать себе врага в лице инспектора криминальной службы было более чем глупо. – Он обладатель громкого греческого титула, но стесняется об этом упоминать. Свой титул он получил за то, что выловил в одной прачечной рубашку особы королевской крови. – Не обращайте на него внимания, мистер Грант. Он обожает слушать самого себя. Он часто брал у меня интервью, но так меня ни разу и не выслушал. Это не его вина. Едва он в первый раз переступил мой порог, как я поняла, что он родился под созвездием Рыб. А вот вы, мистер Грант, конечно, Лев. Правильно? Нет, можете мне не говорить, я и так знаю. Даже если бы я не чувствовала это здесь… – она постучала кулачком по плоской груди, – то все равно не ошиблась бы: все признаки Льва у вас налицо. – Надеюсь, они не очень пугающие? – спросил Грант, думая только о том, как бы поскорее вырваться из когтей этой гарпии. – Пугающие? Что вы, мистер Грант! Сразу видно, что вы ничего не понимаете в астрологии. Рожденный под знаком Льва – это король. Такие люди – баловни звезд. Им обеспечены успех и слава. Они – владыки мира. – Когда же надо родиться, чтобы находиться под покровительством Льва? – Между серединой июля и серединой августа. Думаю, вы родились в начале августа. Грант полагал, что ничем не выдал своего удивления. Он действительно родился четвертого августа. – С Лидией просто страшно иметь дело, – вмешалась Марта, передавая Гранту бокал. – Год назад она составила гороскоп для бедной Кристины Клей и предсказала ей смерть. – И наконец-то попала в точку! – заметила девица Джуди, поглощая сэндвич за сэндвичем. Лицо Лидии исказилось от ярости, и Марта поспешила утихомирить готовую вспыхнуть ссору: – Это нечестно с твоей стороны, Джуди. Предсказания Лидии и до этого часто сбывались. Помнишь, она ведь предупредила Тони Пикина, что может произойти, еще до того, как он попал в автокатастрофу. Если бы он прислушался к ее словам и стал осторожнее, то не лишился бы обеих ног. И мне она сказала, чтобы я не принимала приглашения Клайнса и… – Марта, дорогая, я не нуждаюсь в твоей защите. Тут дело не во мне. Я только читаю судьбу по звездам. А они не лгут. Чего другого и ждать от рожденной в созвездии Овна. Они обычно ни во что не верят и не способны увидеть то, что у них под самым носом. – Приготовиться: ринг! – прошептал Джемми и щелкнул по дужке очков: «Начали!» Но матч не состоялся: их отвлек Клементс. – Мне хочется знать не про то, что Лидии открыли звезды, а про то, что полиция открыла в Вестовере, – проговорил он манерно. – А я хотела бы узнать, кто ее кокнул, – подала голос Джуди, откусывая большой кусок очередного сэндвича. – Джуди! – укоризненно воскликнула Марта. – Да бросьте вы! Признайтесь, все мы думаем об одном и том же: перебираем возможные варианты. Лично я ставлю на Джасона. Кто принимает ставку на Джасона? – Почему именно Джасон? – спросил Клементс. – Потому что он один из этих пламенных иудеев, в которых бурлят страсти, и они обожают горячие ванны. – Джасон бурлит? – запротестовала Марта. – Он поет, как веселый чайник. Грант украдкой взглянул на нее. Значит, она готова защищать Джасона. Интересно, насколько сильно она к нему привязана. – Джасон слишком быстро выдыхается, где уж ему бурлить. – И в любом случае, – вставил Клементс, – те, кто предпочитает горячие ванны, не совершают убийств. Иное дело – приверженцы холодных обливаний: эти приходят в ярость по малейшему поводу. Они одержимы стремлением поскорее ощутить горячий ток крови после перенесенной мучительной процедуры. – А я считал, что мазохисты редко бывают одновременно и садистами, – заметил Грант. – Так или иначе, но Джасона из кандидатов в убийцы надо вычеркнуть: он мухи не обидит. – Как бы не так! – многозначительно заметила Джуди, и все выжидающе поглядели на нее. – Что ты хочешь этим сказать? – спросил Клементс. – Не важно. Я за то, что это Джасон. – Какой у него мог быть мотив? – Полагаю, она собиралась его бросить. – Глупости, и ты сама это знаешь! – резко сказала Марта. – Тебе прекрасно известно, что между ними ничего не было. – Ничего такого мне не известно. Она все время держала его при себе. – Сучка на сучку всегда лает, – проговорил Хопкинс в ухо Гранту. – Я подозреваю, – вмешалась в разгорающийся спор Лидия, – что мистер Хопкинс осведомлен об этом деле лучше всех нас. Он был сегодня в Вестовере по заданию своей газеты. Джемми немедленно оказался в центре внимания. Что он думает? Какими сведениями располагает полиция? Кого они подозревают? Насколько верны намеки в газетах, что она жила там не одна? Джемми расцвел. Он долго распространялся о психологии убийц, щегольнул эрудицией по поводу преступности вообще, показал себя знатоком в области психологии; он позволил себе весьма нелестно отозваться о полиции, при этом со злорадной ухмылкой поглядывая на вынужденного молчать Гранта. – Они арестуют парня, с которым она жила. Можете в этом не сомневаться. Тисдейл его зовут. Смазливый парнишка. В тюрьме он будет пользоваться успехом, помяните мое слово. – Тисдейл?! – раздались возгласы. – Никогда не слышали! Такова была реакция всех, за исключением Джуди. Ее рот слегка приоткрылся от горестного изумления, но она быстро овладела собой и плотно сомкнула губы. Лицо ее приняло опустошенное выражение. Грант с интересом и удивлением следил за этой игрой чувств. – Я лично считаю все эти домыслы отвратительными, – с презрением произнесла Марта. – Представить, что Кристина тайно встречалась с кем-то! Это не ее стиль. Скорее… скорее я готова предположить, что убийство совершил Эдуард. Кто-то рассмеялся. – А почему бы и нет? – отозвалась Джуди. – Представьте, он возвращается в Англию, узнает, что жена ему неверна, и теряет от ревности голову. – Ну да! Представьте себе Эдуарда в шесть утра на холодном пляже. – Чампни вернулся в Англию только в среду, так что придется его исключить. – Более бессмысленной и жестокой болтовни трудно себе представить, – сказала Марта. – Давайте поговорим о чем-нибудь другом. – Давайте, – согласилась Джуди. – Все это абсолютно беспочвенные рассуждения. Тем более что, скорее всего, ты сама, Марта, ее и убила. – Я?! – воскликнула Марта.