Ответ Симпсона на это его обращение было трудно разобрать. Найджел не удержался от соблазна приоткрыть дверь пошире и увидел, как Фокс бойко, но со всей тщательностью обшаривает режиссерские карманы. — Портсигар, два фунта купюрами и мелочью, записная книжка, носовой платок, спички, никаких записей. Желаете взглянуть, сэр? — радостно спросил полицейский. — Это лишнее. Последний вопрос: Гарденеру обязательно было нажимать курок, изображая выстрел в Бородача? — Да, обязательно. Это тщательно репетировалось. Он всегда быстро сжимал левую ладонь в кулак, прежде чем спустить курок. Это было сигналом для моего холостого выстрела. — Понимаю. Большое спасибо. Всего доброго, мистер Симпсон. Фокс и режиссер ушли. Найджел гадал, можно ли ему заговорить, как вдруг в двери появился сам Аллейн: прижав палец к носу, он скорчил рожу, сильно удивив Найджела, и покинул сцену. Найджел, увидев там людей с носилками, резко захлопнул дверь. Аллейн взглянул на него с любопытством и с долей сочувствия. — Вынос актера, — прокомментировал он. — Вы просто бесчувственная свинья! — сказал Найджел. — Вы все записали? — Все. — Молодец! Кто это там? Ждите меня здесь. От служебного входа доносились спорящие голоса. — Что вы несете? — громко вопрошал кто-то. — Это мой театр. Пропустите! Найджел снова стал подсматривать за происходящим на сцене. Тело Сюрбонадье уже унесли. Инспектор Фокс преследовал гиганта во фраке с гарденией в петлице. Гигант свирепо подступал к Аллейну, издавая рокочущий звук, близкий к реву. — Мистер Джейкоб Сейнт, полагаю, — вежливо произнес инспектор. — А вы кто такой, черт возьми? — Инспектор Скотленд-Ярда, мистер Сейнт, я занимаюсь этим злосчастным делом. Сочувствую вам: на вас обрушилась удручающая новость. Для вас это вдвойне трагедия, ведь мистер Сюрбонадье приходился вам племянником? Приношу свои соболезнования. — Что за мерзавец это учинил? — Пока что мы этого не знаем. — Он был пьян? — Раз вы спрашиваете, то да. Джейкоб Сейнт окинул инспектора взглядом и вдруг рухнул в кресло. Найджела осенило: он снова принялся делать записи. — Я сидел в зрительном зале, — сообщил Сейнт. — Знаю, я вас видел, — сказал Аллейн. — Я не знал, что он мертв. Но я знал, что он вышел играть пьяным. Он сам наложил на себя руки. — Вы так считаете? — Заявление Сейнта оставило Аллейна совершенно безучастным. — Стейвли позвонил мне в «Савой». Я был в театре до спектакля и виделся с Артуром. Он уже был пьян. Я сказал ему, что к концу недели он окажется на улице. Он не выдержал и покончил с собой. — Какую силу духа надо иметь, чтобы зарядить револьвер, сыграть роль и дождаться выстрела другого персонажа пьесы! — сказал Аллейн вполне бесстрастным тоном. — Учтите, он был пьян. — Это мы уже выяснили. Наверное, он обзавелся настоящими патронами еще до того, как напился. — О чем вы? Ах да. С него сталось бы… Где Джанет? — Кто? — Мисс Эмерелд. — Все артисты ждут в гардеробной. — Мне необходимо с ней увидеться. — Прошу вас остаться здесь, мистер Сейнт. Я велю ее привести. Сходите за мисс Эмерелд, Фокс. Инспектор Фокс отправился выполнять поручение. Сейнт проводил его сердитым взглядом и, поколебавшись, достал портсигар. — Сигару? — Благодарю вас, — ответил Аллейн, — я курю трубку. Сейнт закурил сигару. — Поймите, — заговорил он, — я не лицемер и не собираюсь лить по Артуру слезы. Он был пропащим неудачником. Когда у меня рвется башмак, я об этом не думаю — что толку? И об Артуре не думаю. Гнилой с ног до головы, трус, хотя и неплохой актер, мечтавший о заглавной роли. Ему страшно хотелось получить яркую роль, и когда я отказался дать ему роль Каррутерса, он осмелился угрожать мне — мне! — Где вы встретились с ним сегодня? — У него в гримерной. У меня были здесь дела. — Не расскажете, как прошла эта встреча? — Я уже рассказал. Он напился, я его уволил. — Как он это воспринял? — Я не стал ждать его реакции. На семь пятнадцать у меня была назначена встреча. Джанет! — Тон Сейнта резко поменялся, он вскочил. Найджел увидел на сцене Джанет Эмерелд. Она вскрикнула, пробежала по сцене и упала в объятия Сейнта. — Джакко, Джакко! — рыдала она. — Бедняжка, бедняжка… — бормотал Сейнт, удивляя Найджела прорезавшейся в его голосе нежностью к крупной, под стать самому магнату мисс Эмерелд. — Это не вы! — внезапно произнесла она. — Они не могут обвинять вас! — Она запрокинула голову, ее лицо, лишенное грима, было мертвенно-бледным. Сейнт стоял спиной к Найджелу, но все равно было заметно, что его шокировали ее слова. Он продолжал ее обнимать, но весь словно окаменел. Когда он опять обрел дар речи, в его тоне не осталось нежности. — Бедное дитя! — изрек он совершенно в манере образцового театрального магната. — У вас истерика. При чем тут я? Разве я похож на убийцу? — Нет, просто я сама не своя… Это так ужасно, Джакко, так ужасно! Сейнт проворчал что-то невнятное, имевшее цель ее успокоить. — Действительно! — вмешался в их воркование Аллейн. — В высшей степени неприятно. Уверен, вам не терпится от всего это сбежать, мисс Эмерелд. — Я отвезу вас домой, — вызвался Джейкоб Сейнт. Теперь он и мисс Эмерелд стояли рядом, и Найджел видел, что оба они очень бледны. — Прекрасная мысль! — одобрил Аллейн от двери. — Но сперва я бы хотел задать мисс Эмерелд несколько вопросов. — Ничего не выйдет! — отрезал Сейнт. — Этим вы займетесь завтра, понятно? — Вполне, понятнее не бывает. Но, боюсь, это ничего не меняет. Кому-то все равно придется предъявить обвинение в убийстве, мистер Сейнт. Та драма, что сейчас разыгрывается, вам неподконтрольна, причем вы сами играете в ней роль — возможно, важную, возможно, второстепенную… Если продолжить с метафорами, то режиссером, продюсером и критиком в ней выступает нудный старикашка Закон. Я же, мистер Сейнт, говоря словами из старой популярной пьесы, этот закон воплощаю. Так что попрошу вас сесть и помалкивать. Итак, мисс Эмерелд… В предрассветный час Найджел записывал эту небольшую речь Аллейна с таким воодушевлением, что не пропустил ни словечка. В скобках он прописал: «Шум от усаживания театрального магната». Уже спустя мгновение ему снова пришлось застрочить: Аллейн принялся за Джанет Эмерелд. — Не возражаете, если я закурю трубку, мисс Эмерелд? Благодарю вас. Сигарету? Вот эти — турецкие, а эти — думаю, вы и сами знаете… — Нет, спасибо. Чиркнула спичка, и Аллейн заговорил, прерываясь, чтобы выпустить дым. — Что ж, начнем. Не поделитесь ли своими познаниями о том, как заряжался револьвер? («Он и так все об этом знает!» — с раздражением подумалось Найджелу.) — Никаких познаний у меня нет! Я не имею к этому ни малейшего отношения! — возмутилась Джанет Эмерелд.