Дж. Б. Крамер, Дульси Димер, Говард Мелвилл: см. рапорт Фокса». Аллейн оторвал глаза от бумаги. — Учтите, Мелвилл и Крамер во время затемнения на сцене находились вместе в комнате Крамера. До этого на сцене побывал Мелвилл. Мисс Димер была в соседней комнате и слышала их голоса. Я сам впишу это сюда. Он продолжил чтение: «См. рапорт Фокса. Мотив — отсутствует, не считая профессиональной зависти у Беркли Крамера. Трикси Бидл. Помогала мисс Вон, но сказала Фоксу, что во время затемнения на сцене находилась с отцом в гардеробной. Могла перейти туда из гримерной. Мотив — возможность соблазнения погибшим и боязнь, что тот расскажет об этом реквизитору. Помолвлена с реквизитором. Бидл. Отец Трикси. Сказал Фоксу, что находился с дочерью в гардеробной. Сначала встретил дочь в коридоре. Мотив — приставание Сюрбонадье к его дочери. Старик Блэр. Привратник на служебном входе. Очень маловероятно. Джейкоб Сейнт. Владелец спектакля. Был в театре до начала действия. Дядя погибшего. Ссорился с ним. Гипотетический владелец перчаток из сумки. Гарденер как будто помнит запах, исходивший от человека, который наступил ему на ногу. Сейнт пользуется сильно пахнущими духами. Мотив — неизвестен, не считая ссоры из-за назначения на роли. Рабочие сцены. Все в бутафорской. Примечания Обратить внимание. Джанет Эмерелд при появлении Сейнта крикнула: «Это не вы! Они не могут обвинять вас!» О себе лгала. Очень странное, подозрительное поведение реквизитора Пропса. Правду ли говорила мисс Вон? Был ли Сейнт на сцене раньше? На вечеринке в честь премьеры Беркли Крамер относился к Сюрбонадье резко отрицательно. Я заметил холодность между Сейнтом и Сюрбонадье на домашней вечеринке». Здесь текст Найджела резко обрывался. Аллейн положил его на стол. — Все правильно, — сказал он. — Более того, наводит на размышления. Как бы вы поступили теперь, будь вы полицейским? — Понятия не имею. — Вот как? Тогда слушайте, что мы уже сделали. Мы поинтересовались темным прошлым мистера Джейкоба Сейнта. — Господи! — Да. Весьма пестрая карьера. Вы сможете мне помочь. — Помочь? — Давно вы работаете газетчиком? — С тех пор как окончил Кембридж. — Ого, да вы настоящий старожил Флит-стрит! Что - то порядка года? — Год и три месяца. — Тогда вы не можете помнить скандала с наркотиками шесть лет назад и статью в «Морнинг экспресс», приведшую к судебному иску о клевете, в котором Джейкоб Сейнт выступил истцом, выиграл дело и получил пять тысяч фунтов. Найджел присвистнул и задумался. — Помню, но смутно, — сказал он. — Громкое дело! Статья прозрачно намекала, что Сейнт нажил состояние оптовой поставкой запрещенных наркотических препаратов. Леди и джентльмены с отталкивающими мешками под желтыми глазами, писал автор статьи, постоянно получают опиум и кокаин от некоей фирмы, контролируемой «хорошо известным театральным магнатом, недавно прогремевшим успехами его театра неподалеку от Пиккадилли…». И так далее. Повторяю, Сейнт подал в суд, легко выиграл иск и предстал перед публикой немного замаранным триумфатором. При этом вылез наружу любопытный факт: автор статьи остался неизвестным. Ведущий репортер «Морнинг экспресс» был в отпуске. Статью, поступившую в редакцию в машинописном виде, приписали ему: под ней стояла его подпись — удачная подделка. Сейнт отрицал, что знает об этом бизнесе, и доказал свою непричастность. В кои-то веки «Морнинг экспресс» была посрамлена. Статью прислали из Моссберна, деревни близ Кембриджа, о том же свидетельствовала, по словам секретаря редакции, печать на конверте. Была предпринята слабая попытка определить автора, но обвинили в итоге всю «Мекс», как называется, кажется, у вас, журналистов, эта газета. Мистер Сейнт был страшно оскорблен и воплощал торжествующую добродетель. — Что из всего этого следует? — На конверте стоял штемпель деревни около Кембриджа. — Вы намекаете на Феликса? — взвился Найджел. — Гарденер? Где он находился шесть лет назад? Найджел помолчал и, враждебно глядя на Аллейна, ответил: — Вы, наверное, и сами уже знаете, что тогда он только-только поступил в Кембридж. Он опережал меня на два года. — Понятно. — Погодите, что у вас на уме? — Просто подумалось… Та статья, похоже, принадлежала перу студента. Такие вещи сразу бросаются в глаза. — И что дальше? Куда вы клоните? — Все просто: возможно, Гарденер мог бы пролить на это свет. — Только и всего? — Найджел облегченно перевел дух. — А я уже подумал, что вы считаете автором статьи его. Аллейн бросил на него любопытный взгляд. — В том году Сюрбонадье отчислили из Кембриджа. — Сюрбонадье? — медленно повторил за ним Найджел. — Его самого. Теперь вам понятно? — Вы хотите сказать, что Сюрбонадье мог написать ту статью и вообще слишком много знал про своего дядю? — Существует такая вероятность. — Действительно… — Штука в том, что все это случилось шесть лет назад. — Сюрбонадье мог шантажировать Сейнта шесть лет подряд. — Мог. Зазвонил телефон, Аллейн снял трубку. — Да. Кто? Пришлите его сюда. — Он повернулся к Найджелу. — Это может оказаться кстати. — Кто это? — Лакей Джейкоба Сейнта. — Осведомитель? — Да. Терпеть их не могу! Они заставляют меня испытывать стыд. — Неужели? Может, мне уйти? — Нет, останьтесь. Возьмите сигарету, прикиньтесь одним из наших. Вы уже виделись сегодня утром с Гарденером? — Нет, я как раз собирался ему позвонить. Боюсь, он долго не забудет эту историю… — Если вообще когда-нибудь забудет. Вы бы на его месте забыли? — Никогда! Но, думаю, меня гораздо больше тревожило бы, что полиция считает меня виноватым. А его сильнее всего потрясло то, что именно он произвел смертельный выстрел. — Разве не этого надо ждать от невиновного? — Рад слышать, что вы называете его невиновным! — произнес Найджел с чувством. — Что-то я многовато болтаю, — пробормотал Аллейн. — Заходите! Дверь открылась, и в кабинет вошел высокий худой мужчина предосудительно привлекательной внешности. Его бледность была немного избыточной, глаза великоваты, рот мягковат. Он нежно прикрыл дверь и замер. — Доброе утро, — поприветствовал его Аллейн. — Доброе утро, сэр. — Вы хотели видеть меня в связи с убийством Артура Сюрбонадье. — Я подумал, что могу вам понадобиться, сэр.