— Я хотел выяснить, как у этого пожилого джентльмена со здоровьем. — По какой причине? — Он похож на сердечника: слишком краснолицый. Найджел пожал плечами и навис над клавишами. — Готово! — объявил он через короткое время. Аллейн позвонил в колокольчик, вызывая констебля. — Минсинг еще здесь? Человек, недавно бывший у меня? — Здесь, сэр. — Зачитайте это ему, пусть подпишет. А потом гоните его. Ужасный человек! — Слушаюсь, сэр. — Констебль ухмыльнулся и вышел. — Значит, так, Батгейт, — начал Аллейн. — Если вы действительно хотите быть полезным, я могу дать вам задание. Выясните, кем был журналист, написавший ту статью. Поройтесь и отыщите его. Установите, если сумеете, существует ли связь между ним и нашими персонажами. Узнайте, был ли он знаком с Сюр- бонадье или Гарденером — погодите, экий вы прыткий! — и не представлял ли его один из них другому. Усвоили? — Да. Полагаю, я найду его имя в архиве газеты. — Да, в отчете по делу. Войдите! В дверь просунул голову сержант Бейли. — Вы заняты, инспектор? — спросил он. — Если речь о «Единороге», то нет. — О «Единороге». — Бейли вошел и с разрешения Аллейна сел. Найджел набрал в рот воды в надежде услышать что-нибудь новенькое. — Отчет по патронам готов, — начал Бейли. — Белое пятно оставлено косметикой мисс Вон. Она в пузырьке с надписью «Сцена, белила». Пузырек опрокинулся, но того, что в нем осталось, хватило для сравнения с пятном на перчатке. Все леди пользуется одним и тем же составом, кроме нее. Для мисс Вон его готовили по особой формуле. Я был у фармацевта. — На большом пальце перчатки найдено то же самое вещество? — Да. Я поражен, сэр. Зачем ей было его убивать? Я думал на ту, другую… — На каких основаниях, Бейли? — На основании ее замашек, — проговорил Бейли с нескрываемым отвращением. — Наплела про свою гримерную, врала без зазрения совести! Я изучил показания и еще больше укрепился в своем мнении… — К тому же это приближает ее к состоянию Сейнта: она наследница первой очереди после покойного. Сейнта регулярно осматривает кардиолог, к чьим советам он, без сомнения, не прислушивается. Есть от чего вытаращить глаза! — Не стану спорить, сэр. Но давайте прикинем: что, если моя мисс Эмерелд крадет у Сейнта перчатку — у них тесные отношения, она наверняка часто с ним видится. Она кладет куда-нибудь перчатки и патроны — скорее всего в один из ящиков стола, куда никто не заглядывает. Вот она на сцене, вот подходит к столу, ждет, чтобы выключили свет, натягивает перчатку, подменяет патроны, сует перчатки в сумку мисс Макс. Нельзя же было оставлять их рядом со столом! Ей отлично известно, что грызня между Сейнтом и его племянником непременно выплывет наружу. Остается удавить Сейнта шарфиком — и денежки у нее! — Замечательный замысел! Ей оставалось только обмакнуть палец перчатки в белила мисс Вон, иначе все было бы слишком просто… — Да, здесь загвоздка, — угрюмо согласился Бейли. — Послушайте меня! — не вытерпел Найджел. — Тсс! — сказал Аллейн. — Нет, я скажу! Мисс Вон показала, как Сюрбонадье ударил ее в плечо. Вдруг этот состав был у него на руке, и… Нет, не то, простите. — Простим его, Бейли? — спросил Аллейн сержанта. — Все мы порой ошибаемся, — великодушно произнес детектив Бейли. Найджел молчал с виноватым видом. — Все равно готов спорить, что это Сюрбонадье опрокинул пузырек, — пробормотал он. — Более чем вероятно, — согласился Аллейн. В этот момент в кабинет вошел инспектор Фокс. — Вот и сторонник господина реквизитора, — молвил Аллейн. — Доброе утро, мистер Батгейт. Да, я считаю, что это он. Как вы можете сбрасывать со счетов историю с люстрой? К тому же он знал, что муляжи лежат во втором ящике. Все на месте: мотив, поведение и все прочее. — А перчатки? — напомнил Аллейн. — Их оставил на сцене Сейнт, и Пропс ими просто воспользовался. — Как насчет белил мисс Вон на перчатке Сейнта, использованной Пропсом? — Все просто: Сейнт побывал у нее в гримерной, — ответил Фокс ворчливо. — Изобретательно, Фокс, — похвалил Аллейн подчиненного, — но, по-моему, все равно не совсем верно. Насколько я понимаю, эти белила сохнут, как липкая пудра. Если бы Сейнт испачкал ими свою перчатку, они бы давно высохли к тому моменту, когда рукой в перчатке брали патроны, а то, что очутилось на патронах, имело бы консистенцию порошка и не прилипло бы к гильзе. Изучение в лупу показало, что вещество попало на гильзу еще сырым. — То же самое относится к Феликсу, — подхватил Найджел. — По словам мисс Вон, он покинул ее комнату после нашего ухода, а затем они встретились уже у него. Аллейн медленно обернулся. — Вот это вы верно подметили: когда в зале было темно, ее комната пустовала. — Понимаю… — протянул Фокс. — А я нет, — признался Найджел. — Не понимаете? Что ж, я пока ничего не стану объяснять. Следующий наш шаг — новая встреча с мистером Джейкобом Сейнтом. Он как будто обещал нас навестить? Знаете, я не побрезгую его пригласить. А вы делайте то, что вам приказано, Батгейт! — Мне бы остаться и послушать дядюшку Джейкоба! — взмолился Найджел. — Вон отсюда! Как Найджел ни клянчил, ему было ясно сказано, что лучше выметаться, иначе его вышвырнут силой. Он откланялся, провожаемый улыбками инспектора Фокса и сержанта Бейли. Покопавшись в редакционном архиве, он добыл полный отчет об исковом деле Джейкоба Сейнта и установил имя репортера. Это был некий Эдвард Уэйкфорд, шапочный знакомый Найджела, ныне литературный редактор одного еженедельника. Найджел созвонился с ним и договорился о встрече в баре на Флит-стрит, одном из излюбленных мест газетчиков. Там они заказали в одиннадцать часов утра по огромной кружке светлого пива и заговорили о процессе. — Вы освещаете убийство в театре «Единорог»? — поинтересовался Уэйкфорд? — Да, я. Я дружу с Аллейном из Скотленд-Ярда, мы вместе были на спектакле. Мне, конечно, несказанно повезло, но, говоря откровенно, с ним очень трудно: он зрит в корень. — Необыкновенный человек! — подтвердил Уэйкфорд. — Могу рассказать вам об одном расследовании… — Что он и сделал. — Я обратился к вам по поручению Аллейна, — сообщил Найджел, выслушав рассказ. — Ему нужно знать, известно ли вам, кто сочинил ту приписываемую вам статью про подноготную тяжбы Сейнта о клевете. От ответа Уэйкфорда Найджел чуть не свалился с табурета. — Я всегда считал, что ее накропал Артур Сюрбонадье. — Черт возьми, Уэйкфорд, это же просто потрясающе! Почему вы так считали? — Просто я был знаком с этим паскудником и переписывался с ним, так что он запросто смог бы подделать мою подпись. Он был племянником Сейнта и мог располагать конфиденциальными сведениями. — Зачем ему надо было это делать? Старик Сейнт оплачивал его образование. За все, что у него было, он должен был благодарить дядю. — Они тем не менее никогда не ладили. Сюрбонадье вечно был по уши в долгах. Кстати, тогда он был не Сюрбонадье, а Артуром Саймсом. Сейнт тоже не святой: его фамилия — всего лишь Сайме. Артур вскоре после этого угодил в пренеприятную историю и был отчислен из университета. Впоследствии дядя предоставил ему шанс попробовать себя на сцене, и он поспешил переименоваться в Сюрбонадье. — За статью ему не заплатили? — Конечно, нет. — Тогда не понимаю, зачем… — Я тоже не понимаю, разве что он был исключительно мстительным и уже тогда сильно пил. — Сейнт его не заподозрил? — Сейнт доказывал, что никакой подделки не было и что автор статьи — я. Но поверили, к счастью, мне. Стиль не совсем мой, хотя подражание довольно удачное. — Вы знакомы с Феликсом Гарденером? — Нет, а что? — Мы с ним друзья. Он попал в ужасное положение. — Согласен. Но ведь полиция его не подозревает?