«Надо слушать реплики актеров на сцене. Иначе можно пропустить выход. А я не слушаю. И в какую сторону открывается дверь?» — Мартине показалось, что из нее выкачали воздух. Рядом возник Пул. — Все порядке. Дверь открывается вперед. Давайте же, моя девочка. Ваш выход. У лондонской публики было принято встречать аплодисментами актера, не указанного в программке, который вышел на замену. Но Мартина их не слышала. Она была на сцене. И каким-то чудом сразу вошла в образ. II Доктор Разерфорд сидел в ложе, положив руки в перчатках на ограждение. Монументально неподвижный. Сидевший в зале критик, пожилой человек, сказал коллеге рядом, что Разерфорд напоминает ему Минотавра с картины Джорджа Уоттса. В конце акта в ложу вошел Боб Грантли и встал позади. Удовлетворенно оглядел заполненные зрителями ряды внизу, затем сосредоточил внимание на сцене, изредка поглядывая на доктора. Ему казалось, что тот как-то странно скован. О чем он думает? Это, конечно, интересно, но спрашивать ни в коем случае было нельзя. На сцене Кларк Беннингтон, Перри Персиваль и Джей-Джи Дарси играли большую мизансцену, предваряющую появление Елены Гамильтон. Уверенная утонченная игра Дарси, несколько вычурный, но вполне на месте Персиваль, и даже Беннингтон, кажется, сегодня был на высоте. Стоило Грантли об этом подумать, как на сцене произошло нечто странное. Когда Персиваль повернулся спиной, Беннингтон замечательно спародировал его движение. Зрители рассмеялись. Персиваль резко развернулся и встретил невинную улыбку Беннингтона. Что рассмешило публику еще сильнее. — Это что-то новое, вам не кажется? — поинтересовался Грантли, наклонившись к доктору. Тот не ответил, только сильно сжал лежащие на ограждении ладони. Под взрыв аплодисментов на сцену вышла Елена Гамильтон. Стоило ей заговорить, как все затаили дыхание. От нее веяло теплом и еще чем-то, что не имело названия. Впереди был выход Адама и Мартины. Грантли сел и попытался завести с доктором разговор: — Все идет неплохо, старина. Вы так не считаете? Мне кажется, просто замечательно. — Не дождавшись ответа, добавил: — Сейчас выход новенькой. Неожиданно доктор отозвался утробным голосом: — Посмотрим, что еще выкинет этот мерзавец. Через секунду боковая дверь отворилась, и на сцену вышла темноволосая коротко стриженная девушка. Грантли присоединился к доброжелательным аплодисментам. Доктор не пошевелился. Следом за ней появился Адам, и действие устремилось к кульминации. Пять минут спустя первый акт закончился. Под шквал аплодисментов, которые не стихали, даже когда погасли огни рампы. — А девчонка хороша, ничего не скажешь, — восторженно проговорил Боб Грантли. — Молодец Адам, вовремя ее заметил. — Он повернулся к доктору. — Мне нужно идти. Джон, ко мне в кабинет зайдет пара нужных людей. Неплохо было бы, если бы вы не отказались с ними выпить. — Не могу, — буркнул Разерфорд и, проворно вскочив, направился за кулисы. — Но вам понравилось? — спросил вдогонку Грантли. — С чего это вдруг мне должно понравиться? — Ну хотя бы девушка. — Девчонка хороша. Я намерен ей это сказать. Пока, Роберт. Он протиснулся в дверь и затопал по лестнице. III В иллюзорном мире, куда попал доктор Разерфорд, творились мелкие чудеса. Легко раздвигались стены, поворачивались и отодвигались в сторону лестницы, ландшафты поднимались вверх и исчезали в темноте. Иными словами, на сцене меняли декорации. Доктор направился к гримерным. Ему навстречу шел мальчик - посыльный, повторяющий: — Второй акт начинается. Второй акт… Клем Смит на сцене закончил проверять освещение и скомандовал: — Актеров прошу на выход. Джей-Джи Дарси и Перри Персиваль заняли свои позиции на сцене. Из гримерной вышла Елена Гамильтон и застыла у двери за кулисами, в которую должна была войти. К ней приблизилась Мартина. — Мисс Гамильтон, я сейчас не занята и могу помочь вам переодеваться. Елена повернулась и долго смотрела на Мартину, а затем ее лицо осветилось обаятельнейшей улыбкой. — Мое дорогое дитя, моя глупенькая. У меня теперь новый костюмер. — Новый? — Ну конечно, не новый, это я так. Но несомненно, Джеко самый лучший из всех. В коридоре появился Пул. Она повернулась и взяла его под руку. — Она была хороша на сцене, верно? Пул кивнул. — Так держать, Кейт. Затем заговорщицки улыбнулся Елене. В конце коридора показался доктор Разерфорд. — Вот вы где, — произнес он, подходя к Мартине. — А я вас всюду ищу, моя красавица. Пока у меня замечаний нет, потому что вы ничего особенного не делали. А вот когда будете играть сцену во втором акте, моя куколка, вам, думаю, не помешают несколько указаний по поводу… — Нет, Джон, — решительно произнес Пул. — Не сейчас. Идите, Кейт. Двигаясь к сцене, она слышала, как доктор сердито проворчал: — А этого типа остановить вы можете? Он же черт знает что вытворяет. Ну, я до него доберусь… — Начинаем, — послышался голос Клема Смита. — Джон, возвращайтесь в свою ложу, — произнес Пул приказным тоном. — Поговорим потом. Поднялся занавес. Начался второй акт. О том, что происходило на сцене, Мартина имела смутное представление. Вернее, она не была уверена, что это вообще было. Возможно, ей все приснилось. И такое странное состояние, которое, видимо, было реакцией на нервное напряжение, длилось до ее выхода в последнем акте. За несколько минут до финального занавеса. Ее героиня первой покинула сцену. Мартина стояла в сторонке у входа в коридор, пока остальные заканчивали действие. Она уже начала выходить из транса, как за кулисы вышли Перри Персиваль и Дарси. — Дорогая, вы просто прелесть! — воскликнул Перси. — Я после первого акта был страшно расстроен поведением Бена и не подошел к вам. И вот теперь поздравляю. — Он снова помрачнел. — Но я с ним разберусь. Это нельзя так оставлять. Проводив Перри взглядом, Мартина в замешательстве подумала, что ей, наверное, тоже следует идти в гримерную и привести себя в порядок перед выходом на поклоны. Но это была гримерная Габи, и она не чувствовала себя вправе туда вторгаться. К ней подошел Дарси. Положил руку на плечо. — Прекрасно, дитя мое. Ваша работа заслуживает уважения. Мартина его поблагодарила и замялась. — Мистер Дарси, а Габи еще здесь? Я хотела сказать ей пару слов, утешить. Я ей искренне сочувствую. Он помедлил с ответом, глядя на нее. — Габи в артистической. Это мило с вашей стороны, но, я думаю, сейчас ее лучше не трогать. — Раз вы не советуете, я не буду. — Всегда к вашим услугам.