На душе чуть полегчало. «Хорошо, хорошо. — Бен усмехнулся. — Этот доктор у меня еще попляшет. Мы еще посмотрим, кто кого. У меня припасено кое-что интересное, особенно для этого высокомерного драматурга. Никуда он не денется, станет как шелковый». От этой мысли в груди потеплело, как от хорошего бренди. Левая рука скользнула к фляжке. «Еще одна, и я буду в полном порядке». VII Дальше по коридору в своей гримерной Габи Гейнсфорд сидела перед трюмо и наблюдала за руками Джеко, которые проворно двигались по ее лицу. Он легко касался кончиками пальцев, что-то мурлыча сквозь сжатые губы. Среди его многих дарований был и талант стилиста. Когда он гримировал Габи для генеральной репетиции, она успокаивалась, но сейчас ничего не помогало. — Еще долго? — спросила она. — Потерпите. До отправления поезда есть время. Хочу сделать вас похожей на Адама. — Бедный Джеко, как вы все успеваете? — Габи, мне легче работать, когда вы молчите. — Хорошо, но вас, должно быть, раздражает возиться со мной, когда рядом есть девушка, не нуждающаяся ни в каком гриме. — Я обожаю гримировать. Это так приятно. — Но согласитесь, вам бы хотелось, чтобы она играла эту роль, верно? Джеко опустил руки на ее плечи. — Прошу вас, помолчите. И успокойтесь. — Но я хочу, чтобы вы ответили. — Хорошо, я отвечу. Да, мне действительно хотелось бы видеть на вашем месте это маленькое чудо, потому что она действительно чудо. Девушка попала в театр совершенно случайно и ни на что не претендует. Ее работа за кулисами, а играть в спектакле предстоит вам, и мы верим, что у вас все отлично получится. И желаем успеха. — Спасибо. — А почему такой горестный тон? Лучше поразмышляйте о мастерстве корифеев сцены и постарайтесь брать с них пример. С легендарного актера эпохи романтизма Эдмунда Кина, Сары Бернар, которая на гастролях в 1905 году повредила правую ногу, ее ампутировали, но она не оставила сцену, играла на протезе до самой смерти в двадцать третьем. И публика даже не догадывалась. А как играл великий Генри Ирвинг, а некрасивые актрисы, убеждающие публику, что они прекрасны, старые актеры, которым верили, что они молодые. — Вам легко советовать. — Габи беспокойно завертелась в кресле. — Джеко, меня мучают дурные предчувствия. Я вспоминаю то, что случилось в этом здании пять лет назад. — Что еще за глупости? — Я слышала, как об этом говорили рабочие сцены. Случай с газовой колонкой, когда погиб актер. Все об этом знают. — Ну и что вам до этого? — спросил Джеко. — Возьмите себя в руки. И помните — сегодня вы прекрасно сыграете. В вас верит вся труппа, и Адам, и ваш дядя Бен. — А вот от дяди Бена я прошу вас меня избавить, — почти крикнула она. — Если бы он оставил меня в том театрике, где я играла, все было бы прекрасно. Я его ненавижу и не хочу больше видеть. Он заставил меня проходить через эти мучения. Я не хочу играть эту роль. Она не моя. Я ее ненавижу. Нет, я ненавижу себя за то, что подвожу всех. О Боже, Джеко, что мне делать? Он посмотрел ей в глаза. — Вы будете играть эту роль. Престаньте трусить и не думайте ни о чем. У вас получится. Единственное, что вам сейчас нужно, — это сосредоточиться. — Джеко состроил грозную гримасу и пророкотал утробным голосом: — «Ты бел как полотно. И вводишь в страх других». — Откуда эти строчки, Джеко? — Сам только что сочинил. — Нет, вы цитировали «Макбета», — простонала она и разразилась ужасным плачем. — О Боже мой, — воскликнул Джеко, — взываю к тебе! Дай мне силы справиться с этим несчастным существом! Рыдания Габи усилились. Она стукнула кулаком о туалетный столик. Бутылка белил покачнулась и, потеряв равновесие, упала. Девушка уставилась на нее с диким торжеством, схватила полотенце и лихорадочными движениями принялась вытирать грим с лица. Затем повернулась к Джеко и процитировала строчку из роли: — «Вам не нравится свое отражение?» После чего закатила настоящую истерику. Вскоре явился Джей-Джи. Попробовал ее успокоить, но тщетно. Джеко оставил девушку на его попечение и отправился за Пулом. В коридоре, разумеется, все было слышно. — Черт возьми, что это там происходит? — выкрикнул из своей гримерной Беннингтон. Джеко собирался было ввести его в курс дела, даже остановился у двери, но затем махнул рукой и пошел дальше. Пул развернулся в кресле лицом к двери. Рядом стоял Боб Крингл с полотенцем в руках. — Это Габи? — Она сорвалась. Думаю, окончательно. Я с ней сладить не могу, Джей-Джи тоже. Она отказывается выходить на сцену. — Где Джон? Это его работа! — Не думаю. Он заходил где-то час назад, сказал, что вернется к семи. — А Бен? — С ним будет еще хуже. Она кричит, что не хочет его видеть. — Пусть бы пришел послушал. — Пока он у себя. Пул посмотрел на Джеко и вышел. Габи в своей гримерной продолжала неистовствовать. — Адам, может, мне пойти к ней?! — крикнула Елена Гамильтон. — Лучше не надо. Пул пробыл у Габи недолго. Все это время она не переставала выкрикивать, как автомат: — Нет, я играть не буду. Не буду… не буду… не буду… Он без колебаний направился в гримерную Елены. Она была уже одета и загримирована. Рядом стояла бледная Мартина. — Извини, дорогая, — обратился к Елене Пул, — но сегодня тебе придется обойтись без костюмерши. — Полчаса! Полчаса! — прокричал в коридоре мальчик-посыльный. — Господа актеры, осталось полчаса! Пул встретился взглядом с Мартиной. — Придется, ничего не поделаешь. Я думаю, вы справитесь. Премьера I В без десяти восемь Мартина стояла за кулисами, готовясь к выходу. В костюме Габи, почти без грима. Все пожелали ей удачи, даже костюмеры и рабочие сцены. Она была тронута. Какие они все добрые и хорошие. Только Беннингтон ничего не сказал. Но хотя бы не ругался, и то с его стороны щедрость. С ней, конечно, не все было в порядке. Далеко не все. В горле першило, и еще что-то странное происходило со слухом. Голоса актеров на сцене звучали непривычно громко, как будто над самым ухом. Ее взгляд бесцельно блуждал, перескакивая с одного предмета на другой. Надпись сзади на декорации «Акт 2, Картина 2», суфлер в будке, сосредоточенно следящий за текстом, осветитель, с интересом наблюдающий со своей площадки за действием на сцене. Вот дверь, которую она должна будет открыть. Попытки подавить нарастающую панику успеха не имели. «Я провалюсь», — подумала она. Из-за декораций вышел Джеко. Этого еще не хватало. Но он, как будто читая ее мысли, не подошел, остановился в отдалении.