— Вижу, вы одного со мной мнения об актерах, — сказал он. — Медленно соображают, да? — подхватил Аллейн. — Понимаете, — продолжил Гарденер, — я знаю, что убил его, но, Богом клянусь, я не заряжал револьвер! — Не болтай! — одернул его Найджел. — Они во всем разберутся и сами увидят твою непричастность. Старайся не волноваться попусту. Гарденер медлил. Он походил на человека, испытавшего потрясение и постепенно осознающего весь ужас происшедшего. — Послушайте… — сказал он вдруг. — Наверняка кто-то… — Он осекся, его взгляд стал испуганным. Найджел снова взял его за локоть и подтолкнул к выходу. — Ты славный малый, Найджел… — проговорил Гарденер неуверенно. — Но… — Ну вот! — произнес Аллейн с облегчением. Все повернулись к нему. — Можно узнать подробности? — спросил старший из двух сотрудников Скотленд-Ярда. — Можно. Значит, так… Но Аллейна перебил истошный крик, донесшийся из коридора, ведущего к гардеробной. К душераздирающему женскому фальцету примешивался раздраженный мужской баритон. — Оставьте меня в покое, оставьте, оставьте!!! — Господи, час от часу не легче! — простонал инспектор Аллейн. — Ступайте выясните, что там стряслось, Бейли. Сержант Бейли отправился выполнять приказание. Вскоре к общему гвалту присоединился его внушительный бас: — Ну-ка, ну-ка, так не годится! — Я всего лишь выполняю приказ, мисс, — вторил ему констебль. Шум постепенно стихал. Стукнула дверь, появился Бейли, выглядевший возмущенным. — Одна из дам пыталась прорваться в свою гримерную, сэр, — доложил он. — Прорвалась? — отрывисто спросил Аллейн. — Да, но только на минуту. Ускользнула от остальных, не позволив констеблю ее остановить. Но он быстро ее оттуда выпроводил. — Кто такая? — Кажется, ее имя Эмерелд, — произнес Бейли с нескрываемым отвращением. — То есть фамилия. — Зачем ее туда потянуло? — Говорит, ей понадобилось что-то для лица, сэр. — Что ж, теперь она заперта вместе с остальными, — мрачно заключил Аллейн. — Прошу всех садиться. Батгейт, вы можете остаться, если хотите. И вы, доктор Милнер. — Мне подождать? — спросил коммерческий директор. — Будьте так добры, мистер Стейвли. Вы еще можете мне понадобиться. Все расселись по тяжелым кожаным креслам. У Найджела мелькнула мысль, что они похожи на актеров, готовящихся к подъему занавеса. — Ситуация вкратце такова, — начал Аллейн. — Тело принадлежит мистеру Артуру Сюрбонадье. В последнем акте он участвовал в сцене с мистером Гарденером и мисс Вон. Он грозил Гарденеру вон тем револьвером. Мисс Вон целилась в него из двери. Гарденер отобрал у него револьвер. Он набросился на Гарденера и стал его душить, тот поднял револьвер и выстрелил в упор. Револьвер в этой пьесе всегда незаряженный, выстрел раздается за кулисами. На сцене не используется даже холостой заряд, чтобы не опалить одежду Сюрбонадье. Ясно, откуда прилетела пуля: в этот раз револьвер оказался заряженным. Давайте сфотографируем тело и сцену. Один из полицейских в штатском отлучился и вернулся с камерой, чтобы сделать несколько фотографий, не говоря ни слова, и так же безмолвно удалиться. — Познакомьтесь, мистер Милнер: наш дивизионный врач. — Добрый вечер, — хором произнесли оба врача. Дивизионный врач быстро осмотрел тело и отвел доктора Милнера в сторону для разговора. — Бейли, обведите тело мелом и переверните, — распорядился Аллейн. Бейли опустился на колени и стал выполнять распоряжение. Сюрбонадье лежал щекой к полу. Когда труп перевернули, Найджел заставил себя посмотреть на него. На мертвом лице, блестевшем гримом, застыло то самое удивленное выражение, на которое они успели обратить внимание со своих мест в партере, глаза были широко распахнуты. — Обратите внимание на обожженную одежду. Смерть наступила мгновенно. — Застрелен прямо в сердце, — сказал врач. — Вот ужас, Господи! — не выдержал режиссер. — Думаю, хватит. — Аллейн повернулся к дивизионному врачу, тот встал рядом с Сюрбонадье на колени и закрыл его накрашенные веки. Ненадолго отлучившийся Бейли вернулся с куском парчи и накрыл тело. Парча была яркая, золотисто-алая. — На револьвере остались, конечно, отпечатки пальцев мистера Гарденера, — продолжил Аллейн. — Но я попрошу вас, Бейли, проверить, есть ли на нем другие отпечатки. В семь двадцать револьвер находился в его гримерной, я сам его там видел. — Он удостоился удивленного взгляда Бейли. — Между половиной восьмого и семью сорока пятью костюмер отнес его Сюрбонадье. Затем он был разряжен, и Сюрбонадье сам зарядил его на сцене. Надо помнить, что все актеры в точности знали, что должно произойти. Мистер Гарденер должен был приставить револьвер к груди Сюрбонадье и спустить курок. Существует небольшая вероятность, что настоящие патроны попали в руки к Сюрбонадье по случайности, но это вряд ли. Если настоящие патроны ему подсунули намеренно, то тот, кто это сделал, должен был быть почти уверен в результате. Сюрбонадье практически не покидал сцену, после того как зарядил револьвер и не стрелял из него, так как даже незаряженный револьвер издает при выстреле громкий щелчок. Гарденер должен был нажать на курок, его рука была видна зрителям, предполагалась полная иллюзия достоверности. Я прав, мистер Стейвли? — Да-да, думаю, вы правы. Но сцена — не моя епархия, инспектор. Постановщик сейчас в Манчестере, но мистер Симпсон, режиссер, ответит на все ваши вопросы. Или сам Гарденер. — Разумеется. Будьте так добры, приведите сюда мистера Симпсона. Захватите с собой сержанта Бейли, мистер Стейвли, и покажите ему гримерные. А вы, Бейли, нигде ничего не трогайте, только из гримерной мисс Макс можете взять полотенце, мыло и баночку жира. Грим, кажется, снимают при помощи жира? Отнесите все это в гардеробную, потом заприте ее снаружи. Пусть приводят себя в порядок. Вы, Фокс, голубчик, — Аллейн повернулся ко второму полицейскому в штатском, — не откажитесь вызвать фургон из морга. Мистер Стейвли проводит вас к телефонному аппарату. Не обвиняйте меня в гитлеровских замашках, просто экономлю время. — Инспектор радушно улыбнулся Стейвли и врачу. — Примите мою благодарность, доктор Милнер. Не стану больше вас задерживать, уверен, вам не терпится с нами проститься. У меня есть ваш адрес. По виду эскулапа можно было предположить, что ему, наоборот, хотелось бы остаться. Тем не менее он послушно удалился. Дивизионный врач из Скотленд - Ярда отправился его провожать. Остальные тоже разошлись по своим делам, и Аллейн с Найджелом остались одни. В театре стало совсем тихо. Где-то далеко хлопнула дверь, потом одиннадцать раз пробили часы. Всего двадцать минут назад мертвец, накрытый парчой, был жив-здоров, эхо его голоса только-только стихло. Но Найджелу казалось, что прошло не двадцать минут, а целых два часа. — Вы же не думаете на Феликса, Аллейн? — спросил он неожиданно для себя самого. — Храни его Бог! Я не гадалка и понятия не имею, кто это сделал; он ничем не предпочтительнее всех остальных. Револьвер зарядил не он. Да, на курок нажал он — ну и что с того? Возможно, он понесет ответственность за непредумышленное убийство. Законы не мой конек. — Что за глупости? — Представьте себе! Вы владеете стенографией? — Да. — Тогда возьмите вот этот блокнот, устройтесь незаметно где-нибудь сбоку и приготовьтесь записывать все беседы. Только чтобы без звука! — Заберите ваш блокнот, у меня есть свой. — Дело ваше. Начнем с Симпсона. Брысь отсюда! Найджел покинул сцену, не закрывая за собой дверь, и нашел за кулисами большой круглый табурет — такие называют пуфами. Он тихо подтащил его к двери, уселся и достал блокнот с ручкой. Кто-то прошагал по коридору и вышел на сцену через суфлерскую. Совсем близко от Найджела раздался голос Аллейна: — Вот и вы, мистер Симпсон. Мне очень совестно всех вас задерживать, но я тороплюсь сделать как можно больше прямо по горячим следам, пока они не остыли. Присядьте. Шорох, шуршание шелковых подушек, голос Симпсона: — Конечно, готов оказать любую помощь. — Я бы хотел, чтобы вы рассказали «своими собственными словами», как любят призывать на суде главные адвокаты, про то, как все происходит каждый вечер, а главное, как произошло сегодня вечером — касательно боеприпасов для револьвера. Помнится, мистер Сюрбонадье зарядил револьвер патронами из ящика письменного стола в первой сцене последнего акта. Кто положил туда эти патроны? — Убийца. — Вижу, вы хорошо меня понимаете, — добродушно молвил Аллейн. — Поставлю вопрос иначе: кто клал туда муляжи патронов? — Я, — ответил Джордж Симпсон. Показания режиссера Записывая показания Симпсона, Найджел слегка дрожал. Чтобы унять дрожь, он напомнил себе, что муляжи патронов имеют мало отношения к изобличению того, кто подложил настоящие. — Вы… — повторил за Симпсоном Аллейн. — Когда именно вы их туда положили? — После второго акта, прежде чем поднялся занавес. — Стол находился на сцене — или правильнее сказать «на площадке»? — Нет, так говорят актеры в звуковом кино. Декорации были готовы, стол стоял на своем месте. — Жаль, что потом декорации поменялись. Где именно находился стол? Если я правильно помню, вот здесь… Найджел слышал, как Аллейн шагает по сцене, и видел в приоткрытую дверь, что инспектор стоит в правом углу сцены, если смотреть из зрительного зала. — Чуть глубже, — поправил его Симпсон.