Про себя я отметил: девочка миловидная. Рост соответствует возрасту. Упитанность нормальная. Ведет себя спокойно. Вдруг маленькая грудка поднялась и снова опустилась, вздохнула. Одна рука потянулась к подбородку Ри. Та поцеловала ей пальчики. Глаза Рамблы оставались закрытыми. – Вот мое сердце, – сказала Шери. * * * Я сел в твидовое кресло, Ри опустилась на краешек кровати-раскладушки, Рамбла продолжала льнуть к ней. Дыхание девочки ненадолго участилось, потом снова замедлилось – она уснула. – Наверное, не отдохнула еще, – сказала Ри. – Она у меня любительница поспать; в два месяца могла проспать всю ночь, не просыпаясь. – Это хорошо. А когда вы забрали ее от Конни, что-нибудь изменилось? – Вы имеете в виду, к худшему? Хотелось бы мне сказать «да», но, говоря по совести, с ней все было в порядке. Правда, она очень обрадовалась, увидев меня, так и скакнула мне в руки. В чем я совсем не была уверена – ну, знаете, думала, может, она забыла меня… Но она помнила. – То есть она переключилась немедленно. – Ага. – Шери подняла глаза к потолку. – Тоже не совсем правда. Сначала она как-то притихла. Когда я хотела ее поцеловать, она отворачивалась. Но недолго, может, с полдня, а потом все снова стало по-старому. Медея Райт наверняка воспользовалась бы этим как доказательством того, что Конни Сайкс отлично справилась с ролью временной матери. А если Майрон Баллистер не дурак, то он наверняка повернул бы ситуацию в пользу Ри, заявив, что это пример врожденной привязанности ребенка к своей матери. Но я обратил внимание лишь на сам факт, а его интерпретацию отложил на попозже. Ри прикусила губу. – Я вот что хочу сказать, доктор. Чтобы вы не считали меня жестокой или сумасшедшей: я наломала дров, и я это понимаю, ясно? Во-первых, не надо было мне вообще уезжать. Во-вторых, раз уехала, не надо было задерживаться так надолго. Но Конни все твердила мне: все, мол, хорошо, и потом, это же был первый раз, когда мы – ну, то есть я и Конни – что-то делали вместе, понимаете? Мне понравилось. И не только из-за Рамблы, что она под присмотром, но и потому, что я и Конни, мы… ну, короче. – У вас было ощущение, что Рамбла сблизила вас с Конни? – Мне так показалось. Потому что раньше мы никогда… она всегда давала мне понять, что я дура. Я знаю, что умная у нас она, но… И учиться, наверное, можно было получше, но мне так трудно все это давалось… Чтение, цифры. Да вообще все. Очень трудно. Я старалась, как могла, но у меня не получалось. И все равно, незачем ей было выставлять меня дурой. Глаза у нее стали мокрые. Она стала качать Рамблу. Маленькая ручка подползла к ее косе, стиснула пальчиками. – Она это любит. Мои волосы. Наверное, для нее это как страховочный трос, как вы думаете? – Может быть. – Ну, в общем… – Вы надеялись, что впредь вы с Конни будете ближе. – Потому что она вела себя по-другому. Теперь-то я знаю, что она притворялась, но тогда как я могла понять? Я человек доверчивый. – Как – по-другому? – Она обращала на меня внимание, доктор Делавэр. Говорила со мной, как со взрослой, как нормальной сестре и положено. И потом, когда я ей звонила и она говорила мне, что у Рамблы все прекрасно, а я заслужила каникулы и чтобы я развлекалась дальше, – мне казалось, что она и правда меня одобряет. Впервые в жизни. – Это вас ободрило. – Но я все равно виновата, знаю. Нельзя было так надолго бросать мою любимую детку. И еще, я вас все-таки обманула, доктор: она не прыгнула мне в руки сразу, как только меня увидела. Сначала она смотрела на меня с испугом, и вот когда сердце ушло у меня в пятки, и я подумала: «Ну, все, девочка, на этот раз ты облажалась по-крупному. Единственное, что у тебя в жизни было стоящего, и то ты испортила». В общем-то, она меня приняла, просто вела себя как-то очень тихо. Правда, недолго: полдня прошло, и она уже льнула ко мне вовсю, вот как сейчас. Шери опустила взгляд на дочь. – Держала меня за волосы, тоже как сейчас. Знаете, как газовая горелка: зажигаешь ее снова, и она горит, будто и не гасла. И она поцеловала девочку в пухлую щечку. – Я люблю тебя, люблю, люблю лапочку мою. Рамбла пошевелилась. Открыла глаза. Лениво улыбнулась матери. Увидев меня, она схватилась за Ри еще крепче и захныкала. «Уровень привязанности соответствует возрасту. Тревожится, предполагая возможную разлуку? – тоже нормально». – Я обычно даю ей что-нибудь пожевать, когда она проснется, – сказала Шери. – Хорошая мысль. * * * Я следил за тем, как Рамбла ест, стараясь держаться в стороне, не вмешиваться в ситуацию. Ри приготовила для девочки еду, разделив ее на мелкие порции и сопровождая процесс неизбежным комментарием: – Все строго органическое, доктор Делавэр, никаких консервантов. Наконец Рамбла позволила себе несколько раз подряд взглянуть в мою сторону. Я улыбнулся. На четвертый раз она ответила мне тем же. Тогда я встал и присел перед ней на корточки, так, что мое лицо оказалось в нескольких дюймах от ее лица. Девочка взвизгнула и ухватилась за мать. Я отошел. Ри Сайкс сказала: – Всё в порядке, крошка… извините, доктор Делавэр, она, наверное, еще не совсем проснулась. «Нормальная реакция, абсолютно нормальная». Великий утешитель. Рамбла притихла, но на меня не смотрела. Через пять минут она решилась взглянуть на картинку, которую я нарисовал. Улыбающаяся рожица, яркие краски. Девочка просияла. Захихикала. Схватила листок, скомкала его, бросила на пол и решила, что это просто восхитительно смешно. Следующие десять минут я сидел возле ее стульчика, и мы с ней веселились вместе. Когда я встал, она помахала мне ручкой. Я послал ей воздушный поцелуй. Она ответила тем же. Я сказал: – Пока, пока. – Ака, ака. – Пухленькая ладошка накрыла ротик, потом задорно помахала мне. Я вышел в комнату. – Что теперь? – спросила Ри. – Ничего. Я видел достаточно. Пожав ей руку, я вышел. * * * Вечером того же дня я написал отчет. Самый короткий из всех, что мне доводилось когда-либо посылать судье. Первое предложение гласило: «Эта нормально упитанная, по возрасту развитая девочка шестнадцати месяцев от роду является объектом тяжбы между ее биологической матерью и теткой по материнской линии о присуждении опеки над ней». Последнее предложение гласило: «Нет никаких причин, ни психологического, ни юридического характера, которые требовали бы изменения статуса ребенка. В связи с чем настоятельно рекомендую в иске доктору Констанции Сайкс отказать».