Как ни странно, это его утешило. Майло, заметив белую пластиковую сумочку на комоде, шагнул к нему. – Мэм, мне просто нужно проверить ваше удостоверение личности… нет, нет, не надо расстраиваться, если б нас послал он, то я бы знал, кто вы. Женщина хмыкнула, призадумалась, видимо, нашла, что его высказывание не лишено логики, и продолжала укачивать малыша. Майло открыл сумочку, вытащил из нее черный пластиковый бумажник, пошарил в нем, взглянул на карточку водительских прав. Прежде чем закрыть кошелек, он сунул в него пару двадцаток. Женщина плюнула. – Будь ты проклят с твоими кровавыми деньгами. – Вообще-то, это святые деньги, я взял их в церкви, – сказал Майло. – Лжешь! – Оставьте их себе или купите на них Коди подарок. – Нет! Убери свой презренный металл! Он как проказа на теле помазанного миром! Майло забрал деньги. Взгляд женщины устремился на его пистолет. Ее лоб разгладился. Она широко и искренне улыбнулась. Стараясь держаться от нее подальше, лейтенант сделал мне знак отойти к двери и сам попятился: – Прошу прощения за причиненные неудобства. Женщина, словно стремясь к завершенности драматического действия, завизжала. Глава 33 Добравшись наконец до последней ступеньки лестницы, Майло сказал: – Когда будешь писать мемуары, не вставляй туда сегодняшний случай. – Пошутить хотел. Однако его ладони то сжимались в кулаки, то разжимались, опять и опять. Нижняя челюсть выдалась вперед. Желваки заходили туда-сюда под кожей. Мы пересекли лобби отеля «Кинг Уильям» и, не останавливаясь, прошли мимо пуленепробиваемой будки. – Эй! – крикнул нам ДеВейн Смарт. Майло повернулся к нему всем корпусом: – Чего тебе? – А где она? – Мы не ее ищем. – Погано, – отозвался Смарт. – Для вас, не для нее. – И захохотал. Щеки прыгали по обе стороны его физиономии, точно бурдюки с вином. – Ты что, комический философ, ДеВейн? – Я… – Может, ты смотришь в зеркало на себя, а видишь Брэда Питта? Примерно с такой же точностью ты описал эту тетку. – Я… – Мой тебе совет – закажи себе бифокальные очки. И белую трость не забудь, для полноты картины. – Я… – Вот именно, ты. * * * Оказавшись на улице, Майло решил отвлечься от постигшей его неудачи повышенным вниманием к мелочам. Он отдал несколько резких команд, отправляя полицейских восвояси, проверил, не было ли других сообщений касательно местоположения Ри Сайкс, и не удивился, получив отрицательный результат. Затем написал Мо Риду и посоветовал младшему коллеге порвать сегодняшний бланк задержания и скрестить на удачу пальцы – может быть, в другой раз повезет. – Глядишь, свиньи еще поднимут истребители в небо[41]. Покончив с делами, он стоял и молча наблюдал, как покидают сцену вокруг отеля патрульные машины и грузовик СВАТа. Едва последний черно-белый автомобиль скрылся из виду, вокруг нас откуда ни возьмись начали собираться типичные обитатели Скид-роу. Одного взгляда, брошенного в их сторону Майло, было достаточно, чтобы иные из них убрались туда, откуда пришли, однако вокруг осталось еще достаточно зевак, которые тихо переговаривались между собой. Скоро в толпе послышались смешки. Майло шагнул к своей машине без опознавательных знаков, махнул мне рукой, и мы забрались в нее. Сидя за рулем, он сказал: – Олетта Драйзер. Уилинг, Западная Вирджиния, двадцать шесть ноль-ноль три. – Говорил он это не мне, а самому себе. Повторив информацию, как затверженный урок, лейтенант стал проверять ее по базе данных. В НБДП[42] на фамилию Драйзер ничего не оказалось – никого с такой фамилией не заявляли в розыск ни в Вирджинии, ни по стране в целом, никаких заявлений о пропаже людей или человека. – Значит, она ничего не натворила, – сказал он с некоторым сожалением. – Хотя мать и ребенок в такой дыре – все равно что ранние христианские мученики в логове льва, как думаешь? Ну, ничего, вот найдем их папочку – и отправим их к нему под крылышко. «Неужели мудрые люди перевелись совсем?» – подумал я, но сдержался. – Так что, – продолжал он, вставляя в рот незажженную сигару, – она психопатка, верно? – Вполне возможно. – Значит, пора вызывать службу защиты. – Необязательно, – сказал я. – Это почему? – Смотря что они могут предложить. – Думаешь, она – нормальная мать? – Если смотреть в целом? Скорее нет, чем да. Но на базовом уровне она вполне справляется. – В смысле, не морит его голодом? – Он нормально упитан, внешне вполне здоров, развит по возрасту и явно привязан к матери. Отобрать его у нее сейчас и засунуть наугад в какую-нибудь приемную семейку – значит травмировать обоих, и неизвестно еще, чего из этого выйдет больше – пользы или вреда. – Даже если мамашка вовсю гонит гусей. – Даже если так, – сказал я. – Какой ты толерантный. – Просто я знаю систему. Поэтому из двух зол всегда выбираю меньшее. – Но ведь она еще и с характером… – У нее были причины разозлиться. Майло нахмурился. – Значит, я должен сидеть на заднице ровно. – Давай будем реалистами, – сказал я. – Даже при подтвержденном клиническом диагнозе «шизофрения» ни один суд не отберет у матери ребенка раньше, чем будет доказано, что она представляет для него вполне определенную угрозу. Черт, да в наши дни даже опасных психов не лечат насильно, а то, не ровен час, правительство и их запишет в какие-нибудь преследуемые меньшинства. Единственное, что ты действительно можешь для нее сделать, – это доступно объяснить ей про угарный газ и подыскать подходящую кроватку для младенца, чтобы они не ютились вдвоем на одной койке. А то как бы она его не «заспала». – При чем тут угарный газ? Я рассказал ему про печку у них в номере. – Хотя вообще-то подпереть окно банками у нее ума хватило. – Ванная, – сказал Майло. – Я туда даже не глянул. Глаз у тебя – алмаз… Так кому же мне звонить со всеми этими благими намерениями, если не все тем же соцработникам?