Инспектор Грант давно раскусил своего шефа, но от этих слов изумленно разинул рот, а потом пробормотал по-гэльски: – А улики? Вы шутите? – Уверен, – сурово изрек Хемингуэй, – что, бомбардируя меня своим несносным гэльским, вы просто издеваетесь, зная, что я ни слова не пойму! Берегитесь, вот возьму и овладею этим языком. Тогда вам будет грозить разжалование, милый мой! Нет никаких улик – хотя еще вопрос, что называть уликами! – против любого из них, в том-то и беда! Взять хотя бы старшую Хаддингтон: тем вечером у Сэтона-Кэрью вышла с ней размолвка… – Как и у мисс Бертли. – Да. Не воображайте, будто я вычеркнул ее из списка подозреваемых! Но это еще не значит, что у нее был мотив удавить его. – Может, она боялась, что он скажет Харту, что она сидела в тюрьме? – Не исключено. Но что выигрывал сам наш клиент, выбалтывая Ужасному Тимоти ее секрет? – Не знаю, – вздохнул Грант. – Так и со всеми остальными. Иначе пришлось бы согласиться, что у нее были основания разделаться с кучей народу. Если на то пошло, то наушничать Ужасному Тимоти скорее стала бы сама миссис Хаддингтон. Он – неплохой кандидат в мужья для ее дочери, очень даже неплохой! Его папаша был состоятельным человеком, да еще и баронетом. Отвлечемся на время от злополучной Бертли. Чем мы располагаем против каменной матроны? Ну, повздорила с Сэтоном-Кэрью. Известно, что тот был ее любовником. Почти нет сомнений – он ухлестывал за ее дочерью. Она знала, что в тот вечер он ждал звонка, даже время, когда позвонят. Имела возможность совершить убийство. Ее показания некому подтвердить. Знаете, чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что по ней плачут наручники. – А как же остальные? Взять хоть молодого Баттеруика… – Потому-то она и на свободе. Вы видели его сегодня? – Да, но ума не приложу, как с ним поступить! Ясно, что он опасается за свою жизнь. То рыдает, то вдруг начинает бушевать, того и гляди, сам кого-нибудь лишит жизни! Я осторожно намекнул ему, что, если верить миссис Хаддингтон, он бывал в ее доме всего дважды, и то по случаю больших приемов, когда вряд ли мог услышать телефонный звонок. Баттеруик побледнел, и я испугался, что он хлопнется в обморок. Мол, однажды, ужиная у Хаддингтонов, он слышал звонок. Спросите у миссис Хаддингтон, говорит, зачем она нас обманывает. Мы дураки, если считаем, что он способен на убийство друга. Об этом человеке сообщается такое, что даже вы, сэр, покраснели бы! Баттеруик твердил, что близок к помешательству, – думаю, это было единственной правдой во всех его речах. У него ушло не более пяти минут, чтобы доказать мне, как широк выбор убийц Сэтона-Кэрью: тут и миссис Хаддингтон, и мисс Бертли, и Паултон, и Харт. Потом этот глупец стал мне внушать, что рассказы о его ссоре с бесценным другом в тот вечер – наглое вранье. Ну, как с таким работать? – Трудно, согласен, – кивнул Хемингуэй, почесывая подбородок. – С неврастениками всегда так. Впрочем, он мне не нравится. – У него больше причин для совершения преступления, чем у остальных. – Не уверен. Это зависит от того, что Кэтеркотт отыщет в квартире. Да, войдите! На пороге возник Кэтеркотт в тяжелом шерстяном пальто, со спрятанным в кашне подбородком. Размотав кашне, он поставил на стол пакетик. – Ваша взяла, шеф! Полюбуйтесь! Каково? – «Снег»? – догадался Хемингуэй. – Молодец! Где вы это нашли? – Несколько книг в книжном шкафу оказались пустыми муляжами. Я бы отыскал их быстрее, если бы не проклятый сейф. Ну и голова была у этого Сэтона-Кэрью! Жаль, что он уже не с нами: вот бы потолковать с ним хотя бы полчасика! Зато, – добавил Кэтеркотт с видом терьера, учуявшего добычу, – теперь нам будет легче ухватить за хвост банду, которую мы выслеживаем уже четыре месяца. – Мне это поможет? – осведомился Хемингуэй. Кэтеркотт равнодушно покосился на него. – Вам? А-а, вы про свое убийство! Вряд ли, сэр. Если повезет, эта партия наведет нас на след преступников, которые завозят товар в страну. Утром я доложу о находке суперинтенданту Хиткоту. – Он потер руки. – То-то он заинтересуется! – Не сомневаюсь, – сказал Хемингуэй. – Отправляйтесь домой, на боковую. От зубной боли хорошо помогает клеверное масло, Джордж. Вы отлично поработали, не вздумайте на ночь глядя засесть за рапорт! – Если я вам больше не нужен, то я пошел. – Кэтеркотт забрал свой драгоценный пакет. – Чую скорый снегопад. Теперь постояльцы отеля «Ритц» застрянут не на один месяц. Спокойной ночи, сэр! И тебе, Сэнди! – Вот она, узость кругозора! – усмехнулся Хемингуэй, когда за Кэтеркоттом закрылась дверь. – Плевать ему на такие мелочи, как убийство! Ну, а наше дело, Сэнди, получило важное развитие. Утром нам предстоит новый визит к леди Нест Паултон. – Почему не к миссис Хаддингтон? – спросил инспектор с легкой улыбкой. – Потому что я не страдаю от узости кругозора! – отрезал Хемингуэй. Но на следующий день в доме на Белгрейв-сквер ему сообщили, что ее светлости нет дома. – Если имеется в виду, что она никого не принимает, то просто отнесите ей мою визитную карточку, – попросил Хемингуэй. Дворецкий, тщательно скрывая злорадное торжество, ответствовал, что ее светлость накануне вечером отбыла из Лондона. Он сожалеет, что не может сообщить старшему инспектору адрес или подсказать, когда она вернется, и рекомендует обратиться с этими вопросами к мистеру Паултону. – А он не уехал? – Нет, – подтвердил дворецкий, приподняв брови. – Он дома? – Мистер Паултон никогда не бывает дома в дневное время. Вы найдете его в конторе, старший инспектор. Есть ли у вас ко мне еще какие-либо вопросы? – Да. Адрес мистера Паултона в Сити? Детективы вернулись в машину. Пока она везла их в восточном направлении, Грант медленно произнес: – Странно, что она укатила, хотя вчера ни словом вам об этом не обмолвилась… – Зачем ей было говорить мне что-то? Леди Нест не подозреваемая. Хотя вы, конечно, правы: это дурно пахнет. Ей отлично известно, что ее муженек тоже под подозрением. Ну и момент выбрала, чтобы улизнуть в деревню! Что ж, посмотрим, чем нас побалует наш невозмутимый друг. Сначала всезнающий секретарь доложила, что у Годфри Паултона совещание, но долго ждать в приемной посетителям не пришлось. Уже через несколько минут их пригласили в просторный кабинет, устланный турецким ковром. Годфри Паултон восседал за широким двухтумбовым столом и разговаривал по одному из телефонов. Поприветствовав вошедших кивком, он указал им на кресла. Не похоже было, чтобы Паултон испытывал какое-то неудобство. Глядя на детективов отсутствующим взглядом, он слушал голос в трубке. – Прекрасно… Жаль, нет! Я могу предоставить вам… – Паултон заглянул в лежавший перед ним открытый блокнот. – Двадцать минут завтра в одиннадцать сорок пять утра. Годится? Жду вас в это время. До свидания! – Он положил трубку. – Не беспокоить меня до ухода этих джентльменов, мисс Метуолд. Доброе утро, старший инспектор! Чем могу быть вам полезен? – Мне очень поможет, сэр, если вы скажете, где я могу найти леди Нест Паултон, – ответил Хемингуэй. – Она ведь в отъезде? – Вы ищете мою жену? – удивился Паултон. – Позвольте поинтересоваться, с какой целью? Насколько мне известно, она никак не связана с расследуемым вами делом. – Тем не менее мне нужен ее адрес, сэр. – Полагаю, вы сможете обойтись без него. – Должен ли я понимать это как отказ его раскрыть, сэр, или он вам неизвестен? – Первое, – спокойно промолвил Паултон. – Вы уже допросили мою жену – теряюсь в догадках, по какому поводу! – и она больше не желает, чтобы ее беспокоили. – Без сомнения, сэр, но… – Сам я тоже этого не желаю, – добавил Паултон. – Если бы существовала хотя бы отдаленная вероятность ее участия в убийстве, то все было бы иначе, и я ни минуты не утаивал бы от вас ее адрес. Но ситуация такова, что я считаю себя вправе отказаться раскрыть его вам. – Сэр, никто не имеет права препятствовать представителю закона, находящемуся при исполнении служебных обязанностей, – отчеканил Хемингуэй. – Я и не препятствую. То, что моей жены нет дома, как-то вам мешает, старший инспектор? – Мне необходимо задать леди Нест кое-какие вопросы. – Очень жаль… Наверное, на ваши вопросы смогу ответить я? – Я предпочел бы задать их ее светлости. – Сожалею, старший инспектор, я не могу позволить вам увидеться с ней. Ради экономии времени и во избежание дальнейшего спора скажу вам, что леди Нест нездоровится, и это не позволяет ей кого-либо принимать. – Грустно слышать, сэр. Внезапный недуг? – Нет. Несколько недель моя жена находилась на грани нервного срыва. Несчастье на Чарлз-стрит ускорило наступление кризиса. Удивлен, если вы сами не увидели вчера, как сильно ей было не по себе. – Разумеется, я заметил, что ее светлость сама не своя, – мрачно подтвердил Хемингуэй. – Странно было бы услышать иное. Ее нервы всегда на пределе. Леди Нест легко вывести из равновесия. С некоторых пор она страдает неврастенией. – У меня создалось иное мнение, сэр. Паултон усмехнулся: – Вы по совместительству врач, старший инспектор? – Нет, сэр, просто служу в полиции. Работа учит распознавать кое-какие симптомы. – Неужели? Как загадочно! Хотя в болезни моей жены, как и в ее местонахождении, никакой загадки нет. Спешу сообщить вам, что она в частной лечебнице, и лечащий врач даже мне запретил навещать ее минимум неделю. – Он выдержал паузу. – В случае сомнений я бы советовал… – Никаких сомнений, мистер Паултон. Охотно верю, что леди Нест находится в лечебнице и ей запрещены визиты. Благодаря этому у меня есть возможность беседовать с вами откровеннее, чем если бы меня сначала допустили к ней. То, что я скажу, вряд ли станет для вас неожиданностью. Во время нашего вчерашнего разговора с ее светлостью нам с инспектором Грантом, имеющим немалый опыт в подобных делах, стало ясно, что она употребляет наркотические средства. – Полагаю, она принимает больше фенацетина, чем это необходимо для ее здоровья. Да, еще валерьяна – хотя излишне объяснять, что то и другое ей прописали. – Нет, сэр, препараты иного рода. Мы называем их «белыми»: кокаин, героин, морфий. В случае вашей супруги – кокаин. Паултон машинально вертел в руках карандаш. Теперь он положил его и сказал ледяным тоном: – Скверное предположение, старший инспектор! – Поверьте, сэр, я никому не стал бы предъявлять подобное обвинение без веских оснований.