– Я этого не делала! Это не я, Тимоти! – Послушай, милая, хватит меня пугать! Необязательно мне это повторять! Кто был твоим защитником? – Я забыла… Запросила адвоката, и мне назначили какого-то старичка. Сказали, что по суду. – Ладно, дорогая, все понятно! – воскликнул Тимоти. – Впервые за свою карьеру юриста я жалею, что выбрал стезю краснобая из Центрального уголовного суда! Вот если бы я мог выступить твоим защитником… – О, Тимоти! – Бьюла уткнулась ему в плечо и всхлипнула. – Это ничему не помогло бы! Я была дурочкой! Мне никто не верил – и теперь вряд ли поверит! Я не могла придумать доказательств, что не делала этого, а если пришла в тот кабинет в позднее время – так это потому, что он мне позвонил и велел туда пойти и достать из сейфа конверт. Сказал, что забыл про него и теперь у него возникнут неприятности с дядей. Я должна была отправить ему конверт по почте. Но в суде было просто мое слово против его, и хотя судья был, по-моему, склонен принять мою сторону, жюри решило по-другому. Харт не пытался решить загадку. Он просто достал большой носовой платок и, вытирая Бьюле щеки, приговаривал: – Когда все это закончится, ты мне расскажешь. А пока сядь прямо, перестань меня поливать, а то промочишь насквозь! Сюда вот-вот войдет мой приятель сержант, он же старший инспектор Хемингуэй, не хочешь же ты, чтобы он застал тебя в луже из слез! И хватит бояться, что он арестует тебя за убийство по той причине, что однажды тебя осудили за подлог: он слишком хитер, чтобы так сглупить! – Я не все тебе рассказала, – не унималась Бьюла, решившая облегчить душу. – Моя фамилия не Бертли. То есть это не вся моя фамилия. – Дай наберусь смелости! Потому что если твоя фамилия Снукс или что-то в этом роде… Она улыбнулась: – Нет-нет! Мериден! – Что может быть лучше? Правда, единственные известные мне Меридены – консервативная семья из Уорикшира, помешанная на физкультуре и благих намерениях. – Это они и есть! – воскликнула мисс Бертли. – Прости, но наша помолвка расторгнута. Половина твоей ценности заключалась для меня в том, что у тебя нет родни такого пошиба! Прочь с моего колена! Поспешность, с какой Бьюла выполнила команду, была вызвана появлением старшего инспектора Хемингуэя. Подбежав к висевшему над камином зеркалу, она стала приводить в порядок свой облик, лишь изредка издавая конвульсивные всхлипы. – Милости просим! – сказал Тимоти. – Атмосфера очистится, если я скажу, что уже все знаю. Не стесняйтесь, старший инспектор! Я как раз внушал нашей очаровательной рецидивистке, что вы не арестуете ее только из-за того, что она попала впросак прежде, чем сподобилась познакомиться со мной и заручиться моим советом и поддержкой. – Не арестую, – подтвердил Хемингуэй. – Но предупреждаю вас, мисс Бертли: если вы и дальше будете воспринимать меня как какого-то гестаповца, то мне и впрямь придется этому соответствовать и напустить на вас Андербарроу за то, что вы не соизволили зарегистрироваться после освобождения. Решайте сами! Она обернулась и, вспыхнув, попробовала улыбнуться. – У вас все равно ко мне предубеждение. Опыт общения с полицией не позволяет мне доверять вам. – Старший инспектор докажет тебе, что бывают злые полицейские, а бывают добрые, – произнес Тимоти. – Ведь так, Хемингуэй? – Ничего я не стану ей доказывать! Она сама убедится, что в полиции служат разные люди. Впрочем, просто чтобы вам объяснить, что мы с Гиммлером не являлись друзьями, я все-таки замечу, что ваше дело вызвало у меня интерес. Я выяснил, что партнерство между Гарольдом Макстоком и его дядей прекращено. Грустные глаза мисс Бертли вспыхнули, и она воскликнула: – Так вы думаете… – Ровным счетом никаких мыслей у меня нет! Собственно, откуда у меня возьмется интерес? То дело расследовал не я, меня занимают лишь умышленные убийства. Вы лучше мне объясните: что снова привело вас в этот дом сегодня вечером? Бьюла покосилась на Тимоти, и тот сразу приказал: – Сядь и отвечай полицейскому как на духу, дитя мое! Повиновавшись, она нехотя проговорила: – Это прозвучит совершенно невероятно! – Как и все рассказы, которые мне приходится выслушивать, – успокоил Хемингуэй. – Притом что не все они – ложь. – В общем, сегодня утром миссис Хаддингтон вручила мне чек, – начала Бьюла. – Она делает так каждую неделю. Я должна его обналичить и оплатить домашние счета. Я сунула чек в ящик этого стола и забыла. Пришлось вернуться, мне же полагалось оплатить счета завтра утром, перед приходом на работу. – Можно мне взглянуть на чек? Она порылась у себя в сумке. – Вот он. Книг и счетов здесь нет, они у меня дома. Если вы кого-нибудь за ними пошлете, я могу объяснить, где их искать. Чек выписан на их точную сумму. Хемингуэй взял чек, посмотрел на него и вернул Бьюле. – На предъявителя. Где вы их обналичиваете? – В банке на Пикадилли. – Вы располагаете ключом от входной двери? – Да. – Когда вы сюда вернулись? – Я… Не знаю! – Давайте попробуем разобраться. Сколько было времени, когда вы ушли? – Шесть часов, – с готовностью ответила она. – В холле били часы. Я давно закончила все дела, но миссис Хаддингтон не отпускала меня раньше шести. – Что вы сделали, уйдя? – Дошла до Грин-парк-стейшн и села в поезд до Ирлс-Корт. – Вы живете на Неверн-плейс? Пять-семь минут пешком в каждую сторону. Что потом? Она нахмурилась, напрягая память. – Зажгла у себя в комнате газовый камин, сняла… Нет, не то! Я положила в свой секретер бухгалтерские книги и отдельные счета. Потом проверила, при мне ли чек, и обнаружила, что его нет. Я принесла книги обратно в чемоданчике. Знаю, это звучит глупо, но я подумала, что если сразу поспешу обратно, то миссис Хаддингтон будет одеваться к ужину и не узнает о моей оплошности. Обычно она очень сердилась на подобную забывчивость, и мне не поздоровилось бы, если бы она поймала меня здесь с чеком завтра утром. Напрасная трата хозяйского времени из-за моей беспечности! Вот я и вернулась. – На метро? – Да, на метро. Я отперла дверь своим ключом, неслышно юркнула в дом и шмыгнула в комнату. – Не так быстро! – попросил Хемингуэй. – Вернемся ненадолго назад. Вы еще не ушли в шесть часов. К миссис Хаддингтон кто-нибудь приходил? Бьюла заколебалась: – Я никого не видела, но слышала звонки в дверь. – Еще что-нибудь? Она посмотрела на Тимоти, и тот тихо произнес: – Будь умницей, милая! Что именно ты слышала? – Собственно, ничего. Я узнала голос мистера Баттеруика. Но могла легко ошибиться. Я не прислушивалась. Хемингуэй кивнул. – Что потом? – Пришел лорд Гизборо. Но я знала, что его ждали: слышала, как раньше об этом судачили слуги. Они часто обсуждали его… намерения. Я слышала его разглагольствования… то есть разговор с Фримби. – Вам известно, когда удалился мистер Баттеруик? Бьюла покачала головой. – А лорд Гизборо? – Тоже нет. Когда я уходила, он еще оставался у миссис Хаддингтон: в холле висело его пальто. Хемингуэй заглянул в свои записи. – Хорошо. Возвращаемся к вашему второму приходу в дом. Долго вам пришлось ждать поезда на Ирлс-Корт? – Нет. Я даже пробежалась, чтобы попасть на поезд. – Как долго вы обычно едете? – Минут пятнадцать-двадцать. Дорога занимает, как правило, полчаса. – Можете прикинуть, сколько времени вы провели дома? – Немного. Мне трудно вспомнить… Наверное, минут десять-пятнадцать.