Сквайр уставился на него из-под мохнатых бровей и с кряхтением сказал: – Бегать ради них не следовало бы, однако я вам признателен. Где они? – Я отдал конверт миссис Эйнстейбл. – Обидно. Линдейл мог бы забрать их домой и изучить. Если нам по пути, я поеду с вами, Линдейл. – Не получится, сэр. Мы пришли пешком. Я уйду по тропинке. – Ладно, я тоже. Хочу взглянуть на новые посадки. Мои земли простираются до тропинки позади этой усадьбы. – Никто не уходит, сначала напитки! – напомнила гостеприимная миссис Хасуэлл. – С меня довольно, благодарю, – отозвался Драйбек. – Не хочу торопить водителя, просто обещал экономке не задерживаться. В субботу вечером она ходит в Беллингэме в кино, поэтому я завел правило ужинать рано, чтобы отпускать ее. – Мне тоже пора пошевеливаться, – проговорил майор, посмотрев на часы. – Не надо мне было возвращаться, – вздохнул Гэвин, поставив пустой стакан. – Сдается мне, я непопулярен. Теперь понятно, что я должен был преподнести эти бумаги сквайру, преклонив колено, вместо того чтобы сунуть их его жене. Во всем виновато мое ущербное воспитание! – Если хотите, я и вас подвезу, только придется потесниться. Ничего, я разберусь, – сказал Чарлз, не обращая внимания на его болтовню. – Нет, побреду домой в одиночестве, жалкий и никому не нужный. Прощайте, миссис Хасуэлл, я так вам благодарен! Я получил огромное удовольствие. Он дошел с остальными до машины и проводил ее взглядом. – Куда это годится? Может, его тоже надо было захватить? – спросила Абби, сидевшая в спортивном автомобиле рядом с Чарлзом. – Ему не больно идти? – Какое там! – отмахнулся Чарлз. – Гэвин способен преодолеть так не одну милю. Вот игра – не для него. – Наверное, тяжело переживает свой дефект? – Ну, не знаю… Он всегда был таким. По-моему, пользуется этим. Например, моя мать жалеет его и думает, что ему положено снисхождение. Отсюда и грубость Гэвина. – На мой взгляд, уйти и бросить Мэвис – это перебор, – заметила Абби. – Типичный Пленмеллер! Игра на публику. Уолтер Пленмеллер тоже был ужасным типом, хотя там сыграло роль ранение на войне. Скажите, сэр, – обратился Чарлз к Драйбеку, – все Пленмеллеры были такими несносными, как Уолтер и Гэвин? – Я не был знаком со всеми, – ответил Драйбек. – Все-таки их семейство живет в нашем графстве уже целых пять столетий! – Наверное, в этом все дело, – усмехнулся Чарлз. – Упадок рода! – Смерть Уолтера Пленмеллера – такая трагедия! – воскликнул майор. – Самое сильное потрясение в моей жизни. Гэвин мне не нравится, но я жалел его. Ясно, бедняга Уолтер был не в своем уме, но Гэвину от этого не легче. – Он, кажется, покончил с собой? – спросила Абби. – Тетя Мириам не склонна об этом распространяться. Что на самом деле произошло? – Уолтер отравился газом. Оставил Гэвину письмо, в котором, в сущности, утверждал, что тот его до этого довел, – ответил скороговоркой Чарлз, сворачивая на Хай-стрит. – Это, конечно, чушь: он страдал невыносимыми мигренями, в конце концов они его сгубили. – Высадите меня на перекрестке, Чарлз, – попросил майор, хлопая водителя по плечу. – Уверены, сэр? – уточнил тот, притормаживая. – Да. Спасибо, что подвезли! – Машина остановилась. – До свидания, мисс Дирхэм. Надеюсь, мы еще успеем сыграть до вашего отъезда. До свидания, Драйбек. Пока, Чарлз! Майор двинулся в направлении «Ультима Фула», но свернул, не доходя, на Триндейл-роуд. Через несколько сот ярдов Чарлз опять затормозил, чтобы высадить Драйбека, после чего покатил к Фокс-лейн. – Заходите, что-нибудь выпьем, – предложила Абби. – Тетя Мириам обрадуется. Сама она никогда ничего не пьет, но убеждена, что я не живу без джина, и всегда им запасается, когда я ее навещаю. До чего она милая! Большинство тетушек категорически против коктейлей, они только твердят: «С тебя, конечно, достаточно?» От нее такого не услышишь. Она так усердно подливает, что ее саму можно принять за пьянчугу. – Уговорили, – кивнул Чарлз, выпрямляясь и захлопывая дверцу. – Зачем, думаете, я вас повез? – Я решила не спрашивать. – Я бы все равно не сознался. Я уже много лет безответно влюблен в вашу тетку Мириам. К тому же она и моя тетушка. – А вот и нет! – Спросите ее саму. Она приглядела меня еще ребенком. – Чарлз открыл калитку и шагнул в маленький аккуратный садик. К нему радостно бросился толстый черный лабрадор, и он стал с удовольствием гладить пса. – Видите? Даже Рекс знает, что я здесь желанный гость, а ведь он – существо невеликого ума. Уйди, старый дурень, ты перегородил мне путь! – Дело в том, что пес особо не разбирается, – с чувством возразила Абби. – Рад любому бродяге. Она подняла голову, чтобы проверить, как Чарлз отнесся к ее дерзости. Он смотрел на нее с улыбкой – и, кажется, не только… – Неужели? – Рекс очень дружелюбный, – пролепетала она, чувствуя, что краснеет. – Вот и тетя Мириам, машет рукой нам из окна. Идемте! Чарлз пошел следом за ней в коттедж. Мисс Паттердейл, пребывавшая в счастливом неведении о том, в какой неудачный момент напомнила о себе, поприветствовала их кивком. – Хорошо провела время? – обратилась она к Абби. – Замечательно! – Что еще ей говорить? – усмехнулся Чарлз. – Она ведь была в гостях у меня. – Вряд ли это помешало бы ей сказать правду. Джину? – предложила мисс Паттердейл, подтверждая характеристику, данную ей племянницей. – Смешаешь сам: я купила все, что принято подмешивать в джин. Надеюсь, меня не обманули. Чарлз оглядел ряд бутылок на кухонном столе. – Тут есть все на любой вкус. Вы молодец, тетя Мириам. Будем пробовать! – Что это? – удивилась Абби, принимая из его рук стакан и опасливо снимая пробу. – Открытие века! И стаканчик более-менее чистого оранжада для тети Мириам. – Чарлз сунул мисс Паттердейл стакан и кое-как разместился рядом с ней на тесном диванчике. – Ты ничего в него не подмешал? – спросила с подозрением мисс Паттердейл. – Разумеется, нет! За кого вы меня принимаете? Мисс Паттердейл окинула его суровым, но любящим взглядом. – Ты был одним из самых отчаянных сорванцов, каких я только встречала. – Это было до того, как я попал под ваше влияние. Вы – лучшая тетушка на свете! – Ладно тебе! Кто был у вас в гостях? Кроме Тэддиаса Драйбека и майора? – Все-все, кроме вас и Нашей Флоры. Это был успех светского сезона! Майор сообщил, что Наша Флора вот-вот ощенится. Шучу! Хотя она так похожа на Ультиму, что я бы не удивился. – Уллапула, – подсказала мисс Паттердейл. – Я встретила Флору на выгоне, она все мне рассказала. – Уллапула! – почтительно повторил Чарлз. – Первый раз слышу, но уже одобряю. – Все равно Ультима Аплифт лучше, – возразила Абби. – Мое любимое имя! – Даже лучше Умбреллы? – недоверчиво спросил Чарлз, после чего развернулась дискуссия о сравнительных достоинствах абсурдных кличек, которыми награждала своих пекинесов миссис Миджхолм. Мисс Паттердейл, приняв участие в споре, заявила в своей язвительной манере: – Вы оба ошибаетесь. Ультима Урф обскакала все клички. – Ультима что? – Урф, самая мелкая в помете. Она околела. – Не понимаю! – Так называют чахлое потомство, – объяснила мисс Паттердейл. – Клички как клички, вот только, крича на всю улицу: «Урф! Урф! Урф!», чувствуешь себя глупо. Мне, по крайней мере, было бы стыдно. Но у меня нет права насмехаться над Флорой, более нелепые клички для коз, чем Розалинда и Селия, еще надо поискать. Не иначе, у меня случилось помутнение рассудка. Сегодня Селия отвязалась и заблудилась. Я пошла ее искать и встретила Флору. Она гоняла по выгону своих собачек. – Уллапула уже ощенилась? – поинтересовалась Абби. – Вот бы полюбоваться ее щенятами! – Придется подождать недели две-три. Флора считает, что роды начнутся не раньше завтрашнего дня. Но на приеме ее не было не из-за собак, просто она не хочет встречаться с мистером Уорренби. У них произошла страшная ссора. Он пинком согнал Улисса со своей цветочной клумбы! – Вот животное! – ахнула Абби. – Я тоже против, – поддакнул Чарлз. – Надо нанести ей визит соболезнования. Я симпатизирую Улиссу, достойный песик. Еще «Особого Коктейля Хасуэлла», Абби? Она с готовностью подставила стакан.