– Благодарю. Уорренби тоже не пришел, – сообщила Абби тетке. – Заработался! То-то Мэвис повторяла про бедного дядюшку, самостоятельно наливающего себе чай! – Ничего, ему полезно! – усмехнулась мисс Паттердейл. – Если у Мэвис есть хоть чуть-чуть здравомыслия… Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что от людей, жертвующих собой, в мире одно зло. Чарлз поперхнулся своим «Особым Коктейлем». Абби, глядя на тетку со смесью возмущения и обожания, заметила: – Кто бы говорил! – Хочешь сказать, что я тоже жертвую собой? Вот уж нет! – Тетя Мириам! Вы всю жизнь трудитесь ради бедных и немощных, только и думаете, что о благотворительности… – Это не самопожертвование. Просто я – дочь приходского священника и приобрела эту привычку с детства. Кстати, мне нравится. Когда я говорю о стремящихся к самопожертвованию, то имею в виду таких, как Мэвис, превращающих себя в половую тряпку, отказывающихся от всего, что им мило, ради прихотей отпетых эгоистов вроде Сэмпсона Уорренби. Они мнят это добродетелью, но какая же это добродетель? Взять Сэмпсона Уорренби. Если бы ему не позволялось тиранить Мэвис, то он вел бы себя гораздо приличнее и вызывал бы больше симпатии. – Не исключено, – пожал плечами Чарлз. – Хотя лично мне он еще неприятнее, когда старается произвести хорошее впечатление, чем когда воображает себя небожителем. Послушали бы вы рассказы моего отца о его проделках на городском совете! Уорренби прямая дорога в кукловоды, поскольку он обожает дергать за веревочки и заставлять всех плясать под свою дудку. Удивительное самомнение! – И жажда власти, – добавила Абби. – Полагаю, мой милый старикашка проявит интерес к столь незаурядному персонажу. – Наверное, я старомодна, – промолвила мисс Паттердейл, – но вряд ли тебе следует звать Джеффри Силлофа «милым старикашкой», что бы под этим ни подразумевалось. – Что поделать, если он действительно сущий ангел? Прямо как вы! Подразумевается неземное добродушие и вообще все самое похвальное! – Не имела чести быть представленной мистеру Силлофу, но про себя знаю все. Ничего неземного! А вот в отсутствии сходства с козой я не так уверена… – добавила мисс Паттердейл. – Не с Селией, с Розалиндой. Этот самокритичный автопортрет встретил такую бурную реакцию, что мисс Паттердейл, сохраняя обычную резкость, не могла не зардеться от удовольствия. Когда молодые поклонники убедили ее (как надеялись они сами), что между ней и существом, называть которое домашней любимицей было бы непростительным прегрешением, нет ни малейшего сходства, пришло время выпить еще, поэтому Чарлз встал и занялся приготовлением напитков. Но взять у него полный стакан Абби помешал скрип калитки. Оглянувшись, она увидела через открытую оконную створку Мэвис Уорренби, спешившую, спотыкаясь, по дорожке. Она задыхалась, прижимала руку к груди, весь ее вид свидетельствовал о крайней степени волнения. – Господи, это Мэвис! – воскликнула Абби. – Что-то случилось! Дверь в Фокс-коттедж была гостеприимно распахнута, но мисс Уорренби даже при крайней надобности не могла себе позволить ворваться в чужой дом без приглашения. Раздался неуверенный стук и слезливый голос: – Мисс Паттердейл! О, мисс Паттердейл! Чарлз, стоявший у кухонного стола с бутылкой джина в руке, вопросительно покосился на хозяйку дома, после чего поставил бутылку и вышел навстречу гостье. – Привет! Что стряслось? Мэвис, в измождении привалившаяся к дверному косяку, сбивчиво забормотала: – Я не… Я не знаю, что делать! Мисс Паттердейл… Я не знаю, как быть! – Да в чем дело-то? – прикрикнула на нее мисс Паттердейл, тоже вышедшая в узкий коридорчик. – Входи! Боже всемогущий, ты больна, деточка? – Нет-нет! Какой ужас! – выдавила Мэвис, стуча зубами. – Держитесь! – Видя, что она готова сползти по стене, Чарлз обхватил ее за талию. – Что вас так напугало? – Веди ее в гостиную! – распорядилась мисс Паттердейл. – Абби, принеси из моей аптечки нюхательную соль. А ты, Мэвис, садись и успокойся. Объясни, что случилось. – Я всю дорогу бежала… – залепетала Мэвис. – Ничего, сейчас отдышусь… Я не знала, как поступить. Вот и примчалась к вам – только это и пришло мне в голову. Меня так затошнило! Ой, мисс Паттердейл, сейчас меня, кажется, вырвет! – Ничего подобного, – возразила мисс Паттердейл. – Клади ее на диван, Чарлз! Спокойно, Мэвис, ничего не говори, сначала восстанови дыхание. Неудивительно, что тебе нехорошо, бежать в такую жару до самого Фокс-Хауса! Правильно, Мэвис, теперь добавь немного воды. Держи, деточка! Выпей это, и тебе полегчает. Мисс Уорренби проглотила снадобье, содрогнулась и разревелась. – Немедленно прекрати! – скомандовала мисс Паттердейл, распознав признаки истерики. – Нет! Пока ты всхлипываешь, как последняя дурочка, даже не пытайся объяснить что да как: все равно я ни слова не разберу. Приди в себя! Это жесткое обращение подействовало. Мэвис взяла предложенный платок, вытерла лицо, еще повсхлипывала, пошмыгала носом и наконец обрела дар относительно членораздельной речи. – Дядя, – выдавила она. – Я не знала, что делать. Чуть в обморок не упала от ужаса. Бежать к вам, мисс Паттердейл, – вот единственное, на что у меня хватило ума. – Что случилось? – спросила мисс Паттердейл. – Бедный дядя! Я знала, что нельзя оставлять его одного! Никогда себе этого не прощу! – Послушайте! – вмешался Чарлз, уставший от восклицаний Мэвис, не прояснявших ситуацию. – Ответьте, что случилось с вашим дядей? Мэвис уставилась на него расширенными глазами. – Думаю… Думаю, он мертв! – выпалила она, вся дрожа. – Мертв? У него удар, еще что-нибудь? Мэвис опять расплакалась: – Нет-нет! Гораздо, гораздо хуже. Его застрелили! – Боже всемогущий! – тихо проговорил Чарлз. – Слушай внимательно, девочка моя! – проговорила мисс Паттердейл. – Ты сказала, что думаешь, будто он мертв. Не помчалась же ты сюда, бросив несчастного одного и не убедившись, что ему уже ничем не помочь? Мэвис закрыла лицо ладонями. – Я знаю, что он умер. Я думала, он спит, а это на него совсем не похоже. Подхожу к нему и вижу… – Что именно? Да соберись ты! – Простите. Это стало для меня шоком. Вот здесь у него… – Мэвис дотронулась до своего левого виска. – Там зияла дыра! О, не спрашивайте! Я слышала, слышала… Но в тот момент не сообразила, что это. На подходе к дому услышала выстрел. Я подпрыгнула, до того близко хлопнуло, но решила, что кто-то отстреливает кроликов – что еще должно было прийти мне в голову? А потом вижу дядю в садовом кресле под дубом… – Боже! – не выдержала Абби. – Кто это сделал? Ты кого-нибудь заметила? Мэвис, вытирая слезы, покачала головой. – В саду никто не прятался? Раз ты шла по дорожке, у него не было другого пути для бегства, верно? Мэвис ошеломленно уставилась на нее: – Не знаю. Я была так потрясена, что могла думать только об одном: бедный дядя мертв! – Неужели ты никого не заметила? – не унималась Абби. – Это же произошло почти при тебе. Тот, кто это совершил, не мог убежать – во всяком случае, далеко. – Наверное. Только я об этом не думала. Все мои мысли были о дяде. – Ладно, ладно, – промолвил Чарлз. – Это естественно. Но что вы сделали потом, поняв, что он мертв? Мэвис откинула со лба прядь волос. – Даже не знаю… Несколько минут я провела в оцепенении. Мне казалось, что это просто невозможно! Ноги тряслись, я чуть не падала, голова кружилась. Я добралась до дома, и там меня все-таки стошнило… – Я не об этом, – сказал Чарлз, сдерживая нетерпение. – Вы позвонили в полицию? Врачу? Она заморгала. – Ой, нет! Я знала, что вызывать врача бессмысленно. А про полицию не подумала. Разве это необходимо? Не будет ли только хуже? Дядя бы не одобрил: дознание, болтовню… – О, боги! – воскликнула мисс Паттердейл. – Ты совсем безмозглая, Мэвис? Ты же отлично знаешь, что у меня нет телефона, однако бежишь сюда, даже не… Нет уж, хватит слез! Ты куда, Чарлз? – В Фокс-Хаус, куда же еще? Позвоню оттуда в полицейский участок и дождусь их приезда. – Самое правильное решение, – одобрила она. – Я с тобой. – Лучше не надо, тетя Мириам! – Вздор! Вдруг мы сможем что-то сделать для бедняги? Ты же не боишься, что я хлопнусь в обморок? – Отпустите меня с Чарлзом, тетя Мириам! – взмолилась Абби. – Я изучала первую помощь, так что… – И не подумаю! Ты останешься здесь, присмотришь за Мэвис. – Я не смогу… У вас это получится гораздо лучше. Пожалуйста, отпустите меня с Чарлзом! – канючила Абби, следуя за ними через сад. – Ни в коем случае! – крикнул Чарлз, отметая все споры. – Садитесь, тетя Мириам! Он захлопнул за ней дверцу машины, прыгнул за руль и завел мотор. Когда автомобиль рванулся вперед, Чарлз заметил: – Эта плакса оставит позади всех безголовых мокрых куриц! Грудной младенец – и тот сообразил бы вызвать полицию! Редкостная глупость! Как по-вашему, тетя Мириам, что там произошло? – Понятия не имею. Первая мысль – кто-то стрелял по кроликам. Я ничуть не удивлена. Всегда считала опасной эту забаву на общинной земле. Расстояние между Фокс-коттеджем и Фокс-Хаусом было так мало€, что они и глазом моргнуть не успели, как достигли цели. Дом стоял в глубине участка, отделенного от дорожки низкой живой изгородью. Вместо подъездной аллеи позади сада была сделана квадратная гравийная площадка, с нее Уорренби заезжал в новый гараж, пристроенный к дому. Чарлз затормозил у приступки в изгороди, от которой к двери дома вела тропинка, и заглушил мотор. Минута – и они с мисс Паттердейл, вбежав в сад, склонились над безжизненным телом Сэмпсона Уорренби, принявшего смерть в садовом кресле под дубом, стоявшим перпендикулярно к дорожке за изгородью.