Она сделала театральную паузу. Видя ее вызывающий взгляд, Хемингуэй спросил, изображая интерес: – Неужели? – Он живет по церковным часам! – торжественно заявила миссис Миджхолм. – Помните про летнее время? Разница – час. Он называет время, на час отстающее от настоящего! Абби, Чарлз и инспектор Харботтл мысленно решали некую задачку. Харботтл оказался смышленее других. – Опережающее! – воскликнул он. – Права миссис Миджхолм, – возразил Чарлз. – Подождите! – произнесла Абби. – Куда мы переводим часы: вперед или назад? – Ну-ка, Хорас! – подстегнул помощника Хемингуэй. – Куда? – Я понял! – кивнул Чарлз. – Когда церковные часы показывают 6.15, на самом деле 7.15 – по летнему времени. То есть права миссис Миджхолм. – Рад, что мы разобрались, – сказал Хемингуэй. – Вот только с временем открытия паба старикан не ошибается. При этом я весьма признателен миссис Миджхолм за ее неравнодушие. Я бы продолжил путь, но… – Разве вы не хотите дослушать наши версии? – оскорбился Чарлз. – Моя, например, – просто блеск! Мисс Дирхэм тоже может предложить неплохой вариант. Последняя версия Гэвина Пленмеллера – доказательство того, что преступник он сам, но уж больно она хитроумная. Сквайр – и тот включился в игру: он не сомневается, что убил… – Неужели сквайр тоже стал детективом? – перебил его Хемингуэй. – А как же! Вместе со всем Торнденом. Сквайр считает, что убийца пришлый, из Беллингэма, приехавший на машине или на мотоцикле и залегший в кустах утесника в ожидании удобного момента. – Какова ваша собственная версия, сэр? – О, нет! – улыбнулся Чарлз. – Я не собираюсь выполнять вашу работу. И не хочу, кстати, отвечать по иску о клевете. – Наверное, вы правы. – Вот бы склонить Мэвис вчинить иск Драйбеку! – воскликнула Абби. – Боже, неужели вы сказали ей, что он считает убийцей ее?! – вскричал Чарлз. – Нет, но кто-то сообщил. Мэвис говорит, что не желает это обсуждать, мол, надо быть снисходительными, он не хотел ее обидеть… – Да она попросту святая! – заключила миссис Миджхолм. – Возможно, она перегибает палку, но, согласитесь, Мэвис – пример для нас всех! Старший инспектор подумал, что, судя по выражению лиц Чарлза и Абби, они не собираются следовать примеру мисс Уорренби. Простившись со всей компанией, он направился в сопровождении Харботтла к автомобилю. – Что им опять понадобилось в Фокс-Хаусе? – спросила Абби после того, как детективы свернули на главную дорогу. – Снова изучают место преступления, – предположил Чарлз. – Только бы не пристали с вопросами к Глэдис! – заволновалась миссис Миджхолм. – Вы же знаете слуг! Она раздует все мелкие неприятности, что когда-либо случались в доме. Вместе с бесчестными попытками Тэддиаса Драйбека навлечь подозрение на бедняжку Мэвис это введет полицию в заблуждение. Что ж, я сделала все, что могла, и умываю руки! Идем, Улисс! Домой, к папочке! Чарлз одобрительно отнесся к попытке Улисса прикинуться глухим, после чего песик лениво двинулся за хозяйкой. – Мне нравится этот пес, – сказал Чарлз. – Он понимает, что такое истинное достоинство. И все же лично мне не хотелось бы называться его папой… – Он повернулся к Абби: – Вчера вы мне отказали. Как насчет того, чтобы поехать сейчас в Файли-коув? – Вы когда-нибудь работаете? – усмехнулась она. – Разумеется. Например, сделал нечто важное сегодня днем. Не волнуйтесь, меня не уволят за то, что не вернулся на работу. Между прочим, я – полноценный партнер! Нет, не отпущу! Мисс Дирхэм, планировавшая стратегическое отступление, обнаружила, что ее правая кисть прижата к верхней планке калитки, и громко возмутилась тем, что Чарлз делает ей больно. Он поднес ее руку к губам и поцеловал. Абби густо покраснела и уставилась на него из-под широкой шляпы. Чарлз умело воспользовался возможностью и перешел к настоящим поцелуям. – Чем вы тут занимаетесь? – раздался голос мисс Паттердейл, вынырнувшей из-под навеса, с моноклем в глазу, позволявшим лучше разглядеть парочку. – Я делаю Абби предложение выйти за меня замуж, – нагло ответил Чарлз, одной рукой обнимая Абби за плечи, а другой впившись в ее многострадальную кисть. – Вздор! Кто делает девушке предложение при ее тете? – Я уже несколько раз предлагал ей выйти за меня замуж не при тете, но вы всякий раз появляетесь в тот самый момент, когда предложение готовится сорваться с моего языка! Мисс Паттердейл с подозрением переводила взгляд с Чарлза на Абби. – Нет, куда катится мир? – воскликнула она. – Целоваться и миловаться у моей калитки! Если вы всерьез намерены жениться на Абби, то хотя бы войдите, не торчите у всех на виду! Или это опять ваши шуточки? – Ни в коем случае! – возразил Чарлз. – Не воображаете же вы, будто я стал бы целовать Абби через вашу или чью-нибудь еще калитку, если бы не надеялся на ней жениться? – Нынче все вы такие шалопаи, что можно вообразить что угодно! Вы намерены на ней жениться? Чарлз посмотрел на Абби: – Так я намерен, единственная моя? – Да, – подтвердила она. – Если вы считаете, что из этого выйдет толк, то я согласна! – Если это – предложение, то я рада, что никогда его не получала! – заявила мисс Паттердейл. – Вам будет о чем подумать, помимо вмешательства в расследование убийства. Пойду-ка я в дом, поставлю чайник. – Полагаю, – промолвил Чарлз, выпуская из объятий Абби и открывая калитку, – сейчас прозвучало приглашение и благословение. Тем лучше, у меня появляется возможность с чувством поцеловать тебя. К черту убийство! Кому оно нужно? Мисс Дирхэм пылко ответила на его поцелуй, а потом произнесла: – Собственно, меня оно тоже больше не волнует. Хотя интересно, конечно, что здесь делали эти детективы и чем они занимаются теперь. Детективов тем временем везли в Беллингэм. Поскольку полагаться на благоразумие констебля Милкенторпа не приходилось, их разговор в пути вряд ли привлек бы внимание мисс Дирхэм. Только в участке, когда инспектор Харботтл передал сержанту Нарсдейлу сплющенную пулю из ствола вяза, речь снова зашла об убийстве Сэмпсона Уорренби. – Похоже на калибр 0,22, – сказал сержант. – Если она была выпущена не из того ружья, которое вы добыли последним, сэр, то я не знаю, что делать! – То, что мы сегодня выяснили, все меняет, – заметил Хемингуэй. – Пошевеливайтесь, Нарсдейл! Мне срочно нужен рапорт об этой штучке. Хорас, принесите журнал регистрации огнестрельного оружия. Вернувшись в тесный кабинет, инспектор застал шефа за разбором бумаг со стола Сэмпсона Уорренби. Отодвигая их, Хемингуэй проговорил: – Надо усадить за эти бумаги Каупланда. Есть тут письмо, написанное в ответ на другое, которого я не могу найти. Пусть поищет! Принесли журнал? Хорошо! – Наверное, вы считаете, сэр, что я мог что-нибудь упустить, – произнес Харботтл чопорным тоном, – но, если помните, я переписал все стволы калибра 0,22 в радиусе двадцати миль от Торндена. – В том числе тридцать семь, которые меня не заинтересовали и никогда не заинтересуют. Соберитесь с духом, Хорас! До сих пор мы занимались только винтовками, потому что с такого расстояния поразить цель можно лишь из винтовки. Нас наталкивали на этот вывод. Но теперь у нас есть основания полагать, что в Уорренби стреляли с гораздо более близкого расстояния. Мне необходимо знать обо всем огнестрельном оружии, имеющемся в округе. – Карсторн упоминал армейский револьвер майора, но он не годится, потому что… – Калибр не тот! Хватит меня злить! – воскликнул Хемингуэй, открывая журнал. Несколько минут он молчал, потом поднял голову. – Хорас, тут написано, что при последнем обновлении разрешения на огнестрельное оружие пару лет назад покойный Уолтер Пленмеллер имел автоматический «кольт-вудсмен». В ружейном шкафу в Торнден-Хаусе его не было. Что скажете? Инспектор подошел к столу и уставился на запись в журнале. – Можно носить на себе такое оружие незаметно для окружающих? – спросил Хемингуэй. – Думаю, можно, – ответил Харботтл. – Но, боже правый, сэр, зачем? – В общем, пора заняться делами Пленмеллера, – мрачно произнес Хемингуэй. – Да, но здесь никто ничего толком про него не знает. Будь хоть малейшая зацепка, нас давно поставили бы в известность. Его не любят, а поскольку все они ищут улики и мотивы, то нас уже навели бы на него. – Вряд ли. Что бы ни раскопал Уорренби – если это послужило мотивом для убийства, – я уверен, что об этом никто больше не знал. – Вы полагаете, что Уорренби пытался шантажировать Пленмеллера? Скорее он чем-то оскорбил его, а тот способен убить из мести, такой это человек. Но ничего подобного я пока не обнаружил. Более того, шеф, разве он твердил бы всем встречным, что от Уорренби надо избавиться, если бы собирался его пристрелить? Убийцы так не поступают. – Да, – сухо отозвался Хемингуэй. – И ему это известно не хуже, чем нам. Если он тот, кого я ищу, то это вполне в его духе. Пленмеллер очень умен. Убийство совершено не таким замысловатым способом, чтобы мы начали приглядываться к человеку, всю жизнь сочиняющему детективы. Он не пытался обеспечить себе алиби, твердил мне и всем прочим, что не выносил Уорренби. Более того, Пленмеллер признался нам, что способен на убийство. Он все время спокоен. Это потому, наверное, что он о себе высокого мнения и считает себя слишком умным для того, чтобы я его поймал. – Вы же не думаете, что он совершил это просто из ненависти к Уорренби? – Нет. Ненависть к Уорренби подстегивала его к поиску способов до него добраться. Сдается мне, он своего добился. Уорренби такое не могло понравиться. Мы знаем, что было, когда с ним пренебрежительно обошелся Линдейл. – Подождите, шеф! – не выдержал инспектор. – Если Уорренби его шантажировал, он бы не посмел его донимать. Хемингуэй покачал головой: – Вряд ли это был заурядный шантаж. Но мы знаем со слов клерка Уорренби, что тот любил выяснять подноготную людей, мол, всегда может пригодиться. Заодно это давало ему ощущение силы. Вряд ли Уорренби намеревался открыть Линдейлу, что знает его тайну, это вышло случайно, когда он вспылил. Теперь предположим, что он знал нечто, дискредитирующее Пленмеллера. Неужели вы считаете, что он терпел бы грубость, нападки, помехи, которые тот ему чинил на каждом шагу, когда можно было просто поставить Пленмеллера на место, заявив, что он знает его тайну? Да и кто упустил бы шанс для торжества? Вот где он поскользнулся: таких, как Пленмеллер, опасно шантажировать. – Не исключено, – кивнул Харботтл. – Не только опасно, но и нелегко. Он склонен хвастаться, будто что-то натворил, а не скрывать свои прегрешения. Взять хотя бы его бесстыжий рассказ про то, как он довел до смерти собственного брата! – Именно об этом я и думаю. В общем, необходимо во всем разобраться. Вы прочитали все материалы?