– Знаешь, по дороге к тебе у меня были почти такие же мысли, – сказал Симада. – Думаю, у меня есть ответ как минимум на один вопрос из перечисленных – первый. – Мотив убийства Кадзуэ? – Да. И конечно, как и в твоем случае, это всего лишь предположение. – Ревность? – попробовал угадать Морису. Симада, поджав губы, кивнул: – Даже нормальные эмоции, если они долго копятся в душе гения вроде Сэйдзи, могут перерасти в дикое безумие. Конан-кун! – Он повернулся к Такааки. – Ты помнишь, что Масако Ёсикава говорила о Тиори Накамуре? – Конечно. – Она сказала, что Тиори нечасто бывала на острове. По словам Масако, Кадзуэ обожала дочь, а когда я спросил о Сэйдзи… – Она ответила, что он не любил детей. – Совершенно верно. Сэйдзи свою дочь не очень-то и любил. – И на ее похоронах всеми церемониями занимался не он. – Вы понимаете, что я хочу сказать, так ведь? Симада посмотрел сначала на Такааки, потом на Морису. Такааки кивнул с покорным видом, а его друг нахмурился и отвел глаза. – Что, по-вашему, Тиори – не его дочь? – Молодец, Морису-кун! В самую точку попал. – Если не его, то чья же? – Кодзиро Накамуры. Если верить Масако, Ко-сан часто приезжал на остров, когда она там работала. Потом вышла за Ёсикаву и уехала. Это означает, что отношения между братьями не всегда были плохими. Я думаю, Ко-сан прекратил свои визиты, когда родилась Тиори. Что думаешь, Морису-кун? – Даже не знаю, что сказать… – Тот потянулся к пачке сигарет на столе. – И поэтому вы на обратном пути решили заехать к господину Кодзиро? – Именно. Я надеялся что-нибудь выведать у Ко-сан. – Симада-сан! – прервал его Морису, он больше не мог терпеть. – Мне кажется, мы не должны углубляться в эту тему. – Ого! С чего это вдруг? – обескураженно спросил Симада. – Может, я лезу не в свое дело, но даже если вы с господином Кодзиро добрые друзья, не думаю, что это поможет найти ответы на поставленные вопросы. – Спокойно глядя на Симаду, Морису продолжил: – Здесь, втроем, мы можем говорить о чем угодно. Беды от этого не будет. Но я считаю, что неверно делать какие-то выводы только на основе предположений и вмешиваться в частную жизнь другого человека, особенно когда дело касается вещей, афишировать которые этот человек не хочет. – Послушай, но ты же сам предложил съездить к жене Сэйити Ёсикавы! – возразил Такааки. Морису издал тихий вздох. – Сегодня я целый день жалел о своем легкомыслии, заставившем меня произнести эти слова. Когда любопытство входит в противоречие с совестью, в душе возникает раздрай. Прошлой ночью я позволил себе увлечься. Не надо было говорить то, что сказал, лишь потому, что дело показалось мне любопытным. Я целый день провел в горах лицом к лицу с каменными буддами, и мне стало еще тяжелее. Он взглянул на стоявший у стены мольберт. На холсте выделялись густые мазки, нанесенные шпателем. – Не сочтите за каприз, Симада-сан, но я больше в этом деле не участвую. Все свои предположения я высказал, и теперь прошу уволить меня из «кабинетных детективов». Надо сказать, слова Морису не смутили Симаду. – То есть твой вывод – Сэйдзи жив? – Вывод – слишком сильно сказано. Я лишь указал на возможность, которой до сих пор уделялось недостаточно внимания. Думаю ли я, что Сэйдзи на самом деле жив? Мой ответ – наверняка нет. – А письма? Что ты о них думаешь? – Возможно, это дурная шутка кого-то из той компании, что отправилась на остров… Еще чаю хотите? – Нет, достаточно. Морису налил себе четвертую чашку. – Предположим, что Сэйдзи жив. Станет он рассылать письма с обвинениями в смерти Тиори, дочери, которую не любил, а может быть, даже ненавидел? – Хм-м… – И вот что еще я думаю. Как это страшно – долго держать в себе такое жуткое чувство, как желание убить человека… Даже представить невозможно. Если Сэйдзи в самом деле совершил полгода назад это безумное преступление, если он горел желанием убить не только Кадзуэ, но и тех, кого считал виновным в смерти Тиори, и своего брата Кодзиро, – почему, задушив Кадзуэ, не исполнил свой план? Не думаю, что он обладал настолько твердой волей, чтобы уйти на полгода в подполье и лишь по прошествии этого времени приступить к мести, разослав письма с угрозами. – Еще кипяток есть? – спросил у Морису Такааки, пытаясь помочь Симаде, который будто воды в рот набрал. – Кончился. Сейчас вскипячу еще. – Не стоит. Уже достаточно. – Такааки лег на спину, сложил руки на груди. – У нас с Симадой-сан много свободного времени. Твоя позиция понятна, но мы все-таки еще немного покопаемся в этом деле. – Я же не говорю, чтобы вы все бросили. – Голос Морису стал мягче. – Просто считаю, что по возможности не надо лезть в чужие дела, особенно когда это касается человеческих чувств. – Все понятно… – Такааки зевнул и пробормотал себе под нос: – Интересно, как там дела у ребят, на Цунодзиме? * * * А те, конечно, ничего не знали. Не знали о том, что на маленьком острове, отделенном от большой земли полосой моря, вот-вот вспыхнет лихорадка смерти. Глава 5 День третий Остров 1 Агата проснулась, когда был уже почти полдень. Проспала так долго, потому что не могла заснуть до глубокой ночи. Взглянув на часы, она вскочила. Но, прислушавшись, сообразила, что другие тоже еще не вставали. Агата снова накрылась одеялом и, поерзав немного, устроилась на животе. Она легла в постель в четвертом часу. Остальные, за исключением Карра и Вана, которые ушли к себе рано, похоже, угомонились примерно в то же время. Сперва Агате стало совестно за то, что она проспала. Конечно, сейчас каникулы, но все же как-то неудобно. Однако когда стало ясно, что конфуз случился не только с ней, девушка успокоилась и протянула руку к ночному столику, на котором лежала пачка сигарет. У Агаты было низкое давление. Ей требовался примерно час, чтобы, проснувшись, привести себя в рабочее состояние. «И все-таки странно, – подумала она. – Неужели и Орци еще спит?» Пусть накануне все легли поздно и провалялись до полудня, на Орци это совсем не похоже. Может, она проснулась и, увидев, что еще никто не вышел, вернулась к себе в комнату? Или… Агата рассеянным взглядом проводила лиловое облачко табачного дыма. Она любила курить, но на людях старалась воздерживаться. Закурив вторую сигарету и преодолевая вялость во всем теле, медленно оторвалась от постели. Надела поверх черной блузы бежевый джемпер и встала перед зеркалом. Убедившись, что с одеждой все в порядке, взяла сумочку с туалетными принадлежностями и косметикой и вышла из комнаты. Несмотря на дневное время, в пустом десятиугольном холле было, как обычно, темновато. Лишь стоявший посередине белый стол расплывался в сумраке белым пятном. Десятиугольный осколок неба в потолке был таким же голубовато-серым, как накануне. Первым делом Агата направилась в ванную комнату, быстро умылась и накрасилась. Вернувшись в холл, стала убирать чашки, стаканы и пепельницы, полные окурков, которыми был заставлен стол. И тут… Краем глаза она заметила что-то красное. Что это? Агата повернула голову и тут же вспомнила, где видела это. Она почувствовала, как кровь отливает от лица. Это висело на одной из некрашеных дверей. Первая жертва