Пока Симагины решали, что и как рассказать следователю, Попов допрашивал Анну Дмитриевну Тарасову. Тарасова выглядела очень усталой, и большие круги под глазами отливали свинцовой синевой. Вряд ли она смогла заснуть в эту ночь. – Я вас очень хорошо понимаю, Анна Дмитриевна, – мягко сказал Попов. – К такому привыкнуть очень трудно, а то и вовсе невозможно. Тарасова молча кивнула. Минуту она смотрела куда-то в сторону, потом перевела взгляд на следователя и, стараясь, чтобы её голос звучал как обычно, произнесла: – Если у вас есть вопросы, задавайте, а то у меня сегодня много дел. – Когда вы в последний раз видели Тишкину живой? – спросил следователь. – Примерно в половине двенадцатого. – А что она делала? – Ссорилась. – С кем? – быстро спросил Попов, и глаза его лихорадочно заблестели. С Артамоном Матвеевичем Бочкиным. – Вы слышали, о чем они говорили? – Я подошла к ним, когда они уже ругались, и все слышала. – Постарайтесь воспроизвести дословно. Тарасова подробно пересказала разговор. Это заняло у неё не меньше пятнадцати минут. – Как вы думаете, что она имела в виду? – Я не знаю. – А раньше вы замечали подобные ссоры Бочкина с убитой? – Нет, не приходилось. – Расскажите мне о козах. Тарасова рассказала все. – У кого первого пала коза? – У Анны Петровны Дочкиной. – Это высокая женщина с проседью, лет пятидесяти? – спросил Попов. – Да, это она. – Так-так. Анна Дмитриевна, а как, по-вашему, отчего случился такой падеж? Тарасова пожала плечами: – Некачественные продукты, инфекция, откуда мне знать? – Все это не очень убедительно, – с сомнением покачал головой Попов. – Я, однако, больше ничего вам сказать не могу. Разве все дело в Шельме. – В ком, в ком? – так и подскочил Попов. – В Шельме. Это наша местная ведьма, кликуша, называйте, как хотите, – и Тарасова быстро нарисовала следователю образ Шельмы. – Да, неприятная старуха, – посочувствовал он. – А что, всегда выходит по ее? – Не поручусь, что всегда, но очень часто. – Когда вы пришли на автолавку? – продолжил допрос Попов. – Примерно в половине второго. – Припозднились, – заметил он, – Мне сказали, что фургон приходит в час. – Совершенно верно, но у меня были дела, вот я и задержалась. – И часто вы так задерживаетесь? – Да обычно нет. Стараюсь приходить заранее. Попов кивнул и задал новый вопрос: – Постарайтесь вспомнить, кто и в каком порядке уходил с остановки. Подумайте хорошенько, не спешите. Но Анна Дмитриевна ответила сразу, казалось, она ждала этого вопроса. – Когда я подходила к остановке, я встретила уже возвращавшуюся Симагину, она, скорее всего, была первой. – Так, а дальше? – Потом брала Цепкина, после неё Дочкина, Арсеньева, Фёдоров, – и она назвала еще несколько фамилий, – а потом, – сказала она, – появилась Шельма. – Как? – опешил следователь. – Взяла и пришла, – сухо ответила Тарасова, не преминув в красках рассказать о появлении Шельмы. – Я просто взбесилась, готова была ее убить, – взволнованно вспоминала Тарасова. – Не знаю, что на меня тогда нашло. Попов некоторое время молчал, потом сказал: – Да, неприятная история. Где, вы говорите, она живет? – На хуторе, в лесу. – Так-так. Ну хорошо, заканчивайте рассказ. – После этой жуткой сцены, – продолжила Тарасова, – ушел Дудкин, потом Терентьев, после Синицкие, Евсеевы, Люберин, Сапфирова, Смоленков, Дроздовы, Цепкина. – Постойте, – перебил её следователь, – вы, кажется, говорили, что Цепкина брала второй. – Ну да, так и было, только она рюкзак свой необъятный никак не могла застегнуть. – А-а, понятно, – улыбнулся следователь. – Подождите-ка, – припомнила Анна Дмитриевна, – сначала она отправила домой Амфитриона, а сама еще посидела на скамейке. – Кто ушел последним? – Я и Зоя Васильевна Редькина, а перед нами Демкин. Попов записал фамилии и дал взглянуть свидетельнице. – В таком порядке? – спросил он. – Насколько я помню, да, но вы еще уточните. – Обязательно уточню, – заверил ее следователь. – За сколько минут вы дошли до дому? – Минут за двадцать. – Долго. Здесь ходьбы на десять минут. – Вы забываете, – поджала губы Тарасова, – что я уже не девочка. К тому же я шла с тяжелой сумкой, да и спешить мне было некуда. Попов пропустил упрек мимо ушей. – Вы не запомнили точно, кода ушли с остановки? – Запомнила. В двадцать пять минут третьего. – А почему вы запомнили время? – Да случайно взглянула на часы.