Он вышел вперед, оказавшись перед креслом, и ловко натянул полосу белой шерсти поперек прыжковой ямы, используя два четырехфутовых колышка, воткнутых в землю заранее именно для этой цели. — Теперь, мистер Йеомонд два, — произнес Кост, отступая на шаг, — вперед, и так, чтобы не порвать эту нитку, ага. Фрэнсис отошел на нужное расстояние и начал разбег. — Быстрее, быстрее! Что за лентяй! Лентяй! — завопил тренер, изображая танец агонии и наблюдая за тем, как Фрэнсис срывает тонкую ленту и падает на собственную физиономию. — Вам бы лучше отправиться обратно и поучиться ходить, держась за кресла, — усмехнулся Кост. Улыбка Фрэнсиса стала шире, с невозмутимым видом он принялся снова отсчитывать шаги для разбега. — Что за отличие, — пробормотала угловатая мисс Кэддик на ухо нанимательницы, — от отношения, которое демонстрирует мистер Браун-Дженкинс. — Что? — спросила тетушка Паддикет, цокая языком. Именно в этот момент Ричард Кауз в третий раз подряд потерял контроль над ядром, совершил дерганый прыжок через семифутовую зону толчка и уронил тяжелый снаряд почти на собственную ногу. Орлиный взгляд тренера не упустил этой оплошности. — Да ты оживший кузнечик из часов, ага! — крикнул Кост. — Так ты заработаешь воспаление коленного сустава! Он оставил покладистого Фрэнсиса на произвол судьбы и ринулся в сторону Ричарда. Тот поднял двенадцатифунтовый снаряд и, судя по виду, решал, то ли швырнуть его в тренера, то ли разрыдаться. — Весьма примечательно, — оживилась мисс Кэддик. — Не будь дурой, компаньонка Кэддик! — вскричала старая леди. — О, я вовсе нет, дорогая миссис Паддикет, — ответила та, честно моргая блеклыми глазами. — Это весьма примечательно. Прекрасное, джентльменское поведение мистера Мальпаса, мистера Фрэнсиса и мистера Гилари, когда они призваны к трудам нашим дорогим тренером! И мрачный, унылый, почти негодующий вид, с каким мистер Ричард и мистер Клайв принимают его благожелательные замечания. В этот момент колесо кресла наткнулось на что-то спрятанное в траве, поскольку Джозеф, повинуясь щелчку пальцев хозяйки, толкнул кресло к центру площадки. Там Гилари Йеомонд, который даже в шортах и майке выглядел больше греком пятого века до нашей эры, чем сами греки пятого века до нашей эры, совершал акт метания диска. Препятствие на пути колеса оказалось метательным копьем, которые используют в легкой атлетике. Кресло остановилось, его обитательница и ее спутница принялись рассматривать копье. Проныра, всегда благодарный за любую возможность увильнуть от работы, шагнул назад и принялся разглядывать уже привычную сцену. Гилари Йеомонд совершил бросок диска и теперь отправился за своим снарядом, поэтому он как раз проходил мимо и тоже нагнулся посмотреть, что там такое лежит в траве рядом с «колесницей». — Подними это, юноша! Подними! — пропищала старая миссис Паддикет, наклоняясь в кресле и шлепая внучатого племянника по ногам зонтиком. Но угловатая мисс Кэддик оказалась первой, кто наклонился и вознес над травой длинное копье. Компаньонка держала снаряд так, что его испачканный кончик был в десяти дюймах от лица тетушки Паддикет. — Кровь, — сказала мисс Кэддик с большим удовольствием. Она алчно облизала губы и потрогала запятнанный наконечник копья. — Отвратительно, — пробормотала старая леди. — Ткни слугу. Однако мисс Кэддик нашла более тактичный способ привлечь внимание Джозефа. Шагнув вперед, она просто перекрыла направление его взгляда, после чего заговорила. Херринг, собравшийся откашляться не столько по необходимости, сколько для того, чтобы выразить мнение по поводу прыжка в высоту в исполнении Мальпаса Йеомонда, за которым наблюдал с предельным отвращением несколько секунд, быстро изобразил внимание. — Мадам? — произнес он, торопливо поворачиваясь к миссис Паддикет. — Убери этот инструмент. — Это копье, мадам. — Определенно. — Куда его, мадам? — Слуга, не будь дураком! Она гневно цокнула языком, поскольку Мальпас Йеомонд в третий раз не смог взять пять футов одиннадцать дюймов. — Выше, племянник, выше! — сердито заквакала она. Мальпас вернул на место планку и улыбнулся старой леди. Джозеф Херринг взял копье, врученное ему мисс Кэддик, и затопал в сторону дома. — А еще, слуга! — закричала тетушка Паддикет ему в спину. — Узнай, если возможно, как оно появилось тут, на траве! Проныра поднял левую бровь, изображая комическое удивление, и сообщил: — Дико извиняюсь, мадам, но, мне кажется, его оставил на траве один из юных джентльменов после вчерашней практики, так что оно уже и заржавело. Сталь, если ее оставить на сырой траве, мадам, имеет привычку ржаветь. Проныра отправился дальше, преследуемый крикливыми упреками, на которые не обратил ни малейшего внимания. Обогнув один из домиков, он двинулся в обход огорода. Тетушка Паддикет подняла свой бинокль, чтобы только увидеть очередную неудачную попытку Клайва Браун-Дженкинса чисто пройти над планкой для прыжков с шестом. — Очень плохо, племянник! — завопила она, хотя нужды в этом не было. Клайв, упавший так, что левая нога оказалась под ним, огляделся. Неторопливо поднявшись, он захромал в сторону пожилой родственницы. — Что вы сказали? Тетушка Паддикет проигнорировала его; щелкнув пальцами, она призвала мисс Кэддик на место отсутствующего Джозефа. Клайв подобрал шест и решил прыгать снова, а старая леди мрачно приготовилась смотреть. В этот момент светловолосый тренер Кост напустился на Клайва. — Вы никогда не справитесь должным образом, мистер Дженкинс, если будете держать шест так низко, — заметил он. — Смотрите сюда, ага. Наблюдайте, как делаю я. — Чертов акробат, — пробурчал Клайв Браун-Дженкинс после того, как тренер успешно завершил демонстрацию. — Это вовсе не образец акробатики, — заметила мисс Кэддик до того, как тетушка Паддикет успела выдать очередную реплику. — По-моему, правильное развитие брюшных мускулов играет некую роль в правильном исполнении этого упражнения, и подъем ног вперед и вверх, вместе с определенной уверенностью в собственной способности… — Удержись от цитат, Кэддик, — ворчливо перебила ее миссис Паддикет. — Цитаты — последнее прибежище людей со слабым умом. Если у тебя нет собственных мыслей по поводу успеха в прыжках с шестом, то молчи. Племянник, ты должен разрабатывать мускулы плеча и предплечья. Ты вялый и бесхребетный. Тебе не хватает бицепсов и решительности, племянник. Поработай над этим. Фильм в режиме замедленной съемки будут показывать сегодня вечером в деревенской школе. Тренер! Кост подбежал к ней. — Убедительное исполнение, тренер. Домашний кинематограф, управляемый внуком Энтони, теперь зафиксирует твой метод. Повтори. Кост поклонился, вернулся на стартовую позицию и поднял шест. Тетушка Паддикет извлекла маленький серебряный свисток и подула в него. Из парка с водяными растениями появился Тимон Энтони с кинокамерой. — Тренер Кост покажет прыжок с шестом, — произнесла она. — Сними исполнение. Тимон Энтони усмехнулся и кивнул; остальные атлеты собрались, чтобы посмотреть. — Парень демонстрирует стиль, — заметил Фрэнсис Мальпасу, когда Кост чисто прошел над планкой и совершил безупречное приземление. — Как и я, на десяти футах, — ответил его старший брат. — Поставь планку на фут с половиной выше, и будет другая история, чтобы рассказывать. С остальными то же самое. Я выгляжу как чемпион мира, когда делаю четыре фута шесть дюймов в высоту. Всегда забочусь, чтобы работать на этой высоте, когда тетушка рядом. Она сказала мне вчера, как хорошо я справляюсь. Кост вбил ей в голову, что стиль — это все, как ты видишь. К несчастью, она видела, как я сел в лужу на пяти одиннадцати этим утром, так что я больше не голубоглазый мальчик. — Ну, стиль — это все, до определенной степени, — кивнул Гилари. — Вспомни хотя бы крикет. — Ну да, но самый изящный стиль не даст тебе ничего, если у тебя не хватает упорства показывать его постоянно, — заметил Клайв Браун-Дженкинс. — Сколько времени? — Половина первого. Время сполоснуться и отправиться на ленч. Пойдем. Наш босс натягивает свитер, и это значит, что мы закончили. — В чем дело? — спросила Селия. Они с братом гуляли вокруг стадиона перед началом вечерней тренировки. — Кажется, я пнул что-то, — ответил Клайв. — Ага, точно. Он нагнулся и поднял метательное копье из высокой травы, где его совсем не было видно. — Странно, — произнес он. — Утром одно уже валялось здесь. Тетушка отправила Джозефа прочь с ним. Хотел бы я знать, кто оставил его тут снова? Лучше убрать его, а то оно испортится. Они уже собрались воплотить этот план в жизнь, когда кресло тетушки Паддикет возникло в калитке и покатило в их сторону. — Что это? — спросила старая леди, тыча зонтиком в сторону копья. Клайв поднял снаряд повыше. — Джозеф, — пропищала тетушка Паддикет, — отнеси этот инструмент тренеру. Выскажи ему мое желание, чтобы инструмент был помещен в нужное место, и спроси его, как так получается, что он оставляет предметы своего труда на поле, где они могут отсыреть, покрыться плесенью и заржаветь. — Хорошо, мадам, — ответил Проныра. Взяв копье, он с любопытством посмотрел на него. — Дико извиняюсь, мадам, но это то же самое копье, которое вы дали мне утром, чтобы я унес его, и я взял его и поставил в угол в кухне, чтобы оно обсохло. Затем я отчистил ржавчину с наконечника, а потом взял его и отнес в спортивный зал, где поставил рядом с двумя другими такими же, и вот оно снова здесь. Проныра разглядывал копье с сомнением, будто в руках у него был жезл Моисея, готовый в любой момент превратиться в змею. — Джозеф! — вскричала миссис Паддикет, раздраженно постукивая по древку копья наконечником зонтика. — Иди! Иди! И не будь дураком! Проныра усмехнулся и удалился. Тренер вставлял новую батарейку в мощный электрический фонарь. Он улыбнулся при виде Проныры и отложил фонарь.