— Убийства. Усмехнувшись при виде выражения, появившегося на круглом добродушном лице, миссис Брэдли приняла приглашение на чай и отправилась искать дом доктора. Она, как обычно, не спросила адреса, но тем не менее нашла дом за пять минут, что тоже было для нее характерно. — Ты, похоже, очень довольна собой, — чуть суховато заявил Фердинанд. — Где тебя носило, черт побери? — Осмотрела пруд, коттедж, дом, где раньше взимался таможенный сбор, познакомилась с предполагаемой убийцей, провела допрос. Не говоря уже о беседах с молчуном-доктором, веселым и экспансивным священником и вышеупомянутой убийцей под вопросом, — отвечала его мать, очень довольная собой. Фердинанд сел на ручку кресла. — Нет, дорогой, ты слишком тяжелый для моей мебели, — заявила его мать. Фердинанд молча переместил свои сто восемьдесят фунтов на сиденье и искоса посмотрел на мать. Выражение его лица кардинально изменилось. — Ты меня разыгрываешь, мама? — Нет, сынок. Я нашла Беллу Фоксли. — Тогда кто же покончил с собой? — Только не Белла. — Ее сестра? — Возможно, была убита. Если это так, то ее сунули головой в бочку для дождевой воды рядом с их коттеджем в деревушке Понд, а потом перенесли в пруд и оставили там, пока кто-нибудь ее не обнаружит, а в остальном положились на судьбу и вопиющую тупость судьи, который решил, что слова местного идиота не могут служить уликой. — А что сказал местный идиот? — Он сказал, что ее щеки побелели от дождевой воды. — Кажется, я это уже где-то слышал. — Да, я просто пересказала его корявую ремарку языком поэзии. — Но ведь нельзя считать уликой свидетельство из подобного источника. — Но ведь можно было провести расследование. Вместо этого мальчишке сказали, чтобы он не отнимал времени у суда. — И когда все это произошло? — Доктор установил время смерти между полуднем и тремя часами дня. Ее нашли только в сумерках. Это случилось зимой, что придает свидетельству идиота еще большую значимость. В ноябре вам вряд ли придет в голову мыться в бочке для дождевой воды. Вероятно, Белла утопила Тессу, а потом сразу же пошла на собрание матерей и пила чай в доме священника. — Но зачем ей было убивать сестру? — Со временем узнаем. А зачем она убила кузена Тома? Пока мы только знаем, почему она могла убить тетю Флору. — Но ведь ты не сможешь ничего доказать. — Возможно, смогу, — с некоторой долей самодовольства произнесла миссис Брэдли. Ее сын с усмешкой поднял брови. — У тебя есть тайный козырь? Миссис Брэдли показала сыну фотографии. — Пригласи сегодня к ужину своего друга Пратта. Видишь эту женщину? — Кто это? — Это тебе скажет мистер Пратт. Увидев фотографии, тот ни минуты не колебался. — Будь она лет на десять моложе, ну или на пять… — Точнее, на шесть, — вставила миссис Брэдли. Пратт посмотрел на нее из-под тяжелых век. — Я бы сказал, что это Белла Фоксли. Миссис Брэдли достала фото, подписанное священником. — А это? — спросила она, показывая его бывшему журналисту. — Мне кажется, это та же самая фотография. — Так оно и есть. Человек, проявлявший негатив, может под присягой подтвердить дату. А теперь прочтите вот это. И миссис Брэдли перевернула фото. — Но этот парень, видимо, ошибся, если только они не близнецы. — Они вовсе не похожи и уж точно не близнецы. Она рассказала об обстоятельствах, при которых были сделаны фото, затем предъявила снимок мисс Фоксли, сделанный Джорджем в профиль. — Да, это она, могу поклясться. Именно в таком ракурсе я видел ее в суде, — объявил мистер Пратт. — Надо сказать, ты здорово преуспела, мама, — заметил Фердинанд. — Кто бы сомневался, — сказала Кэролайн, ставшая ярой сторонницей миссис Брэдли. Диалог был прерван Дереком, который пришел сказать спокойной ночи. Эта традиция неукоснительно соблюдалась в семье даже в присутствии «своих» гостей. — Мой талисман, приносящий счастье, — сказала миссис Брэдли, вручая внуку десять шиллингов. — Это тот человек, который нашел дневник и пустил нас по следу, мистер Пратт. — Спасибо, бабуля! — просиял Дерек. — А еще я получил приз. Разве вы не знали? Опознать женщину на фотографии может и Элиза Ходж. И только после этого начнется настоящая работа, рассуждала миссис Брэдли. В четверг после возвращения в Уондлс-Парва она получила письмо, в котором Тесса Фоксли отказывалась продать ей дом, объясняя это тем, что не может допустить, чтобы такое интересное место уничтожили. Она соглашалась, что дом может быть опасен, но была уверена, что те, кто занимается паранормальными явлениями, знают, как себя вести. Остается только найти другого покупателя, подумала миссис Брэдли. Пока дом не будет полностью принадлежать ей, она вряд ли чего-нибудь добьется. В ответном письме она пообещала не сносить дом, а лишь заняться изгнанием из него злых духов. Она особо подчеркнула, что такой подход не может вызвать возражения. Но мисс Фоксли наотрез отказалась продавать дом. Самое интересное, что ее письма ни по стилю, ни по почерку не имели ничего общего с дневником. — Хорошенькое дело! — сказала миссис Брэдли и снова отправилась к Элизе Ходж. Добрая женщина очень обрадовалась ей. — Удивляюсь, мадам, зачем вы сняли мой дом, если вы там совсем не живете, — с порога заявила она. — У меня была куча дел, да я и не собиралась жить там постоянно, — объяснила миссис Брэдли. — А мальчики здесь так и не объявились? — Объявились, да еще с воспитателем. Очень приятный молодой человек. Держит их в узде. Я ему сказала, что они могут играть в саду, но он только разрешает им собирать цветы и малину, да и то под его присмотром. Пытались варить варенье под моим руководством. Старались, как могли, а уж как радовались, когда раскладывали его по банкам! Вот умора! Думала, помру от смеха, когда смотрела, как старательно они перебирают ягоды, а потом помешивают варенье. Несколько дней так развлекалась! — Возможно, это напомнило вам время, когда мисс Фоксли была экономкой в приюте. — Нет, мадам, ничуть не напомнило. А еще они свернули шею курице мистера Смарта и устроили пикник. Правда, им пришлось заплатить — воспитатель вычел из их карманных денег, которые вы распорядились им выдавать. Смарт запросил десять шиллингов, хотя эта старая наседка не стоила и трех с половиной. Мальчики так и сказали Смарту, когда пришли платить, но тот, подмигнув воспитателю, сказал, что честными быть выгодней — купить курицу они могли за три с половиной шиллинга, но раз они ее украли, то должны заплатить еще за развлечение. Тут у нас говорили, что за это они его подстерегут и отлупят, но теперь он ходит с хлыстом и к нему не подступишься. «Собак нужно учить плетью, чтоб знали, что к чему», — сказал он, глядя на парней в упор, когда встретил их на дороге. Он, конечно, понял, с кем имеет дело, но десять шиллингов за курицу все равно перебор. Внимательно выслушав это незамысловатое повествование, миссис Брэдли постаралась вернуться к прежней теме, идя по стопам мисс Ходж. — Во времена мисс Беллы мальчиков вряд ли учили готовить, — заметила она. — Вы вот прекрасная хозяйка и вполне можете помочь начинающим, а чему могла научить их мисс Белла, которая сама не умела готовить… — Мисс Белла? Да она отлично готовила, мадам! — Я думала, это мисс Тесса была знатной кулинаркой. — О нет, мадам. Мисс Белла получила кучу дипломов и свидетельств. Она чего хотите могла приготовить. А мисс Тесса разве что картошку могла сварить, да и то у нее порой невесть что получалось: то переварит, то не доварит. Да, на первый взгляд ее можно было принять за повариху: такая милая, светленькая, белолицая. Но готовила-то мисс Белла, несмотря на свое прыщавое лицо. Она, бывало, говорила, что хотела бы работать поварихой в частном доме, а в приюте все ее таланты только зря пропадают. — Но разве священник в той деревне, где она жила после суда, мог ошибаться? Он сказал, что это мисс Тесса и она отлично готовит. С этими словами миссис Брэдли протянула служанке фотографии. Вытерев руки о фартук, Элиза Ходж взяла снимки и сразу же их перевернула. Но подписанную священником ей миссис Брэдли не показала.