Роланд открыл дверь и отошел, пропуская Джаз вперед. В комнате царил идеальный порядок. Белье сменили, уничтожив любые подсказки о последних минутах Чарли. В маленьком помещении стоял сильный запах полироли и дезинфицирующего средства, тем более что окна после уборки явно не открывали. Роланд закрыл за собой дверь и замер возле нее, как часовой. Джаз пробралась между коробками, осторожно присела на край кровати. Глянула на Роланда: – Улик не осталось, правда? Роланд ощетинился: – Когда я обнаружил жертву и услышал от сестры-хозяйки про эпилепсию, тоже предположил, что у него случился припадок. На губах была пена, медики заверили, что это – симптом. Мы все так думали, пока не пришли результаты вскрытия. – Теперь уже ничего не поделаешь, – обреченно пожала плечами Джаз. – А криминалистическая экспертиза? Криминалистов ведь вызывали? – Нет, мэм. – Роланд неловко замялся. – Ни школа, ни врачи «Скорой», ни я сам не имели оснований подозревать преступление. Меня вызвали лишь потому, что директор хотел прикрыть свой тыл. Если бы парень находился дома, нас никто не привлек бы. Со всех точек зрения это была смерть по естественным причинам. – Она вполне еще может оказаться трагической случайностью, – успокоила Роланда Джаз. – Мой суперинтендант намекнул – не окажись у отца мальчика больших связей, вас сюда вообще не прислали бы. – Возможно, но мы все равно обязаны установить, по ошибке принял Чарли таблетки или нет. – Непременно по ошибке, – заявил Роланд. – Альтернатива-то – убийство. А зачем убивать школьника? У нас тут не бандитские разборки. Фолтсхэм – городок спокойный, а в этой школе учатся приличные дети из зажиточных семей. – Вы провели обычную проверку Чарли Кавендиша? – Конечно. Чист как слеза. Все, что на него есть, – это три штрафных водительских балла за превышение скорости. Он получил новенькую машину в подарок от папочки на семнадцатилетие, а через несколько дней сдал экзамен на права. – Роланд закатил глаза. – Современные детки, а? Я на свой первый драндулет четыре года копил. – Ну, Чарли в деньгах не нуждался, это точно. – Джаз обежала взглядом комнату. – Где вы его обнаружили? – Лежал у дверей, на губах пена, и уже трупное окоченение началось. Не самое приятное зрелище. – Все-таки вызовите криминалистов. Возможно, уборщики что-нибудь пропустили. – Сомневаюсь, но вызову. В голосе Роланда слышалась враждебность. Да уж, не лучшее начало рабочих отношений. – Пришлю сержанта Майлза вам в помощь, надо перебрать вещи Чарли. – Джаз взяла с коробки ноутбук и вручила его Роланду. – Проверьте компьютер. Позвоните, если найдете что-нибудь интересное. Я пришлю сообщение со своим номером. Джаз вышла в молчании. Идя по коридору, она размышляла, а не отправили ли ее сюда просто «для галочки», лишь бы не расстраивать приятеля комиссара? Как бы ни хотелось Джаз добиться в этом деле успеха, шансы на то, что речь идет об убийстве, ничтожны. Раньше она по каждому делу получала высококлассную поддержку. Теперь это вдруг показалось давно забытым сном. В Лондоне в распоряжении Джаз были подготовленные кадры, компьютеры, криминалисты, любые доступные средства. Пусть Майлз шутит сколько угодно, но она и правда чувствует себя сейчас мисс Марпл. Как ей опросить восемьсот учеников и двести сотрудников при помощи только двух детективов?! Джаз неожиданно рассердилась. Нортон просто подсунул ей дурацкое дело! Решил занять чем-нибудь? Или даже проверить? Джаз выдернула из нагрудного кармана мобильный. Набрала прямой номер Нортона и тут же нажала «отбой». Прислонилась горящей щекой к крепкой прохладной стене. Представила лицо Адели Кавендиш, ощутила ее горе и постаралась сфокусироваться на нем. Назад пути нет. Задача Джаз – выяснить правду. Какими ничтожными ни были бы шансы, ее долг – просто взглянуть в глаза Адели и без всяких сомнений сообщить, умер ли ее сын в результате трагической случайности или стал невинной жертвой чего-то куда более зловещего. Глава шестая Хью Данман посмотрел на снотворные таблетки в руке. Такой способ умереть казался ему наименее мучительным. К тому же в данных обстоятельствах Хью видел в этом синхронность, столь милую его эстетической натуре. Он зажег в камине огонь. Тот вспыхнул и тут же опал, слабо затеплился. В маленьком коттедже, арендованном у школы, все работало «почти». Однако он служил Хью верой и правдой вот уже двадцать лет, был декорацией коротким мгновениям счастья, и Хью глядел на него с нежностью. Он собрал все личные бумаги; они лежали кучей на полу перед камином, готовые к уничтожению. Мысль о том, что кто-то станет рыться в его вещах, была Хью невыносима. Он тщательно привел в порядок свои дела, даже в гардеробе убрал, оставив только лучшие костюмы – на благотворительность. Ни у кого не должно возникнуть сомнений в том, что это – самоубийство. Хью глотнул бренди. Он пил редко и надеялся, что спиртное притупит последние колебания. Хью принялся бросать бумаги в камин. Улыбнулся при виде ярко взвившегося пламени; хороший огонь, никогда он так не горел, приятно будет забрать с собой это воспоминание. На журнальном столике стоял пузырек теназепама. Месячная доза наверняка справится с задачей. Хью сел в любимое кресло, посмотрел на таблетки. Он предупредил школу, что слег с простудой и сегодня не придет. Это даст ему время умереть. Хью уставился на пламя. Столько лет себя контролировал, а тут одна ошибка… Хью вздохнул. Он не планировал закончить жизнь так рано. С другой стороны, старость – сама по себе медленная смерть. Хью открутил крышку, высыпал таблетки на столешницу. По крайней мере, его смерть никому не принесет горя. Лишь бы только выполнили последнюю волю, указанную в завещании. Приятно думать о том, что похороны устроят в школьной часовне и на них придет кто-нибудь из детей… Однако Хью понимал – при данных обстоятельствах это может оказаться недостижимым. Хью порылся в кармане твидовых брюк, нашел бумажник. Осторожно извлек фотографию, вгляделся. Раньше она была цветной, но теперь поблекла и обрела коричневатые тона. Хью улыбнулся знакомому, любимому лицу. Пусть окажется, что он почти всю жизнь ошибался и Бог существует; Бог, который воссоединит их после смерти, после долгих лет разлуки. Если же нет, если впереди небытие, оно все равно легче, чем пустое существование, которое Хью влачит последние сорок лет. Он поцеловал фото в последний раз. Взял со стола три таблетки и поднял бокал с бренди. Положил таблетки на язык, отсалютовал бокалом. – Carpe Diem, любовь моя! Лови момент! – воскликнул Хью, ощутив на языке горечь, и глотнул. * * * По дороге к приемной Джаз успела взять себя в руки. Секретарь сидела за столом, но не работала. Она, как и Джаз, прислушивалась к возмущенному мужскому голосу за дверью директорского кабинета. – Что там происходит? – нахмурилась Джаз. – Это Дэвид Миллар. Отец одного ученика. У них дома неблагополучно: мистер Миллар выпивает, семья распалась. Он вообразил, что у его сына какие-то неприятности, но это, скорее всего, алкоголем навеяло. – Как зовут мальчика? – Рори. Ему всего тринадцать, лапочке, и ростом пока не вышел. Возможно, кто-нибудь из старших ребят действительно его донимает, но чего вы хотели? Мальчики есть мальчики, правда? – Дженни слабо улыбнулась. – Отец думает, что сына третируют? – Понятия не имею, – пожала плечами Дженни. – Однако что-то вывело мистера Миллара из себя. Дверь распахнулась, и из кабинета выскочил мужчина. Он пылал от гнева и был одет кое-как, явно в то, что под руку попало. В глазах плескалось отчаяние. – Господи! Как в этой школе поговорить с собственным ребенком?! – Не обращая внимания на Джаз, мистер Миллар навис над столом Дженни. – Ради бога, у Рори какие-то проблемы. Он мой сын, я его знаю. Рори не стал бы мне звонить, если бы не нуждался в помощи. Почему я не могу с ним повидаться?! – Мистер Миллар. – На пороге своего кабинета вырос взволнованный Роберт Джонс. – Я ведь вам объяснил, что, по словам сестры-хозяйки, сегодня утром за завтраком Рори был в полном порядке. По-моему, не очень-то полезно выдергивать его сейчас с урока, особенно когда вы в таком… возбуждении. – Мне просто нужно увидеть его, поговорить! Прошу, дайте увидеться с сыном!!! – Я вам пообещал, что попрошу Рори позвонить вам вечером. До выходных осталось всего ничего, и Рори будет дома. Дэвид Миллар выпрямился и повернулся к Джонсу: – Да, он будет дома, с матерью. К сожалению, и вам это прекрасно известно, я там больше не живу – и, странное дело, в гости меня не зовут. Внезапно весь запал из Дэвида вышел, плечи устало обмякли. – Пожалуйста, очень вас прошу, пусть Рори сегодня мне позвонит. Он медленно вышел из приемной, Джаз проводила его взглядом. – Извините, инспектор Хантер. – Директор промокнул лоб носовым платком. – Пройдем ко мне?