– Мальчика зовут Рори Миллар? Правильно? – Да. – Роберт закрыл за собой дверь кабинета и проводил Джаз к креслу. – Я стараюсь удовлетворять требования родителей, но Рори вряд ли стоит видеть отца в таком состоянии. Причем, увы, нетрезвым. – Рори знал Чарли Кавендиша? – Они оба жили во Флит-Хаусе, но Чарли был пятью годами старше, поэтому за пределами общежития их мало что связывало. Итак… – Директору определенно хотелось сменить тему. – Думаю, вам лучше начать с воспитателя. Он общался с Чарли ежедневно, так что поведать о его друзьях сможет именно Себастьян Фредерикс. И еще куратор Флит-Хауса, Хью Данман, наш преподаватель латыни, но он, к сожалению, на больничном с простудой. Я уже пообщался с вашим сержантом Майлзом и рассказал ему о Чарли все, что знал. – Директор демонстративно пошелестел бумагами на столе. – Могу я еще чем-то быть полезен? – Пока нет, спасибо, мистер Джонс. – Джаз поднялась. – Вы нам очень помогли. * * * Майлз сидел в маленьком классе, выделенном в распоряжение детективов, и вносил заметки в ноутбук. – Привет, как успехи? – поинтересовался Майлз, поднимая голову. – Вот, посмотрите-ка. – Джаз выложила перед собой четыре маленькие круглые таблетки белого цвета. – Только не приглядывайтесь. Оттуда таблетки выглядят одинаковыми? – Абсолютно, – кивнул он. – Теперь приглядитесь, и вы заметите, что две таблетки гладкие, а на двух есть надпись. – Ноль семь два, – прочел Майлз, прищурившись. – По словам Адели Кавендиш, матери Чарли, он регулярно принимал перед сном две таблетки эпилима – лекарства на основе вальпроата натрия. Она боялась, что Чарли забудет про таблетки, поэтому их каждый вечер приносили в его комнату либо сестра-хозяйка, либо воспитатель – и оставляли у кровати вместе со стаканом воды. – И? – Я сейчас разговаривала с патологоанатомом, который проводил вскрытие. Он уверен, что Чарли перед смертью эпилим не выпил, – его оказалось слишком мало в крови. Теперь представьте: вы приходите домой из паба, собираетесь спать. Заметите вы цифры на двух белых таблетках, которые принимаете каждый вечер всю свою жизнь? Или глотнете их не глядя? – Хотите сказать, что лекарство от эпилепсии могли подменить? – Да. – Джаз указала на две таблетки с цифрами. – Это аспирин, а это… – Она взяла таблетку без надписей, изучила ее. – Эпилим. Они молча уставились на лекарства. Майлз высказался первым: – Чарли почти наверняка не заметил бы разницы. – Это объяснило бы, почему он, зная о своей непереносимости аспирина, все же его выпил. Патологоанатом определил время смерти – одиннадцать тридцать, всего через полчаса после отметки о возвращении Чарли во Флит-Хаус. Реакция на аспирин началась бы почти мгновенно. Если я права, – зловеще подытожила Джаз, – то мы расследуем убийство. * * * Жилище педагога-воспитателя Флит-Хауса располагалось рядом с главным вестибюлем здания. В своей гостиной Себастьян Фредерикс принимал родителей и детей, беседовал с ними, устраивал разнообразные мероприятия с подопечными мальчиками. В результате гостиная напоминала приемную врача: функциональная комната с парой синтетических диванов, несколькими старыми креслами, чьи подушки молили о новой набивке, и письменным столом перед окном, выходящим на прямоугольный школьный двор. Однако, отметила про себя Джаз, здесь ничто не давало представления о личных вкусах хозяина. – Приятно познакомиться, инспектор Хантер. – Мужчина крепко пожал ей руку. В свои сорок с хвостиком воспитатель походил на регбиста – он тренировал школьную команду, о чем Джаз узнала из списка учителей, – но из-за высокого роста не выглядел квадратным. У Фредерикса были светлые волосы, тронутые сединой на висках, эффектные карие глаза и белые, чуть выпирающие зубы. – Располагайтесь. Хотите чаю? – Почему бы и нет? – ответила Джаз. Он заказал чай по стоявшему на столе телефону. – Ужасное дело. Я ни разу не терял ребят за все двадцать лет преподавания. – Фредерикс сел напротив Джаз. – Чем могу быть полезен? Он говорил громко, с выразительными жестами и мимикой – видимо, привык кричать издалека. – Вы много общались с Чарли Кавендишем. Он прожил в вашем общежитии пять лет. Опишите его как можно подробнее. Себастьян подался вперед, потер руки. – Сперва он вел себя заносчиво, но нам вроде бы удалось его немного обтесать. Само собой, Чарли был одним из звездных регбистов в моей команде. Блуждающий полузащитник. Как команда обойдется без него, ума не приложу. – Воспитатель вздохнул, звук вышел долгий, громкий. – Ну да что уж теперь… – Вы можете назвать его ближайших друзей? – Конечно. Я подготовил список. – Взяв с журнального столика конверт, Себастьян вручил его Джаз. – Решил, вам понадобится. Тут перечислены друзья Чарли, его одноклассники и те ребята, что тоже спали в коридоре шестого класса. А, и еще странная девушка, с которой Чарли водил дружбу последнюю пару лет. – Очень оперативно, мистер Фредерикс, спасибо. Появился чай, его принес незнакомый мальчик. – Я поухаживаю, давайте? – предложил Себастьян. Джаз никак не могла понять, чем этот человек ее раздражает. – Благодарю. – Она приняла чашку, сделала глоток. – Как по-вашему, Чарли пользовался у ребят популярностью? – Он был настоящим лидером, чем вызывал немалое уважение, хотя и некоторую неприязнь тоже. Вокруг Чарли постоянно крутилась группка почитателей. В основном регбисты, по правде говоря. Купались в лучах его славы. Однако кое-кто считал Чарли довольно грубым и самовлюбленным. Такие ребята его сторонились. – Я вижу, старостой он не был. Хотя, казалось бы, должность как раз для человека с подобными лидерскими качествами. – Наверное, директор опасался, что Чарли может ею злоупотребить, – осторожно пояснил Себастьян. – Понятно. Джаз вздохнула – ей бы очень хотелось испытывать к жертве более теплые чувства, чем сейчас, но… – Давайте поговорим о той ночи, когда Чарли умер. У сестры-хозяйки был выходной. Значит, в общежитии оставались вы? Красноватое лицо Фредерикса стало еще краснее. – Э-э, ну, тут такое дело… Собственно говоря, не оставался, нет. – Где же вы находились? – Я отсутствовал, – кивнул он. – Да, отсутствовал. – Если вы отсутствовали и сестра-хозяйка тоже, то кто же в тот вечер отвечал за Флит-Хаус? Фредерикс придвинулся ближе и доверительным тоном сообщил: – Видите ли, инспектор Хантер, ситуация деликатная. Я должен был находиться здесь. По правилам школы, в общежитии всегда полагается присутствовать двум сотрудникам. Я оставил старшим нашего куратора, Хью Данмана, одного на несколько часов. – Фредерикс пожал плечами. – Отлучился по срочному делу. – Можно узнать, по какому? – Э-э… нет, боюсь, нельзя, дело личное, но мистер Данман подтвердит, что я вернулся к полуночи. – В котором часу вы покинули общежитие? – Около семи тридцати. – Тогда могу ли я поинтересоваться, кто в тот вечер положил таблетки эпилима на тумбочку Чарли Кавендишу? Раз ни вас, ни сестры-хозяйки не было? – Это сделал я, перед уходом. Примерно в семь пятнадцать отнес таблетки в комнату Чарли. – Вы оставили их у кровати, как обычно, рядом со стаканом воды? – Да. Чарли как раз был у себя. И, между прочим, все видел. Хотя теперь мне это не поможет, – констатировал Фредерикс. – Вы часто наведываетесь к шкафчику с лекарствами и даете мальчикам рецептурные и прочие лекарства? – По мере необходимости. У нас с сестрой-хозяйкой у каждого свой ключ. Мы оба записываем, что именно и в какое время взяли, и потому не путаемся. – А в тот вечер, когда и вы, и сестра-хозяйка отсутствовали? – Я отдал свою связку мистеру Данману, на ней же и ключ от шкафчика с лекарствами. – Мистер Фредерикс, поскольку вы торопились по своему срочному делу, вы не могли случайно перепутать аспирин с эпилимом? – Джаз извлекла из кармана таблетки, опустила на столик. – Как видите, они почти одинаковые. Фредерикс был потрясен. – Инспектор Хантер, признаю, в ту ночь я совершил ошибку, покинув Флит-Хаус, но, уверяю вас, я чрезвычайно осмотрителен во всем, что касается мальчиков и их лекарств, особенно Чарли Кавендиша. Я прекрасно знал о его аллергии на аспирин. Кроме того, анальгетики и рецептурные препараты хранятся на разных полках, так что я никак не мог перепутать. – Тогда, чисто из интереса, скажите, где здесь аспирин, а где эпилим? Воспитатель присмотрелся и указал на две таблетки без надписи.