– Странно вернуться? – спросил Нортон. – Да, но я похоронила призраков, сэр. – Хорошо, хорошо, – кивнул он. – Ну-с, я, само собой, прочитал ваш отчет по делу, но все равно хотел бы его обсудить. Приходится жить опосредованно через моих детективов, раз уж я теперь старая канцелярская крыса. – Он грустно улыбнулся. – Итак, сэр, как вам известно, я была уверена, что Дэвид Миллар не убивал Чарли. Концы с концами не сходились. Я с самого начала чувствовала: дело как-то связано с прошлым. Все три смерти объединяло лишь одно – Флит-Хаус. Когда я услышала полную историю самоубийства Джейми Смита, а потом прочитала письмо, которое Адам Скотт-Джонсон послал Джулиану Форбсу, все сошлось. Я вспомнила, что во время первого допроса Мэделин Смит она рассказала о своей работе в школе много лет назад. Также сообщила, что впоследствии работала в Штатах и в Австралии. При этом не упомянула, что ее сын учился в Святом Стефане и впоследствии повесился. – А кто еще знал? – Бедняжка Дженни Колман, конечно. Она знала, – сказала Джаз. – Они издавна дружили. И, по словам Дженни, Хью Данман тоже узнал сестру-хозяйку. Разумеется, директор был не в курсе. Она предъявила блестящую рекомендацию из личного дела с работы в Австралии – в той самой больнице, где встретил свой конец бедный Фредди… – Вы связались с Сиднеем, я полагаю? – вставил Нортон. – Да, и с ФБР насчет Фредди Эстли, – подтвердила Джаз. – Миссис Смит никогда больше не вдохнет воздух свободы. Она убивала «Банду четырех» одного за другим. Разумеется, мотив убийств был очень серьезным: любовь матери к ребенку. – Да, один из самых веских мотивов на свете, – согласился Нортон. – Итак, она нашла работу в Норфолке с намерением убить Джулиана Форбса? – Да. И я склонна верить тому, что временная работа в Святом Стефане подвернулась случайно. В Норфолке Мэделин Смит начала искать способ избавиться от Форбса – и вот, пожалуйста. – Джаз пожала плечами. – Вероятно, она оценила иронию судьбы: должность идеально отвечала нуждам Мэделин, обеспечивала жилье, а также шанс убить Джулиана в том самом месте, где умер ее сын. По словам мисс Смит, Джулиан был главарем банды. Именно его она больше всех винила в издевательствах, которые довели ее сына до самоубийства. – А Чарли Кавендиш стал жертвой обстоятельств, – предположил Нортон. – Смит видела, как он безжалостно издевается над Рори Милларом и повторяет в точности то, что произошло с ее собственным сыном двадцать пять лет назад. Она считала своим долгом остановить зло. – Именно, – подтвердила Джаз. – Сестра-хозяйка, грозная мстительница. И снова мотив убийства Чарли был веским. Смит очень опекала Рори. Ее можно понять. Хрупкий мальчик напоминал ей Джейми. Вот почему она решила подправить в медицинском журнале запись о выданных Рори таблетках: чтобы его не впутывать. Сама же при этом взяла из шкафчика с лекарствами аспирин, задумав убийство Чарли. – Значит, во вторник вечером она пришла в офис Форбса в Норидже и каким-то образом убедила его поехать с ней в школу? Джаз кивнула. – Он, наверное, до смерти перепугался при ее появлении. Двадцать пять лет назад она была сестрой-хозяйкой Нельсон-Хауса, и мальчики прозвали ее «Вессон», по аналогии с револьвером, за фамилию Смит и железный характер. – Она и правда выглядит зловеще, – признал Нортон. – У нас в школе тоже была такая сестра-хозяйка. – Справедливости ради, я уверена, что до гибели сына Мэделин была нормальной женщиной, – заметила Джаз. – Ей пришлось несладко: муж получил смертельное ранение на охоте в поместье Конотов, когда Джейми было всего несколько месяцев. Небольшая компенсация, полученная от семьи лорда, дала возможность отправить сына в школу Святого Стефана, где, как полагала Смит, у него появятся шансы на лучшее будущее. К несчастью, получилось совсем наоборот. Нортон поцокал языком: – Да, я помню, у нас в школе тоже иногда появлялись умные мальчики из рабочего класса на социальной стипендии. Стыдно признать, но мы с ними плохо обращались. Старую британскую классовую систему, кажется, никогда не вытравить из наших душ. Уверен, это тоже сыграло роль в самоубийстве мальчика. – Как ни отвратительно, вы наверняка правы, сэр. – Итак, горе свело ее с ума, – заключил Нортон. – В точку, сэр. Пару дней назад я опрашивала Адама. Так вот, Смит после смерти Джейми нанесла визиты всем из «Банды четырех» и пообещала, что когда-нибудь заставит их заплатить за содеянное. Вскоре она покинула школу, но, по словам Адама, они никогда не забывали этого обещания. – Оно оказалось не пустой угрозой. Расскажите о Дженни Колман, – продолжал Нортон. – Как она? – Неплохо, учитывая обстоятельства. Выписана из больницы домой. Все еще в шоке, ведь женщина, которую Дженни считала лучшей подругой, пыталась ее убить. Дженни догадалась. Слава богу, мы успели. Очень милая дама. Несмотря на невзгоды, она сохраняет достоинство и никогда никого не винит за свои беды. И… – Джаз улыбнулась, – в этой тьме есть проблеск света. Мартин Чапман обнаружил кое-что весьма интересное, когда сравнивал образцы ДНК. – Он узнал, кто ее давно потерянный сын? – Да. – Джаз кивнула. – Совершенно случайно получилось, что Мартин видел сходную структуру ДНК как раз накануне, во время судебной экспертизы на месте преступления. Он перепроверил и обнаружил, что они идентичны. – Могу я спросить, кто это? – поинтересовался Нортон. – Сэр, поскольку это не имеет отношения к делу, вы не обидитесь, если я вам не скажу? Мне кажется, и Дженни, и ее сын должны узнать об этом первыми, – объяснила Джаз. – Конечно, – улыбнулся Нортон. – Итак, где же прокололась Смит? Что именно навело Дженни на мысль? – По словам Дженни, на следующий день после обнаружения тела Форбса «Мэдди» упомянула, что у Анджелины Миллар, кроме Рори, цитирую: «теперь никого больше не осталось». Тогда информация об убийстве Джулиана еще не разглашалась. Дженни также не могла взять в толк, откуда Смит известно об отношениях Анджелины с Форбсом. Рори сказать не мог – он сам не знал. На следующий день Дженни услышала от директора про убийство Джулиана, сопоставила с тем, что Смит винила его с дружками в самоубийстве сына, и сделала выводы. – Значит, прежде чем поговорить с вами, она решила объясниться с подругой? – Да. Смит сказала Дженни, что о смерти Форбса ей сообщил Себастьян Фредерикс, успокоила подругу, а сама приготовила ей чашечку чая с антифризом. Слава богу, налила недостаточно, чтобы серьезно навредить, но, право, сэр, это уже третий случай. Вы можете попросить своих друзей в высших сферах, пусть примут меры? Антифриз легко приобрести, и если жертва не умирает, то мечтает о смерти. – Крысиный яд и отбеливатель тоже легко приобрести, Хантер. – Но они не безвкусны, сэр. – Да, и это очень удачно. Факт остается фактом: людям нужно заводить по утрам машину и чистить ванну. Люди в большинстве своем не собираются никого убивать. – Нортон улыбнулся: – Когда слезете с любимого конька, прошу вас, продолжайте, Хантер. – Простите, сэр, я знаю, что лишь малое количество веществ используется не по назначению. Постараюсь относиться к ситуации проще, хоть порой и не получается. – Знаете, Хантер, это даже хорошо. Вы не очерствели. Пока. Опытный полицейский, умеющий сопереживать, – лучшее, что мы можем предложить обществу. Постарайтесь этого не растерять. Джаз сообразила, что ей отвесили сомнительный комплимент. – Да, сэр, постараюсь. – Хорошо. Итак, продолжим… – Нортон бросил на нее косой взгляд. – Я вот переживаю, уж не повредилась ли наша миссис Смит умом. Она признана вменяемой и сможет предстать перед судом? – Иззи провела с ней много времени и выразилась так: для неадекватной Смит совершенно адекватна. Она не проявила ни малейшего раскаяния. Считает, что вершила правосудие, мстя за смерть сына. Долгим этот процесс наверняка не будет. Мне кажется, тут вероятен Бродмур или другая психушка для преступников, сэр. – Ну что же… – Нортон закрыл лежащую на столе папку. – В конечном счете вы добились успеха, Хантер. Поздравляю. И притом до пресс-конференции. Не хочу даже думать о последствиях, если бы вы объявили об аресте Дэвида Миллара, а позже ошибка обнаружилась. Негласное признание: мол, мы знаем, кто едва до такого не довел. – Ну-с, расследование окончено. Позвольте узнать, что вы думаете о будущем. – У меня не было времени подумать, сэр, – честно ответила Джаз. – Дело вот в чем… – Нортон взял со стола конверт. – Здесь ваше заявление. Если вы все еще желаете уволиться, советую обдумать и сформулировать его получше. Полагаю, вы по-прежнему решительно настроены не возвращаться в Лондон? – Да, сэр. Нортон поднял руки, сдаваясь. – Что ж, не буду больше уговаривать, раз вы приняли решение. Но кто бы что ни утверждал, именно в Скотленд-Ярде происходят важные события, и именно здесь детективов замечают и продвигают по службе. – Понимаю, сэр. Но я не особенно озабочена карьерным ростом. Просто хочу заниматься полезным делом. И быть счастливой, – добавила Джаз. Нортон поднял бровь. – И вы считаете, что «счастливы» в Норфолке? – Я провела там немного времени, но мне кажется, да, – согласилась Джаз. – Не буду скрывать: я хочу, чтобы вы вернулись. Однако если вы против, то вас ждет комиссар. – Правда? Зачем? – нервно спросила Джаз. – Для обсуждения вашего участия в его планах по учреждению спецотдела Уголовного розыска в Восточной Англии. Он будет охватывать Норфолк, Саффолк и части Кембриджа и Линкольншира, – объяснил Нортон. – Откровенно говоря, комиссару надоело гонять свою команду по всей стране. Особенно когда Лондон все больше и больше нуждается в наших услугах. В настоящее время учреждаются еще три региональных отделения, что должно бы охватить всю страну, без необходимости подворовывать у нас. – Ясно, – кивнула Джаз. – И для чего же комиссару нужна я? – Возглавить новый отдел, разумеется. Прежде всего набрать небольшую разъездную команду, которая связывалась бы с Группами по борьбе с серьезными преступлениями в вышеназванных регионах и работала бы в связке с ними. Это особенная задача, Хантер. Необходимы великолепные навыки работы с людьми и способность адаптироваться к сотне различных ситуаций. И, я бы сказал, вы только что идеально опробовали это на практике в Святом Стефане. Вот, значит, как. Предлагая дело о школе Святого Стефана, Нортон уже наверняка знал о новом отделе. Он проверял Джаз. С одной стороны, раздражало, что ею манипулировали. С другой – льстило, что ее оценили достаточно высоко и организовали возможность себя показать. – Прошу прощения, сэр. Не ожидала. У меня есть время на раздумья? – Буквально пара дней, Хантер. Я рискнул ради вас. Комиссар уже нервничает из-за вашего так называемого творческого отпуска и высказывает беспокойство, что вы можете снова исчезнуть. В случае вашего согласия я должен быть уверен: на вас можно полностью положиться. – Понимаю, сэр. Как насчет персонала? Могу я рассчитывать взять с собой кого-то из старых коллег? – Максимум одного-двух, – предупредил Нортон. – За прошедший год я и так потерял достаточно людей. Полагаю, вы захотите Майлза. Он уже долго проработал здесь. Может быть, ему пойдет на пользу новое поприще. Мне всегда казалось, что нам не удается полностью раскрыть его потенциал, – задумчиво произнес Нортон. – У вас это, похоже, получается лучше. И, может быть, перемены плюс повышение по службе решат проблему. Нортон посмотрел на часы. Джаз поняла намек. Встала, протянула Нортону руку: – Спасибо, сэр, искренне благодарна за доверие. Я свяжусь с вами к концу недели, обещаю. – Хорошо. Надеюсь, ответ будет положительным. Джаз уже открыла дверь, когда вдруг услышала: – Хантер? – Да, сэр?