– Не дайте ему выиграть, хорошо? Она улыбнулась про себя: – Постараюсь, сэр. Нет, обещаю. * * * Джаз ехала по шоссе A11 в Норфолк, и в голове крутилось одно: Не дайте ему выиграть… Веский аргумент. Однако на этот раз решение должно зависеть лишь от ее собственных желаний и планов. Джаз уже решилась на две важные перемены в жизни: развелась с Патриком и покинула Лондон. Теперь, когда Маршевый коттедж начал обретать форму, она не сомневалась, что полюбит в нем жить. Однако сумеет ли обойтись без адреналина от работы? Пусть даже та иногда приносит разочарование и сомнения. Ведь Джаз – хороший работник, очень хороший. Это приятно сознавать. Возможно, без Патрика, который вечно задирает нос и подтачивает ее уверенность в себе, будет еще приятней… Джаз увидела знак поворота на Кембридж и неожиданно для себя свернула и поехала в направлении больницы. * * * Тома уже перевели в отделение. Он сидел на кровати и болтал с соседом. – Джаз, дорогая. – Отец раскинул руки, и она обняла его, чувствуя сквозь пижаму выпирающие кости. – Как моя любимая девочка? – Все хорошо, пап, очень хорошо. – Джаз села на стул рядом с ним, разглядывая впалые щеки и серовато-бледное лицо. Однако глаза были ясными, в них блестела жизнь. – Как ты? – Жив. Моторчик еще тарахтит, хоть и с перебоями, как все время твердит доктор, и я очень рад тебя видеть. Мама рассказала мне о деле. – Он сжал ее руку. – Я страшно горжусь тобой, милая. – Спасибо, пап. Когда тебя отпустят? – Где-то на следующей неделе, если я буду хорошо себя вести и есть бета-блокаторы. Жду не дождусь вообще-то. – Том понизил голос: – Тут одни маразматики, орут по ночам. Будет намного лучше дома с мамой, в собственной кровати. – Ты не уйдешь, пока доктора не разрешат, папа, – строго сказала Джаз. – Кроме всего прочего, это нечестно по отношению к маме. Ты же знаешь, она очень беспокоится. – Знаю, но люди в больницах заболевают. А то и мрут как мухи, – прошептал он. – Я знаю, папа, но сейчас это самое подходящее для тебя место. – Ладно, хватит обо мне. Расскажи о себе. Какие планы? – Кухня почти готова, у меня новая ванная комната, и вчера, как ни странно, даже пришел маляр. – Джаз довольно хлопнула в ладоши. – Да-да, очень мило, – согласился Том. – Но я имел в виду планы на жизнь, дорогая. – Ну, – медленно начала Джаз, – мне предложили на следующей неделе встретиться с комиссаром. С перспективой возглавить новый спецотдел в Восточной Англии. Том был поражен. – Это же большая честь, да? – Нортон счел бы это понижением по сравнению с работой в Скотленд-Ярде, но я смогу быть довольно независимой. – Не гнуть спину перед начальством, потому что ты и есть начальство, – согласился Том. – Вот-вот. Лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе. – И что же? – Том рассматривал ногти на руках. – Ты уже решила? – Нет. Обещала подумать, – ответила Джаз. – Несколько месяцев назад я ушла из полиции и собиралась вести совершенно другую жизнь. Что скажешь? Том посмотрел на дочь и улыбнулся: – Знаешь, я тут, между прочим, подумал, что, возможно, слишком сильно влиял на твои прежние решения. Поскольку слишком уверен в своих советах и… поскольку очень тебя люблю. – Он протянул к ней руку, на глазах выступили слезы. – Теперь я просто придержу язык. Поступай, как считаешь нужным, дорогая. Больше мне сказать нечего. Джаз сжала его руку, глаза увлажнились. – Хорошо, папа. – Какое бы решение ты ни приняла, оно будет правильным. Я уверен. Не бойся неудач, Джаз. Иногда дела идут плохо, это часть жизни. И также часть жизни подняться, отряхнуться и двигаться дальше. – Да, ты прав. Спасибо. – Кстати говоря, на днях ко мне заглянул Джонатан. – Том поднял бровь. – Да? – Да. Он спрашивал о тебе, передавал привет и просил звякнуть, когда у тебя найдется минутка. – Папа, пожалуйста, хватит меня сватать. Мне правда неинтересно. – Джаз… – поцокал языком Том. – Однажды ты поймешь: единственное, что дает нам силы, – это любовь, будь то к семье, религии или искусству. Любовь высшего порядка, как я это называю. Прости, дорогая, но «одинокий остров» из тебя никудышный. Ты всегда будешь мечтать о любви, ручаюсь. – Он усмехнулся: – В конце концов, ты моя дочь. Вскоре Том закрыл глаза, задремал. Джаз сидела рядом и думала, сможет ли она когда-нибудь без него. * * * Дэвид Миллар в одиночестве ужинал тостом с консервированной фасолью на своей убогой кухне. Всю неделю с тех пор, как его освободили, он в основном спал. Это помогало убить время и означало, что он не бодрствует, а значит, не может налить себе спиртного. Прошедшие две недели слились в расплывчатое пятно, но теперь в голове медленно начало проясняться, и он чувствовал себя лучше. К нему приходил наставник из «Анонимных алкоголиков», и Дэвид вернулся в программу. Готовый на этот раз завязать по-настоящему. Он сдался, признал, что алкоголь его одолел. Только теперь на смену борьбе пришло осознание: если Дэвид хочет вернуть контроль над своей жизнью, мало-помалу начать видеть в ней улучшение, пить больше нельзя. Потому что он не может остановиться, как другие люди. Потому что он алкоголик. В гостиной зазвонил мобильный, и он кинулся ответить: – Алло? – Дэвид, это Анджи. Как… как ты? – О, теперь, когда меня не обвиняют в двойном убийстве, получше, спасибо. – Ясно. – Помолчав, она продолжила: – Знаешь, я никогда не верила, что это ты. Сказала инспектору Хантер: ты на такое не способен. – Рад за тебя, – ответил он холодно. – И… я тут подумала, если ты не против… можно Рори в четверг приедет к тебе? Понимаешь, у него сейчас каникулы, а в четверг похороны Джулиана. Рори лучше не присутствовать. – Конечно. Если ты мне доверяешь. – А ты?.. – Да, трезв. К твоему сведению, я никогда не бывал пьяным при Рори. Не мог и не хотел, чтобы он это видел. Никогда. Повисло молчание. Наконец Анджелина сказала: – Прости меня, Дэвид. За все. – Да… что ж, какой смысл ворошить прошлое? – Никакого. Но я надеялась, что мы могли бы по крайней мере быть друзьями. Ради Рори, если уж не ради нас самих. Дэвид долго молчал и наконец произнес: – Анджи, я любил тебя. Хотел одного – чтобы вы с Рори были счастливы. А ты мной воспользовалась. Так что нет, Анджи, я не представляю, что мы сможем стать друзьями. – Понимаю. Что ж, нам обоим пришлось несладко, Дэвид. – Ну, для тебя, кажется, все закончилось куда лучше, чем для меня. У тебя есть Рори, и дом теперь полностью твой, не так ли? Ты богатая женщина, завидная невеста. Он услышал приглушенный всхлип. – Ты правда считаешь меня такой стервой? – Да. Привози Рори в четверг в любое время. Я дома. Едва отложил телефон, в дверь постучали. – Кого еще черт принес? – пробормотал Дэвид и пошел открывать.