— Ты узнал что-нибудь еще? — Только то, что Иоганна не ладит с родителями и презирает их образ жизни. Я ее прекрасно понимаю, — заявил Йохан и, заметив неодобрительный взгляд Лена, добавил: — Знаю, мы должны дистанцироваться и быть абсолютно объективными… Но разве плохо, если мы будем немного пристрастны? Уверен, за религиозной маской Логенера кроется много сюрпризов. Иоганна сказала, что, когда ей было шестнадцать, родители выбрали ей жениха. Он садился рядом с ней на церковных собраниях и время от времени приходил к ним домой. Он был на семь лет старше. Звучит просто безумно… Лена ответила не сразу. — Мы должны дистанцироваться, и ты это прекрасно знаешь. — У меня все под контролем, — заверил Йохан. — Правда. Лена села напротив него. — Как скажешь. А у Марии был жених? Или Иоганна не знает? — Само собой, я спросил об этом. Мария никогда об этом не рассказывала. Если жених и был, то Иоганна не в курсе. — Нужно прояснить этот вопрос. Вчерашний отчет Брандта у тебя? — Да. Они с напарником проверили четырнадцать учеников, записали имена, обыскали портфели. Я собирался поговорить об этом с Юргеном. Лена удивленно уставилась на Йохана. Она не впервые замечала, что он нашел общий язык с местными полицейскими. И это за какие-то несколько дней… Сама она предпочитала держаться немного на расстоянии, даже если подчас это мешало работе. — Юрген — это помощник Брандта. А еще вчера я запросил данные о том, кто совершал и принимал звонки в тот временной отрезок. Надеюсь, отчет придет сегодня днем. Но я особо на него не рассчитываю: сейчас телефон у каждого школьника. Список будет слишком длинный. — Что-нибудь еще? — спросила Лена, глотнув кофе. — Нет, пока это все. Она кивнула и рассказала Йохану то, о чем узнала от Луизы. — Иначе говоря, теперь мы расследуем дело об убийстве, — заключил Йохан. — Дело становится все серьезнее. Но зато теперь у нас появилось четкое направление. — Именно. Ты вчера дозвонился до классного руководителя? — Да. Он почти уверен, что в последний месяц никто из учителей уроки не отменял. Если окна и появлялись, то учащиеся оставались сидеть в классе и выполнять задания. Он сегодня утром проверит расписание и в случае чего даст мне знать. — Хорошо. Во сколько прибудут наши фленсбургские коллеги? — Секундочку. — Йохан просмотрел полученное письмо. — В четверть первого. — Тогда устроим совещание в час дня. Лена с Йоханом обговорили план действий и решили, что одна группа займется прихожанами церкви, другая — опросит одноклассников Марии, а они тем временем навестят Лизу Беренс и снова заедут к Логенерам. — Если поторопимся, то успеем смотаться в школу и поговорить с Евой Брааш до того, как паром причалит к Фёру, — сказала Лена, закрывая ноутбук. — Убили? — переспросила Ева Брааш, широко раскрыв глаза. — Вы хотите сказать, что Марию… — Да, мы предполагаем, что ее убили. Они попросили Еву поговорить с ними во время перемены и теперь уже несколько минут сидели в пустом классе. — Но кто… — Ева замялась. — Мы слышали, что Мария ходила в театральный кружок, которым вы руководите. — Да, верно. Но нескольких недель назад она ушла из кружка. Это важно? — Почему Мария ушла из кружка? — спросила Лена, пропустив вопрос мимо ушей. — Она решила сделать перерыв. В конце концов, кружки — дело добровольное. Если у ребенка по каким-либо причинам нет времени или сил, чтобы в него ходить, то нам остается это только принять. — Значит, вы не спрашивали Марию о причинах? — Наверняка спрашивала. Может, ее родители были против. Не помню. — Вы говорили, что вы с Марией обсуждали религию вне занятий, — сказала Лена. — Где вы встречались? — Здесь, в школе. К чему вы клоните? — Ответьте, пожалуйста, на вопрос, — вмешался Йохан. Ева бросила на него возмущенный взгляд, но ответила: — В классе, когда остальные ученики уходили на перемену. Иногда на школьном дворе. Может, даже в учительской. — Мария рассказывала вам о проблемах в семье? — спокойным голосом спросила Лена. — Да. — А об издевательствах одноклассников? Ева нерешительно кивнула. — Некоторые мальчики ее особенно не любили. — Она на мгновение прикрыла глаза и вздохнула. — Мария была симпатичной. Она бы выросла в настоящую красавицу, это уже сейчас было видно. И она была довольно зрелой для своего возраста. Первое пробуждает желание, второе бросает вызов, особенно мальчикам. В психологическом развитии большинство мальчиков отстают от своих ровесниц, хоть и не хотят этого признавать. Отсюда демонстративная «крутизна». Думаю, это можно списать на возраст. — «Настоящая красавица». Так еще никто не говорил, — заметила Лена. — Вы же видели Марию на фотографиях? А жизни она была еще более… Говорят, что красивым людям легче живется, но это верно лишь отчасти. Мария не пользовалась своей внешностью. Напротив. Она вела себя как самая обычная девочка. Лена заметила, как изменился голос Евы, когда она заговорила о Марии — стал мягче, спокойнее, нежнее. — Хотите сказать, она была не обычной девочкой? Ева оторопело уставилась на Лену. — Я этого не говорила. Мария была взрослее, серьезнее других девочек в классе, не говоря уже о мальчиках. Но в остальном… — Она верила в Бога? — поинтересовалась Лена. Ева на мгновение растерялась, но потом взяла себя в руки: — Трудно ответить на такой общий вопрос. В Бога можно верить по-разному. Она замолчала, закрыла глаза, потом подняла взгляд, и Лена поняла, как непросто дается ей этот разговор. — Да, думаю, Мария была верующей. Это усугубляло ее конфликт с отцом и матерью. Обычно подростки рефлекторно отрицают образ жизни родителей и не пытаются их понять. Мария была другой, она не осуждала своих родителей, не хотела, чтобы они отреклись от своей веры. Она пыталась их понять, что необычно в ее возрасте. Я бы даже сказала, очень необычно, учитывая радикальность их веры. — Значит, Мария относилась к родителям с пониманием? — уточнила Лена. Ева невидяще уставилась в окно. Через несколько секунд она вздрогнула крупной дрожью и выпрямилась, медленно переводя взгляд с Лену на Йохана и обратно. — Это все, что я знаю, — сказала она и встала. — Простите, но у меня дела. Если у вас больше нет вопросов… — В каких отношениях вы состояли с Марией Логенер? — спросил Йохан, глядя на Еву в упор. Та медленно села обратно. — Вчера вы уже задавали этот вопрос. — Вчера мы спрашивали, были ли вы близки. — Разве это не одно и то же? Мария была моей ученицей, я — ее учительницей. Правда, в последнее время я уделяла ей больше внимания, чем остальным ученикам. — Где вы были в ночь со вторника на среду? — Йохан старался говорить как можно непринужденнее. Поначалу Ева никак не отреагировала, словно не поняла его или не услышала. Йохан начал было повторять свой вопрос, но Ева подняла руку, жестом останавливая его. — Ночью? Спала. — Одна? — уточнил Йохан. — Я живу одна. — Это не ответ на мой вопрос. Тихо вздохнув, Ева сказала: