— Да, улики указывают на то, что убийца именно он. Но как мне кажется, господину Раймерсу все равно. Думаю, он не откажется от Мартина, даже если тот виновен. — Я бы не был так уверен. — А я уверена. — Почему ты вспомнила сейчас о деле? — Отец Марии напоминает мне моего отца, — задумчиво сказала Лена. — А Мария напоминает тебе себя? — Я не была в таком уязвимом положении. У меня было много друзей, любящая мама, тетушка Бекки. Наши ситуации нельзя сравнивать. Но я могу представить, под каким давлением находилась Мария. — Значит, Мария все-таки напоминает тебе себя. — Не буду тебя переубеждать. Я это к чему: не думаю, что Мария ненавидела родителей. Семейные фотографии, которые она хранила, говорят сами за себя. — Помолчав, Лена добавила: — У меня почти нет маминых фотографий, а на тех, что есть, мы всегда втроем, с отцом. Мне его вырезать? Но так делают только в плохом кино. У тебя есть фотографии родителей? — Да, полно. Целая коробка из-под обуви. Я все собирался разложить их по альбомам, но потом решил оставить в коробке. В конце концов, мои родители были воплощением беспорядка и хаоса. Они принимали участие в студенческом движении в шестидесятых. — Ты обязательно должен показать мне эти фотографии! Мы же договорились о свидании во Фленсбурге? — О свидании? — усмехнулся Бен. — Да, конечно. Предлагаю тебе честную сделку. Я покажу тебе свои фотографии, если ты покажешь свои. Лена остановилась. — Мы же друзья, какая еще сделка?! — В некоторых случаях приходится разделять дружбу и деловые отношения. Лена не ответила. — Давай пойдем обратно, — через некоторое время предложила она. — Становится прохладно, да и завтра нас ждет долгий день. Некоторое время они молча шли рядом, потом Лена снова остановилась и спросила: — Ты когда-нибудь от чего-нибудь убегал? — Честно? Зависит от того, кому ты задашь этот вопрос. Моя жена бы ответила «да» и привела бы дюжину примеров, хотя я до этих пор думал, что ничего не боюсь. А дети мои… Я спрошу у них, когда они подрастут. Возможно, они смогут судить об этом лучше остальных. — Нас учили взвешивать все «за» и «против», анализировать доказательства, делать выводы и составлять соответствующий план действий… — Но жизнь — это не дело, которое нужно раскрыть. Она, жизнь, — штука непредсказуемая. Те, кто пытается составить план и досконально все спрогнозировать, терпят неудачу. Я в том числе. — Хочешь сказать, мне нужно выключить голову? — По крайней мере выключи детектива. Разве ты думала бы об отце, будь тебе на него абсолютно плевать? — Если бы мы не встретились, я… — Стоп! — перебил Бен. — Давай вернемся к этому разговору через годик. Или через два. Согласна? — Или через десять? — Если хочешь, то можно и через десять. Тем временем они подошли к пансионату, в котором остановилась Лена. Бен театрально поклонился: — Благодарю за прекрасный вечер. Спокойной ночи. Лена стояла перед ним и молчала, не зная, что делать. — Эй, все в порядке? — спросил он. Она вздохнула, шагнула вперед и нежно расцеловала Бена в обе щеки. — Спасибо за прекрасный вечер. Глава 28 Лиза Беренс сидела рядом с матерью, ее отец сидел чуть в стороне. Йохан положил диктофон на стол и включил его. — Допрос Лизы Беренс в присутствии обоих родителей, — объявила Лена, после чего назвала дату, время и причину, по которой проводился допрос. Перемены в девушке были видны невооруженным глазом: от былой уверенности не осталось и следа, глаза беспокойно бегали по сторонам, руки мелко тряслись, плечи сгорбились, словно под тяжестью… За исключением краткого приветствия, она не произнесла ни слова. — Лиза, ты знаешь Мартина Раймерса? — начала допрос Лена. — Конечно, мы знаем Раймерсов, — ответил за Лизу отец. — Мы регулярно встречаемся на общественных мероприятиях нашей церкви. — Господин Беренс, я задала вопрос вашей дочери. — Да, я знаю Мартина, — наконец ответила Лиза. — Когда вы разговаривали в последний раз? — Мы не общаемся. Просто знаем друг друга в лицо. — В ночь с шестнадцатое на семнадцатое августа этого года Мария ночевала у твоей бабушки. Не могла бы ты повторить, что произошло в тот день? — Ничего особенного. Мария отлучилась, чтобы с кем-то встретиться. Я с ней не пошла. Потом она вернулась. Отец удивленно воззрился на дочь, но ничего не сказал. — С кем она хотела встретиться? — спросила Лена. — Не знаю. — Этот человек с острова? Лиза пожала плечами и не ответила. — Ты когда-нибудь звонила Мартину Раймерсу? — Нет. — Значит, ты уверена, что не разговаривала с ним по телефону в последнее время? Лиза снова промолчала. Ее мать беспокойно заерзала на стуле и неуверенно посмотрела на мужа. — Ты знаешь номер мобильного телефона Мартина Раймерса? Девочка в очередной раз пожала плечами. Лена вытащила из материалов дела отчет, положила перед собой на стол: — У меня здесь детализация звонков стационарного телефона, зарегистрированного на имя вашей бабушки, госпожи Беренс. Согласно отчету, за последние четыре недели с этого телефона было сделано пять звонков на номер Мартина Раймерса. Каждое соединение длилось по нескольку минут. Сомневаюсь, что Мартину звонила твоя бабушка, а значит, это делала ты. Лиза упорно продолжала молчать. — Вы созванивались в прошлый вторник. Разговор длился три минуты и пятнадцать секунд. Припоминаешь? Лена запросила детализацию звонков сразу после беседы с Лизой Беренс. Результат прибыл вчера, но Лена получила его только в последний момент. Утром, когда она пришла в полицейский участок, к ней подошел Йохан и передал распечатанный отчет. — Даже если моя дочь звонила одному из прихожан нашей церкви, это не преступление, — вмешался в разговор господин Беренс, пытаясь защитить Лизу. Лена не обратила на него внимания и продолжила, обращаясь к девочке: — Пожалуйста, ответь на вопрос. — Я не помню.