– А чего хочешь ты? – Наши желания совпадают. Повисло тяжелое молчание. Затем мать, прижав трубку ко рту, прошептала: – Ты что, снова головой ударилась? Робин замерла. Она поняла, что означают эти слова, на что намекает мать. И мысленно перенеслась на много лет назад. Ей тогда было восемнадцать. Робин проснулась в своей комнате. И не одна. Дверь оказалась слегка приоткрыта. А ведь вечером ее захлопнули, это точно! Значит, мать все знает. Робин выскользнула из постели и спустилась вниз. Мать с каменным лицом стояла в кухне, у раковины. Робин принялась рассказывать об аварии, о том, что она несколько часов провела в отделении неотложной помощи. Раздвинула волосы и показала то место, где красовались швы. «После такого удара люди иногда начинают чудить, – сказала тогда мать, посмотрев ей прямо в глаза. – Я рада, что ты, наконец, пришла в себя». Очень спокойно Робин ответила: – Ничем я не ударялась. И вполне способна здраво рассуждать. Чего я слишком долго не делала, черт возьми. – Не надо сквернословить. – Ни хрена! Я взрослая женщина, могу говорить, что хочу! И Робин повесила трубку. Глава 57 Лекси Причалив к берегу, Лекси и Элеонора увидели Робин. Она сидела, обняв ноги и уткнувшись головой в колени. Неужели плачет? Лекси сняла солнечные очки и, едва дождавшись, когда лодка уткнется носом в песок, подбежала к подруге и склонилась над ней. – Эй! Что случилось? Элеонора посмотрела на них, пробормотала, что слишком долго была на солнце, и направилась в сторону дома. – Я только что беседовала с мамой, выругалась и сказала, что я взрослая женщина и могу говорить, что хочу. – Давно пора! – рассмеялась Лекси. – Я никогда не бранилась при родителях, – продолжала Робин. Она выглядела так, словно одновременно и умирает от стыда, и гордится своим поступком. – Меня отчитывали даже за выражения вроде «фиговый». – Знаешь, я обожаю твоих предков, но слишком уж они правильные. Робин кивнула. – Да, наверное, иногда не помешает дать им понять, что все люди разные. – Вот именно! – Лекси обняла подругу. Робин прижалась щекой к ее лицу и воскликнула: – Боже, как я по тебе скучала! Нам надо общаться чаще. – Согласна. Лекси села рядом с подругой на теплую гальку. Девушки смотрели на море. – Знаешь, чего я еще хочу? – продолжала Робин. – Чаще куда-нибудь выбираться, вспомнить о своих желаниях. Ходить в походы, совершать вылазки, встречаться с друзьями. – Она помолчала. – Или это уже слишком? Может, проблема в неумеренности аппетитов? Современные женщины мечтают получить все и сразу: работу, ребенка, любовь, приключения… – Проблема не в желаниях, а в том, что мы до сих пор спрашиваем разрешения. – Лекси набрала полную горсть камешков и катала в ладонях, ощущая их гладкие теплые бока. – Мы вечно делаем то, что «должны», или то, что «правильно». – Но не ты. Ты всегда была другой. Дерзкой. Дикой. Лекси раздвинула пальцы, и галька посыпалась на землю. – Да, но ты говоришь о свободе, а мой случай совершенно другой. Я просто веселилась изо всех сил. Я не чувствовала себя раскрепощенной, а пряталась. Робин нахмурилась. – Алкоголь, наркотики, секс, вечеринки – не более чем способ чем-то занять свое время, сбежать от реальности, чтобы не глядеть в глаза правде. – Ты была несчастна? – И довольно долгое время. Робин захлопала глазами. – Мне так жаль. Я этого не понимала. Я… – Не извиняйся. Я хорошо маскировалась. Уж в этом точно набила руку. – Лекси улыбнулась. Пусть подруга, да и все остальные тоже думают, что у нее все хорошо, что все складывается лучше некуда. Потому что ей самой хотелось в это верить. – Я любила танцевать, но тот стиль жизни, который вели люди вокруг, мне совершенно не подходил. Правда, осознание пришло далеко не сразу. Если бы я не сломала большую берцовую кость, то, наверное, тусила бы до сих пор. Лекси всегда предпочитала плыть по течению, а не прокладывать собственный маршрут. – Как странно: иногда думаешь, что произошло нечто ужасное, а потом это оказывается лучшим, что могло с тобой случиться, – заметила Робин. – Верно. – Лекси вспомнила, что после травмы впала в страшную депрессию и не понимала, как жить дальше. – Именно ты предложила мне попробовать занятия йогой. – Исключительно чтобы сохранить растяжку, пока ты проходила период реабилитации. Я и представить не могла, что ты пройдешь переподготовку и станешь инструктором! – Помню, как шла на первое занятие и думала, что точно не получу удовольствия. Слишком медленные движения, мычание… – Но тебе понравилось. – Тренер тогда сказал одну фразу, которая запала мне в душу. «Йога – не представление. Вы занимаетесь ею для себя». В отличие от танцев. Всю жизнь я думала только о том, какой увидят меня зрители. Йога же предлагает сосредоточиться на себе. Чтобы понять это, требуется время. Ты же меня знаешь: мне хотелось стать лучше, сгибаться больше всех, держать позу максимально долго. Робин рассмеялась. – Я начала ходить на занятия в дневное время, а их посещают в основном пожилые люди. Думаю, тогда-то я и перестала думать о том, как выгляжу и правильно ли все делаю. Я осталась наедине с фитнес-ковриком. – Раньше ты никогда об этом не рассказывала. – Знаешь асану, которой заканчиваются все тренировки? Шавасана? Когда нужно просто лежать спокойно? Так вот, она мне давалась сложнее всего. Потому что я думала о том, что хочу есть, почесаться или выпустить газы или какой сериал включу, когда приеду домой. Робин снова рассмеялась. – Но постепенно я научилась отпускать свои мысли и следить за дыханием. Это и есть свобода. Делать что-то для себя, а не для других. Перестать работать на зрителей – не важно, кто они: публика в зале, заплатившая деньги за билеты, члены семьи, друзья, общество… – Лекси замолчала и пристально посмотрела в глаза подруге. – Возможно, нам всем стоит попробовать перестать соответствовать чужим ожиданиям и вспомнить, чего хотим мы сами. – Спасибо, – с чувством ответила Робин. – Именно то, что я хотела услышать. И кстати: я очень рада, что ты, наконец, счастлива. И без ума от йоги. Лекси улыбнулась. – И что ты встретила Эда. Лекси изо всех сил старалась сохранить радостное выражение лица. Они поднимались по лестнице к вилле, освещавшее белоснежные ступени солнце ослепляло. На Лекси накатила волна усталости, в голове роились мысли. Ей хотелось удалиться в свою комнату и побыть одной. Подумать. – Так вот вы где! – Бэлла подняла голову с лежака. На носу у нее красовались огромные солнечные очки. – Идите сюда. Посидите со мной! Я с утра без компании. У меня тут кое-что есть! – Она подняла кувшин – определенно с чем-то алкогольным. Лекси тихонько застонала. Больше всего ей сейчас хотелось побыть в одиночестве, но Бэлла обидится, если ей откажут. Пришлось присесть на соседний лежак и открыть зонтик. Робин исчезла в доме, сказав, что принесет что-нибудь из напитков. Бэлла наполнила свой бокал до краев, пролила спиртное и захихикала. Ну, конечно, она же пьяна! Улыбка все шире, движения все менее скоординированные и размашистые. Лекси вспомнила те времена, когда они по вечерам собирались на очередную тусовку. Чья-нибудь спальня, музыка, разбросанная по ковру косметика, толстые стрелки, нарисованные жидкой подводкой, запах раскаленного выпрямителя и спрея для волос. До сих пор во рту живо ощущается вкус дешевой помады и водки. Да, в их прошлом немало запоминающихся моментов. Лекси ни о чем не жалела и все же удивлялась, почему в один из таких вечеров она не повернулась к Бэлле и не сказала: «Мне все это не нужно. Я постоянно грущу. Такой стиль жизни не для меня». Почему она ни разу так не сделала? Наверное, знала, что Бэлла ответит: «У меня есть отличное решение». И жестом фокусника извлечет откуда-нибудь бутылку с алкоголем или упаковку таблеток. Но сейчас Лекси смотрела на подругу и думала: «Возможно, и ты несчастна? И не знаешь, как сказать мне об этом?» Она сжала руку Бэллы и спросила: – Крошка, все в порядке? – Просто охренительно! Мы с Фэн только что расстались! Вернувшаяся с напитками Робин застыла как вкопанная.