– Господи! Бэлла рассмеялась: – Расслабьтесь! Все просто прекрасно, никто из нас не страдает. – Мне так жаль, – сказала Лекси. – Хватит. Отставить скорбь и игры в психолога. Сегодня наш последний день на острове. И лично я намерена веселиться. Ясно? – Бэлла подняла бокал. Робин и Лекси переглянулись. – Ясно. Троица молча выпила. На террасу вышла Элеонора, чтобы собрать стаканы. – Эй! – крикнула Бэлла. – Что там у нас в меню? – Бэлла! – прошипела Лекси, а затем обратилась к будущей родственнице: – Хочешь с нами выпить? – Нет, спасибо. – Элеонора холодно посмотрела на Бэллу и ушла в дом. Лекси вспомнила разговор в лодке. – Ты сказала Элеоноре, что я пригласила ее из жалости. Подруга пожала плечами. – А разве не так? – Я хотела узнать ее получше. Мы же породнимся. Будь поприветливей с бедняжкой, прошу. Ей пришлось нелегко. – Да, помню, ты говорила. Ее парень умер. – Дыша перегаром, Бэлла громко прошептала: – А она, часом, его не укокошила? Ты проверяла? – Ты что несешь! – одернула ее Робин. – А что? Она какая-то странная, вы не находите? Лекси встала. Да, разбитое сердце – не шутка, но это же не повод быть жестокой! – Просто валяю дурака. – Бэлла встала с лежака, лениво побрела к бассейну и сошла по ступенькам в воду, поеживаясь от холода. Проходя мимо, Лекси заметила: – Вообще-то не парень, а жених. Через несколько недель они бы отпраздновали годовщину свадьбы. Так что будь добра, сделай над собой усилие. Но Бэлла уже нырнула, и ее фигура преломлялась под водой в лучах солнечного света. Всем хотелось, чтобы последний вечер на острове стал запоминающимся. Мы представляли себе вечеринку на морском берегу: над нами звездное небо, волосы впитали дым костра, от алкоголя по телу разлилось тепло. Даже сейчас, зная, что произошло, мы признаем, что вшестером пережили несколько прекрасных и счастливых моментов. Вот только их вытеснили другие, весьма мрачные воспоминания: неожиданная сильная пощечина, парящая в темноте кроваво-красная ткань, бешеный вой сирен, эхом разносящийся по горам. И яркий костер, пылающий на берегу. Глава 58 Фэн Фэн стояла на коленях у моря, галька врезалась в голые ноги. Чиркнула зажигалкой и поднесла ее к смятой газете, засунутой под сложенные шалашом дрова. Вскоре бумага загорелась, языки пламени начали лизать небольшие веточки. Фэн наклонилась и раздула огонь. Костер вспыхнул сильнее. – Ты отличный костровой, – сказала Элеонора, которая сидела рядом, зажав между коленями бутылку. Фэн взяла свое пиво, открутила крышку и потянулась к Элеоноре, чтобы чокнуться. – За нас. Вокруг становилось все темнее. В воздухе пахло солью и дымом от костра. Девушки набрали приличное количество сухой древесины, чтобы хватило на всю ночь. Элеонора расставила на берегу фонари и разложила вокруг огня пледы и подушки, а Фэн приволокла сумку-холодильник с напитками и положила на нее сверху колонку. Сейчас из нее лилась спокойная музыка. Фэн была рада возможности помочь Элеоноре и подготовить все для вечерних посиделок. Весь день она старалась не привлекать к себе внимания и держаться подальше от Бэллы. Поэтому в одиночестве отправилась на длительную прогулку в горы и, сидя в тени, с удовольствием наблюдала за греющейся на солнце ящерицей и птичками, тыкающими клювами в пересохшую почву в поисках насекомых. Когда Фэн наконец вернулась на виллу, то увидела Бэллу в компании опустевшего кувшина для коктейлей с листиками мяты на стенках и пустой бутылки просекко, торчащей из ведерка, где плавился лед. Попытка подойти к подруге, чтобы узнать, как та себя чувствует, закончилась неудачей: Бэлла нацепила темные очки и отвернулась. Фэн все прекрасно понимала: сохранять внешнее спокойствие тяжело. Сейчас главное – завершить девичник, разговоры и выяснение отношений подождут. Любое проявление внимания может породить бурю эмоций, которые Бэлле с трудом удается сдерживать. – Наша последняя ночь на острове, – сказала Элеонора, вертя в пальцах камешек. – Ты рада, что скоро будешь дома? Фэн задумалась. Возвращение на Эгос далось сложнее, чем она ожидала. А разрыв отношений стал дополнительной нагрузкой, вымотавшей ее эмоционально. – Рада. Возможно, прозвучит странно, но я жду не дождусь, когда смогу вернуться к работе. Фэн соскучилась по своему маленькому спортклубу, уставленному комнатными цветами. Она с любовью и нежностью обустраивала свое заведение. Сказать по правде, арендная плата была несколько высока, но ей нравилось гулять по пляжу во время обеденного перерыва или пить кофе, сидя за столиком в тени на другой стороне улицы. – А ты? Хочешь поскорее вернуться домой? – А что мне там делать? – ответила Элеонора безжизненным голосом, швырнув камешек в море. – Иногда я представляю себе жизнь в параллельном мире. Чем бы я сейчас занималась, сложись все по-другому. Фэн кивнула. – Расскажи мне об этом. Что бы ты делала сегодня – что у нас, суббота? Если бы Сэм был жив. Элеонора повернулась. – Спасибо тебе. За то, что помнишь имя моего жениха. За то, что произнесла его вслух. Обычно никто так не делает. – Она улыбнулась. – По субботам Сэм всегда играл в настольный теннис. – Правда? – Некоторые болеют футболом. А Сэм фанател от пинг-понга. Когда он играл, создавалось впечатление, что перед тобой совсем другой человек. Если дома он все больше сидел, то, взяв в руки ракетку, становился быстрым и проворным. Я его называла «ниндзя пинг-понга». Фэн расплылась в улыбке. – Как мило. – В конце нашей улицы есть дом престарелых. Сэм проводил там занятия каждую субботу. И никогда ни с кого не брал денег. Мы несколько раз ходили туда вместе. Представляешь, все эти старички и старушки просто обожали Сэма. Он помнил все, что ему рассказывали, и интересовался, как поживает дочь в Испании и закончила ли она ремонт, сдал ли внук экзамен и забрали ли кота Марли из ветеринарной клиники. Сэм внимательно относился к людям. – Он был замечательным. – Фэн с удовольствием отметила, что в глазах собеседницы вспыхнул огонек, когда она заговорила о женихе. – А ты сейчас посещаешь тот дом престарелых? Элеонора покачала головой. – Знаю, я могла бы приходить туда, общаться с его обитателями, играть в теннис, но… мне слишком тяжело. Без Сэма все будет совсем не так. – Она посмотрела на пламя костра. – Как и вся моя жизнь. Такое ощущение, что без него все будет иначе. Сверху, со стороны виллы, донесся визгливый смех. Бэлла. Звук резал слух, отражаясь от массивной гряды скал. Элеонора вздрогнула. – Мне жаль, – сказала Фэн, сама толком не понимая, к чему относятся ее слова: к нарушившему их уединение смеху, утрате Элеоноры или невозможности хоть как-то помочь. – Я никогда не могла себе представить, что выйду замуж, – тихо продолжала Элеонора. – Не видела себя в белом платье идущей по проходу в церкви, где сидит множество людей. А когда познакомилась с Сэмом, вдруг поверила, что такое может произойти. Что я вступлю в брак, у меня будет семья, может быть, даже дети. Так глупо. – Она покачала головой. – Но я так и не надела белое платье. Сказки не получилось. Наверху началось движение. Остальные девушки, весело переговариваясь, спускались с террасы с фонарями в руках. Через минуту они будут на берегу. Элеонора повернула голову и молча наблюдала за процессией, во главе которой шла невеста в венке из цветов. – А у Эда и Лекси все сложится иначе, – произнесла мисс Толлок с непроницаемым лицом. – Сказка станет явью.