– Вы его подозреваете? – спрашивает Бэт, ногами останавливая банки, чтобы они при езде не катались и не бились друг об друга. – Или вы его окончательно вычеркнули из этого списка? Элли разрывается между своими ролями: подруга – работник полиции, подруга – работник полиции… – Все не так просто. – Разумеется просто, проще не бывает! За квартал до Спринг-Клоуз Элли тормозит на красный сигнал светофора, хотя других машин вокруг не видно. – Ты про меня? – со вздохом говорит она. – Я не думаю, что это сделал он. Правда не думаю. Но… В том, что он делал в ночь, когда погиб Дэнни, были пробелы, которые ему было необходимо объяснить, и мы не могли отпустить его, пока он этого не сделал. – Я видела его сегодня ночью с Беккой Фишер, – говорит Бэт. – Он об этом не знает. Так он вам это сказал? – Ты сама должна с ним поговорить, – отвечает Элли, дипломатично подтверждая ее догадку. Бэт чувствует себя полностью униженной. Из глаз сами собой текут горячие, тяжелые слезы. – Ну почему все это со мной? – причитает она. – Что я такого сделала? Я просто хочу находиться вне всего этого, наблюдать с другой стороны улицы и потихоньку жалеть себя. Я не хочу быть в самом центре. Я не могу так, Элл. Элли отстегивает ремень безопасности и, притянув ее к себе, обнимает. Слезы Бэт теперь льются на ее оранжевый плащ. – Мне очень жаль тебя, детка, правда очень жаль. Они еще долго сидят так, пока светофор на пустынной улице терпеливо переключается в своем непрерывном цикле. 24 Карен Уайт дожидается Харди в баре гостиницы. – Что-то вы поздновато. – Нет. После того как она обошлась с ним в прошлый раз, он в дальнейшем будет общаться с ней исключительно односложно. Зная ее, он надеется, что в этом случае она уже не сможет найти способ, как перекрутить его слова. – Да бросьте, – не сдается она. – Всего пять минут. Пара вопросов. Расскажите мне, где вы были и что планируете. Она жужжит и кружит вокруг него, как маленький надоедливый комар, жаждущий крови. Он вскидывает руку между ними, словно отмахивается от нее. – Я не позволю вам отвлекать меня от незаконченного расследования. – Вы разочаровали семьи пострадавших в Сэндбруке, – заносчиво заявляет она. – Из-за вас они так и не получили облегчения. И это я не позволю вам точно так же поступить с еще одной семьей. Он испытывает громадное искушение затолкать ее в угол, искушение рассказать всю правду, как было в Сэндбруке на самом деле. Видит Бог, ей только этого и нужно, как никому другому. Но он бессилен сделать и первое, и второе. Поэтому ограничивается горьким: – Проваливайте, дайте пройти! – и тащит свое изможденное тело вверх по ступенькам. Ему бы сделать передышку после первого пролета лестницы, но она следит за ним. Бросок на следующий пролет практически добивает его, но он рассматривает это как необходимое усилие. В номере он принимает душ и падает на идеальное белье постели, где спит глубоким сном без сновидений ровно тридцать семь минут, прежде чем звонит телефон и будит его. Сердце вяло протестует в груди. Внезапное пробуждение – это одна из самых вредных встрясок для его организма наряду с кофеином, курением и – ха-ха! – стрессом. – Харди! – рявкает он в трубку. Это Боб Дэниэлс. Он на пляже. Там есть кое-что такое, на что Харди необходимо взглянуть прямо сейчас. С трудом облачаясь в костюм, он замечает, что волосы его до сих пор влажные. Сейчас он уже жалеет о том, что принял душ, и о тех десяти минутах сна, который тот у него отнял. Усыпальница в честь Дэнни на пляже Харбор-Клифф заброшена и неухожена. Бумажные вертушки крутятся на ветру размытыми пятнами. Свечи все выгорели. В паре сотен ярдов от берега, словно маяк в ночи, горит лодка, и языки пламени, отражаясь в воде, как будто разливают по поверхности моря жидкое золото. Время от времени отколовшиеся куски горящего дерева с шипением падают в воду. – На ней никого не видно, – говорит Боб. Они не могут позволить себе ждать, пока все смоет приливом. – Вызовите береговую охрану или еще кого-то, – говорит Харди. – Мне, здесь и сейчас, нужны люди, которые соберут все это до последнего кусочка. Бэт спит урывками; ей снится, что Дэнни снова живой, затем она просыпается и понимает, что его нет, и так снова и снова. Она думает только о том, чтобы поменяться с сыном местами. Опять и опять она предлагает небесам молчаливую сделку: позвольте мне впитать в себя его боль и его страх. Она перебирает в уме все, что она вынесет ради Дэнни. Она согласна, чтобы ее насиловали, чтобы на нее набросилась целая банда мужчин, чтобы ее избили и бросили умирать – лишь бы он был в безопасности. Эти фантастические сценарии становятся все более и более жестокими. Бэт никогда и не подозревала, что у нее такое живое воображение. Пока она мучается, Марк рядом с ней громко храпит. Из-за того что он лежит так близко, кожа у нее зудит. Она встает и раздвигает шторы. Сквозь прорванную плоть облаков просачивается бледный свет, и можно даже не пытаться снова уснуть. Для этого есть только один способ. Бегать. Ее спортивный бюстгальтер плотно обхватывает нежную грудь, пояс ее бегового трико сжимает талию туже, чем обычно, но она наполняет бутылочку водой и выскакивает под дождь, сразу переходя на быстрый бег – никаких разминок, никаких растяжек. Быстрые ноги уносят ее прочь от пляжа Харбор-Клифф, вдоль бетонной эспланады с ее уродливыми перилами, туда, где не ходят туристы. Сильный дождь и мелкие морские брызги охлаждают ее тело. Раньше бег опустошал ее голову. Работа, дети, ссоры с Марком, общий стресс – во время любой пробежки наступал момент, когда она оставалась наедине с топотом своих ног. Сегодня ее тело отказывает раньше, чем она успевает достичь этого состояния. Она не бегала уже несколько недель. Она не ела, не спала, к тому же ее замедляет беременность. Через пятьдесят минут ноги начинают переставать ее слушаться. Ко времени, когда она, тяжело дыша, входит домой через дверь с внутреннего двора, проходит полный час. В гостиной на диване ее ждут Элли и инспектор Харди. – Где ты была, черт побери? – спрашивает Марк командным тоном, которым он говорит с Хлоей. – Бегала, – произносит она сварливым голосом, которым ему обычно отвечает Хлоя. – Мне что, больше бегать не разрешается? – Она поворачивается к полицейским. – Я не знала, что вы придете. – Мы просто хотим держать вас в курсе, – говорит Элли. – Мы попросили криминалистов более детально исследовать одежду Дэнни. Есть несколько зацепок, мы следуем от дома к дому, и на сегодня у нас намечено несколько людей, с которыми мы хотим поговорить. – Теперь вы хотя бы вокруг меня перестали крутиться. – Марк обиженно складывает руки на груди. – Не будь мудаком, Марк! – взрывается Бэт, и он в шоке умолкает. Хлоя изумленно таращит на нее глаза. Бэт кажется, что она заметила на лице Элли молчаливое одобрение. Напряженную тишину нарушает Харди. – Мы обнаружили в комнате Дэнни пятьсот фунтов наличными. – Откуда у него такие деньги и что он мог с ними делать? Марк смотрит на Бэт, и на минуту они снова родители, объединенные общим замешательством и недоумением. – Мы надеялись, что это вы нам объясните, – говорит Харди. Бэт вопросительно смотрит на Хлою. – Он никогда мне об этом не говорил, – отвечает та. Лицо детектива-инспектора Харди непроницаемо. – Сегодня в школе мы проводим собрание, чтобы держать общественность города в курсе расследования, где ответим на любые вопросы, – говорит он. – Вам там быть необязательно. – Я пойду, от имени нас всех, – решительно заявляет Лиз, прежде чем успел вызваться кто-то еще. Бэт чувствует необходимость заняться чем-нибудь и не возражает. – А почему в газетах почти не пишут о Дэнни? – интересуется Марк. – Все на последней странице, и то всего пара абзацев. До него уже никому нет дела? Харди хмурится. – Не нужно судить о ходе этого расследования по тому, что появляется в прессе. – А мы вот тут подумали, – продолжает Марк, – если бы в газетах больше говорилось об этом, может быть, это подстегнуло бы память людей? Что, если кто-то все-таки видел что-то важное, только сам этого не понимает? Если бы было больше… Харди резко обрывает его: – Пожалуйста, предоставьте нам иметь дело со СМИ. У нас есть в этом определенный опыт. Он, возможно, и знает, как обращаться с прессой, но вот Элли – определенно нет. И Бэт чувствует изменническое по отношению к подруге чувство благодарности, что следствием руководит он, а не она. Потому что в данный момент им необходим именно опыт и авторитет, а Элли выглядит неуверенно, будто все время путается. Она действительно была бы блестящей кандидатурой на роль Пита, в качестве моста между семьей и детективами. Однако сказать об этом самой Элли она желанием не горит. Как есть – так и есть. Но когда речь идет о том, чтобы найти убийцу Дэнни, Бэт уверена, что все держится на детективе-инспекторе Алеке Харди. Криминалисты зовут Харди на пляж Харбор-Клифф. Наступил отлив, и они занесли лодку на берег. Пока они идут по гальке, Миллер долго говорит по телефону. – Поступило подтверждение, что они не могут проследить ни одну из банкнот, найденных в комнате Дэнни, – докладывает Элли, когда они обходят пристань. – Они уже очень давно находятся в обращении и ничего интересного на них найти не удалось.