– А именно? – Красок, конечно, не сгущай, сильно пугать ее не нужно. Просто скажи, что для твоего спокойствия ей следует соблюдать некоторые меры безопасности. Не оставлять дверь комнаты открытой, особенно на ночь. И постараться никуда не выходить в одиночестве. В доме больше нет огнестрельного оружия? – У отца был один револьвер. Его взяли на экспертизу и до сих пор не вернули. Но чемоданы и сумки гостей, как вы понимаете, на входе никто не осматривает, так что точных гарантий дать не могу. – А в доме есть сейф? – Разумеется, их несколько. В кабинете отца, за картиной. Ключи от него, полагаю, находятся у Натальи Викторовны. – Правда? А почему не у Стеллы? – Такой порядок завел отец, – пожала плечами Рита. – Если он уезжал по делам или в отпуск, ключи поручались экономке, вне зависимости от того, брал отец с собой Стеллу или оставлял дома. Но не подумайте, отец не боялся воровства или нечистоплотности с ее стороны – эти действия не имели смысла, ведь недостачу легко вычислить. Кроме того, у Стеллы всегда была карта с приличной суммой на собственные расходы, в этом он ее не ограничивал и никогда особо не контролировал. Да и в сейфе нет ничего особенного, может, какие-то рабочие бумаги и некоторая сумма наличными на ведение хозяйства. Стелле просто нельзя было поручить ничего важного, она не особо умна и быстро привела бы бытовые дела в хаотичное состояние. – А как же украшения? Я лично видел на Стелле дорогие кольца и сапфировый с бриллиантами гарнитур. Да и у бабушки имеются любопытные драгоценности. – Для личных украшений имеются сейфы на кодовых замках в комнатах Стеллы, бабушки, отца и моей. Вернее, той, что раньше была моей. Но папа называл их «шкафы с замком», считал не особо надежными и слишком много украшений в особняке держать запрещал из соображений безопасности. Он арендовал два больших сейфа в банке, в одном хранились фамильные драгоценности, в другом – неприкосновенный запас наличных. Ключи от этих сейфов, полагаю, сейчас находятся у семейного юриста и будут вручены наследникам в день оглашения завещания. – Понятно. Значит, ничего особо ценного в свободном доступе в доме не имеется? – То, из-за чего стоило убить? Конечно же, нет. К тому же тогда нужно было нападать на бабулю или лучше Стеллу, отец в личном сейфе держал всего лишь часы и пару запонок и перстней. – Да, для серьезного вора это не добыча. – Конечно, нет. Кстати, хорошо, что напомнил, тот гарнитур, который Стелла выставляет на всеобщее обозрение, ей лично не принадлежит, поскольку она не родила отцу детей, которые могли бы его унаследовать. Таковы условия брачного договора. Те драгоценности, что презентовались лично ей, находятся в безраздельной собственности Стеллы, фамильные драгоценности вручались очередной жене отца лишь на время. Стелла могла надевать эти вещи на какой-то значимый раут или выход в свет накануне убийства, а потом, пользуясь смертью отца, просто не вернула назад, в банк. – Полагаю, с этим еще будет время разобраться. А сейчас самое важное – расследование. – Конечно, пойду, попытаюсь поговорить с бабулей. – Помни про правила безопасности, а лучше побудь с ней, а мы со Стасом постараемся сменить тебя при первой же возможности. – Ладно. Глава 14 Весь день до позднего вечера Гуров и Крячко вели расследование, опрашивая гостей и прислугу. А Маргарита ни на шаг не отходила от бабушки. Женщины наверстывали упущенное время, болтали, делились новостями, пару раз перекусили сладостями, сыграли несколько партий в преферанс. Но Римма Сергеевна наотрез отказывалась объяснить внучке свой поступок за завтраком или рассказать, кого именно и почему она подозревает в убийстве Николая Петровского. Маргарита, помня наставления Гурова, пыталась проявить настойчивость, но и ее бабушке упорства было не занимать. Так что попытки раздобыть полезную информацию не увенчались успехом. Для сыщиков день пролетел, словно единый миг, и был невероятно насыщен. Гуров сделал несколько звонков в управление, опросил массу народа, включая близких друзей и партнеров почившего бизнесмена. Присутствовал на обеде и ужине, которые, кстати сказать, прошли довольно вяло, без ссор и пикировок, что постепенно становилось привычным. И гости, и родня Николая Петровского были все еще ошарашены заявлением Риммы Сергеевны, задумчивы и настороженны. Гуров чувствовал, что это затишье перед бурей, и ждал очередного скандала, разоблачения или сенсационных откровений. Но ничего подобного не происходило. После ужина, когда гости разбрелись по своим комнатам или на позднюю прогулку в сад, Рита отправилась проводить бабушку в ее комнату. А Лев со Стасом собрались в комнате последнего, чтобы подвести итоги и посовещаться. Им нужно было объединить полученные сведения и провести их полный анализ, потому как информации было очень много. – Рита заверила, что ее бабушка проявляет упорство и молчит, – начал Гуров. – Что? Как пленный партизан на допросе? – хмыкнул Стас. – Не вижу повода для радости. Она рискует, причем глупо, а если блефует и вовсе ничего не знает, то это глупо вдвойне. – Не кипятись, Лева, сегодня с ней Рита целый день провела. Сейчас она уложит бабушку в постельку, та запрет за внучкой дверь, и все будет нормально, по крайней мере до утра. А завтра, на свежую голову, я пообщаюсь с нашей свидетельницей, постараюсь обаять старушку. Сыграю партию в покер, выпью чайку, помогу разложить пасьянс. – Покеру она предпочитает преферанс. – Да без разницы! Главное, я сумею поговорить с ней в дружеской обстановке и выведать всю доступную информацию. – Хорошо, договорились. Возможно, у тебя получится. – Ты в управление звонил, что там с нашими проверками? – Давай начнем с Риты, молодая женщина должна скоро к нам присоединиться, и обсуждать ее алиби прямо при ней как-то не с руки. – Мне заранее любопытно. – Алиби Маргариты Петровской полностью подтверждается. И в день убийства отца, и накануне она не выезжала за пределы Москвы. Посещала свои салоны, проверяла бухгалтерию, встречалась с подругами в кафе, делала покупки в супермаркете и в большом торговом центре, то есть вела свою обычную жизнь. Это подтверждают многочисленные камеры видеонаблюдения, которые зафиксировали ее маршрут, а также выписка со счетов. Крупных сумм она тоже не снимала. – Кстати, а почему она Петровская? – Фамилию в браке не меняла. – Ясно. Значит, какие выводы делаем? Ее ссоре с отцом несколько лет. И поскольку Маргарита в любом случае претендент на часть наследства, но остро в деньгах не нуждается, мы ее больше не подозреваем? – Мы проверили ее просто для спокойствия и чтобы не упустить ничего и никого. Только пункт с информацией о кладе остается открытым. Знала она о нем или нет, не так уж и важно, если на общую картину преступления это не влияет. Так что нет, не подозреваем. – Это хорошо. – Алиби Марины Лувазье тоже подтвердилось. Она забронировала билет на двадцатое, когда убийство уже было совершено, сразу после звонка Риты. Причем воспользовалась бронью авиакомпании для экстренных случаев, так что там ее запомнили. – Сказала, что летит на похороны? – Да. Отметка на таможне тоже соответствует дате вылета. Счета пока проверить не удалось, заграничные банки вечно разводят бюрократию, но это вопрос времени. – И это уже не имеет слишком большого значения, ведь у нас изначально есть более перспективные подозреваемые. – Именно так. Что до дел в акционерном обществе Петровского, информация пока недоступна. На сегодняшний день мы знаем только, что конфликтов с партнерами у него вроде бы не было, недовольных его управлением тоже вроде бы не зафиксировано. – Значит, эту версию пока отметаем? – Да, сосредоточимся на более перспективных фигурантах, – кивнул Лев. – Кстати, Рита была права, когда описывала положение дел своих родственников. Все слуги уверяют, что сестра и брат жили в основном на то, что им давал Николай. – Да Руслана этого и не пыталась скрывать. – Возможно. Зато Алексей не только скрывал, что практически разорен, в день убийства он сильно поскандалил с братом. – Про грядущее разорение я тоже наслышан. А подробности ссоры ты смог узнать? – Горничная слышала, как они громко проклинали друг друга. Но в тот момент в кабинете Николая играла какая-то музыка, так что всего разговора она слышать не могла, лишь короткие обрывки фраз. – Николай узнал, что Алексей снова разорился, и громко отчитывал брата? – высказал предположение Гуров. – Учитывая тот факт, что Николай спонсировал каждую провальную авантюру Алексея, здесь вполне уместны злость, повышенный тон и даже проклятия. А вот почему Алексей проклинал брата? Он должен был униженно извиняться, возможно даже, снова просить денег. Девушка ничего не путает? – Нет, все точно! И все было так, как ты говоришь. Алексей снова просил денег у Николая. На новое дело, сеть уличных закусочных, кажется. Но тот ему отказал, категорически и наотрез! Вот тут уже Алексей взбесился, стал орать и проклинать брата в ответ. – Понятно. Значит, и Руслана, и Алексей, оба находятся в незавидном финансовом положении, нуждаются в получении доли наследства и втайне мечтают завладеть кладом. – Полагаю, ситуация Алексея более катастрофическая, но, в принципе, да, так и есть, – кивнул Стас. – Ладно. Теперь что касается версии проникновения посторонних. Я узнавал у Риты, оказывается, в доме имеется несколько сейфов, в которых положено хранить личные драгоценности. Но основная доля ценностей и наличных хранится в банке, так что в сейфе Петровского могли быть только рабочие бумаги и немного денег на ведение хозяйства. – Ручаюсь, на содержание такого особняка нужна кругленькая сумма. – Но для серьезных грабителей, способных на убийство, это добыча, не стоящая риска, – возразил Гуров. – Даже не знаю, – пожал плечами Стас. – С одной стороны, ты вроде бы прав. А с другой – навестить нашего олигарха могли и по другим причинам, например ради мести. Охрана здесь поставлена из рук вон плохо, в патруль они ходят раз в два часа, и то исключительно в темное время суток, кроме того, это никто не контролирует, а мы знаем, как люди любят манкировать своими обязанностями, только дай волю. Днем же охранники сосредотачиваются лишь на КПП, камер наблюдения нет, территория огромная и, по сути, является проходным двором. – Значит, пока мы эту версию со счетов не сбрасываем. Но наработок по ней у нас с тобой нет? – Пока ничего особо перспективного. Но разведка донесла, что в день смерти Николай за что-то распекал одного из своих охранников. То ли парень допустил халатность, то ли небрежность в работе, непонятно, но Петровский уволил его в тот же день. Сведущие люди уверяют, что подобные строгости и драконовские меры вовсе не в манере хозяина, а вот сути конфликта не знает никто. – То есть имел место именно конфликт? Найти этого парня и все выяснить необходимо. Ты же понимаешь, что бывший охранник как никто другой легко мог проникнуть на территорию. Например, с целью мести, или чтобы снова поговорить. – А разговор вышел из-под контроля? – оживился Стас. – Как вариант. Градус беседы накаляется, переходит в конфликт. Что могло быть дальше? – Петровский мог нажать тревожную кнопку, чтобы вызвать охрану, из тех, кого он не уволил, и велеть выдворить наглеца за пределы особняка. – А если предположить, что он тянется рукой в шкаф и хватает не брелок «тревожки», а заряженный револьвер? Взводит курок и велит наглецу убираться. Что могло быть потом? Охранник не вооружен, если шел просто поговорить, но он человек с подготовкой и соответствующей реакцией. – Он мог выхватить револьвер и выстрелить! – азартно вскричал Стас. – Нет, не так! Револьвер мог выстрелить, когда они боролись за него! И этим объясняются следы пороха на руках погибшего. Тогда нападавший, хоть убивать не собирался, пугается и убегает. Как зовут того охранника? – Петр Ремезов. У охраны имеется его телефон и адрес, а также копия паспорта.