Открыв саквояж, Фокс достал узкую картонную коробку. Там, закрепленная и упакованная в стружку, лежала стрелка. Драгоценные камни в застежке, крошечные изумруды и бриллианты, весело блеснули. Только узкий платиновый кант и сам стилет потускнели от крови Риверы. – Бейли надо будет снять скрытые отпечатки, – сказал Фокс. – Да, разумеется. Нам не стоит ее трогать. Позднее стрелку можно будет разобрать, но по виду, Фокс, мы кое на что наткнулись. Аллейн поднес рукоятку к стилету. – Клянусь, подходит, – сказал он и положил рукоятку на стол. – Далее вещественное доказательство «В». Пустой пузырек из-под ружейной смазки. Где от него пробка? Фокс ее представил. – Подходит, – сказал он. – Я пробовал. Она подходит, и воняет от нее тем же. Хотя почему, черт побери, она очутилась на сцене… – То-то и оно, – согласился Аллейн, – почему черт побери? Посмотрите только, что обнаруживается в ящике вашего любимчика! Видано ли, чтобы улики так играли на руку? Тяжело поелозив в массивном в кресле, инспектор Фокс несколько секунд задумчиво смотрел на начальника. – Согласен, на первый взгляд странно, что улики так повсюду разбросаны. И к тому же подозреваемый не сделал ни одной попытки очистить себя, даже больше, словно бы сам против себя громоздит обвинения. Впрочем, он и сам странный. Можно даже сказать, что не несет ответственности, точно не сознает смысла содеянного. – Я и сам никогда не понимал, в чем точно смысл данного поступка и что значит, нести или не нести ответственность. Кто разделит человеческое поведение на то, что нам хочется называть коренящимся в здравом рассудке, и бредовое помешательство? Где та грань, когда человек перестает сознавать, что делает? О, определения мне известны, и я знаю, что мы выжимаем из них что можем, но, сдается, в вопросах патологии любая пенитенциарная система проявляет себя преглупым образом. Вот сейчас перед нами явно помешанный лорд, который так далеко зашел в эксцентричном бреде, что способен публично убить человека нелепо сложным способом, который указывает прямо на него, а затем делать, по сути, все от него зависящее, чтобы его арестовали. Случалось расследовать и такое, но будет ли так в нашем деле? – Должен сказать, сэр, – флегматично отозвался Фокс, – будет. Судить пока рано, но по тому, как мы продвинулись, я склоняюсь к этой мыслишке. Послужной, так сказать, список этого джентльмена и общее его поведение указывают на состояние психики, мягко говоря, эксцентричное. Все знают, что он не в себе. – Да. Все. Вот именно, все знают, – согласился Аллейн. – Все скажут: «Это в его духе. Так на него похоже!» С толикой раздраженности, какой Аллейн никогда не прежде не видел у своего опрятного и выдержанного инспектора, Фокс сказал: – Ладно, мистер Аллейн, ладно. Знаю, к чему вы клоните. Но кто мог бы подбросить ему оружие убийства? Вот это мне объясните. Вы считаете, что любой за столиком ресторана мог взять револьвер, когда тот лежал под сомбреро, и затолкать в него дурацкую стрелку? Вы полагаете, Морено мог изготовить стрелку, припрятать где-то и забрать ее после того, как милорд его обыскал? Где он мог ее прятать? В пустой комнате оркестрантов, где нет ничего, кроме инструментов и людей? И как он мог затолкать это в револьвер, если его светлость держал револьвер при себе и клянется, что никогда с ним не расставался? Скелтон? Скелтон вертел в руках револьвер, а уйма людей за ним наблюдали. Мог ли Скелтон затолкать эту штуковину в дуло? Да курам на смех. Вот так. – Ладно, старина, – согласился Аллейн. – Давайте продолжать. Скоро проснутся слуги. Как далеко вы тут подвинулись? – Не дальше того, что вы уже видели, сэр. Почти все нам ящик дал, сэр. А пули, которые он извлек, когда мастерил холостые патроны, вон там, в мусорной корзине. – Карлайл Уэйн наблюдала, как он их делал. Как насчет бального зала? – Там Бейли с Томпсоном. – Ну ладно. Давайте еще раз взглянем на револьвер лорда Пастерна, Фокс. Достав оружие из сумки, Фокс положил его на стол. Сев, Аллейн извлек лупу. – Очень хорошая лупа есть прямо тут, в ящике его светлости, – заметил Фокс. Аллейн хмыкнул. Он смотрел в дуло. – Сделаем фотографию с увеличением, – бормотал он. – Там две длинные царапины и еще какие-то шероховатости. Он протянул револьвер Фоксу, сидевшему в том самом кресле, которое занимала девять часов назад Карлайл. Как и Карлайл, Фокс воспользовался лупой лорда Пастерна. – Вы заметили, – сказал Аллейн, – что когда я дал посмотреть оружие чокнутому старикану, его больше всего заинтересовала нижняя часть рукояти прямо под предохранителем? Ничего не могу там найти. Клеймо мастера на самой рукояти. Что он, по-вашему, там искал? – Бог его знает, – раздраженно хмыкнул Фокс и понюхал дуло. – Вы похожи на старую деву с нюхательной солью, – заметил Аллейн. – Может, и так, сэр, но не чувствую никакого запаха, кроме смазки. – Знаю. Есть еще кое-что. Слушайте. В дальнем конце дома послышалось шевеление: хлопнула дверь, поднялся ставень, открылось окно. – Слуги просыпаются, – сказал Аллейн. – Опечатаем комнату, поставим полицейского на страже, а вернемся попозже. Давайте соберем наши находки, выясним, что у остальных, и поспим часа три. Не забудьте, в Ярде в десять часов. Пошли. Но сам он не двинулся с места. Фокс посмотрел на него с сомнением и начал убирать в саквояж револьвер, шпатлевку, пустой пузырек и рукоятку слоновой кости. – Нет, черт побери, – буркнул Аллейн. – Я еще поработаю. Забирайте улики, Фокс, и отдайте экспертам. Позаботитесь о смене для дежурящих здесь и отправляйтесь на боковую. Увидимся в десять. В чем дело? – Я предпочел бы остаться, мистер Аллейн. – Знаю-знаю. Фанатично преданный своему делу инспектор. Домой. На что Фокс, проведя рукой по коротким седоватым волосам, ответил: – Я в хорошей форме, право слово. Специально не думаю про пенсию. Вот, спасибо вам большое, мистер Аллейн. – Мне, возможно, удастся еще копнуть свидетелей. – Те наверху до десяти не проснутся. – Растолкаю, если потребуется. Почему им достается все веселье? А еще я хочу позвонить жене. Доброго вам утра, мистер Фокс. Открыв дверь на площадку, Фокс повернул ручку. Дверь распахнулась внутрь, ударив его в плечо. Выругавшись, он отступил на шаг, и под ноги ему свалился лорд Пастерн. VI Глаза свирепо смотрели прямо перед собой, а когда Фокс склонился над ним, открылся еще и рот. – Что это вы тут вытворяете? – взвился лорд Пастерн. Ловко перекатившись, он вскочил на ноги. Щеки и подбородок у него блестели от седой щетины, как от изморози, глаза покраснели, смокинг измялся. Окно на лестничной площадке безжалостно заливало его светом раннего утра, в котором он выглядел жутковато. Манера его, однако, не утратила агрессивности. – На что уставились? – добавил он. – С тем же правом мы можем спросить вас, – отозвался Аллейн, – что вы задумали, когда, по всей очевидности, устроились, привалившись спиной к двери. – Я задремал. То еще дельце, когда человека не пускают в его собственные комнаты в пять часов утра. – Ладно, Фокс, – устало сказал Аллейн. – Идите. – Очень хорошо, сэр, – ответил Фокс. – Доброе утро, милорд. Обойдя лорда Пастерна, он ушел, оставив дверь приоткрытой. Аллейн слышал, как он распекает сержанта Маркса на площадке: – И это называется наблюдением? – Мне велели только присматривать, мистер Фокс. Его светлость заснули, едва коснулись пола. Я решил, что пусть тут поспит, какая разница. Фокс величественно заворчал и начал спускаться, его не стало слышно. Закрыв дверь кабинета, Аллейн отошел к окну. – Мы еще не закончили с этой комнатой, – сказал он, – но, думаю, кое-что в ней уже можно потревожить. Откинув занавески, он поднял окно. Снаружи уже совсем рассвело. В окно влетел свежий ветерок, подчеркнув, перед тем как развеять, застоявшиеся запахи ковра, кожи и стылого сигаретного дыма. Настольная лампа все еще проливала неуместную теперь желтизну на окружающий ее мусор. Аллейн повернулся от окна лицом к лорду Пастерну и обнаружил, что тот ловкими любопытными пальцами роется в ящике на столе. – Хотите покажу, что вы ищете? – предложил Аллейн. – Вдруг оно то самое? – Открыв саквояж Фокса, он достал коробку. – Пожалуйста, ничего трогайте, просто посмотрите. Его светлость посмотрел, но раздраженно-нетерпеливо и, насколько понял Аллейн, без особого удивления. – Где вы это нашли? – спросил лорд Пастерн, дрогнувшим пальцем указав на рукоятку слоновой кости. – В ящике. Можете опознать? – Вероятно, – прошептал тот. Аллейн указал на орудие убийства. – Шильце, которое было закреплено здесь шпатлевкой, изначально, возможно, вставлялось в эту рукоятку. Мы попробуем вставить. Если войдет, это будет означать, что оно взято из шкатулки для рукоделия леди Пастерн, которая стоит в гостиной. – Это вы так говорите, – оскорбительно заявил лорд Пастерн. Аллейн сделал пометку.