Я попробовала представить себе его квартиру, в которой никогда не была. Интересно, она похожа на своего хозяина? Такая же прибранная и элегантная? Или все совсем наоборот? У меня так и ёкает в животе, когда я думаю об этом. Наконец-то. Так держать, Силла! Но внезапно я замечаю кое-что, что спускает меня с небес на землю под своды городской библиотеки. Ряд темно-синих корешков передо мной. Тома «Шведской криминальной хроники». Год за годом. И книга, на которой останавливается мой взгляд, – выпуск «Шведской криминальной хроники» за 1988 год. Год, когда пропала Лайла Дамм. * * * Вскоре я уже сидела в крохотной кофейне неподалеку от Свеагатан. Я взяла себе большую чашку зеленого чая (чтобы не начать ходить ходуном после всего выпитого в библиотеке кофеина) и положила перед собой на столик книгу в синей с пятнами обложке. На самом деле я взяла сегодня две книги, просто «Крупные ограбления» остались лежать в пакете. Совсем скоро я возьмусь за нее. Честное слово. Но сейчас мне сложно оторваться от «Шведской криминальной хроники» за 1988 год. Я догадывалась, что Лайла обязательно там окажется, и не ошиблась. В книге есть даже ее черно-белый снимок: грива светлых вьющихся волос и широкая улыбка. Очень похоже на фото для портфолио. Шрифт, которым набран текст рядом со снимком, напомнил мне шрифт старых печатных машинок. Лайла Дамм (род. 1962) – известная в стокгольмских кругах актриса и публичная персона. Постоянно бывала на премьерах фильмов и мероприятиях с участием знаменитостей, ее часто видели в компании многих известных актеров и актрис Стокгольма. В отличие от большинства своих знакомых, актерскому ремеслу нигде специально не училась. В киноиндустрию попала, играя в дешевых сериалах и работая моделью. Лайла Дамм пропала в октябре 1988 года. Ее сестра Ингрид сообщила полиции о ее исчезновении 15 октября. Известно, что на момент своего исчезновения Лайла была беременна. Вечером 14 октября один свидетель видел актрису, гуляющей по Кунгсгатан, после чего ее след резко теряется. Полиция допросила большое количество знакомых Дамм, но задержан никто не был. Полиция искала Лайлу Дамм даже в летнем домике ее семьи на острове Буллхольмен в Стокгольмских шхерах, но безрезультатно. На момент написания этих строк никто так и не был схвачен и привлечен к уголовной ответственности за исчезновение Лайлы Дамм, которое, кстати, не может рассматриваться как насильственное. Дамм вполне могла исчезнуть по собственной воле. Мусоровоз с грохотом и звоном опорожнил контейнер с винными бутылками за окном кофейни. Вздрогнув, я очнулась и сделала глоток горячего чая. Мой взгляд намертво вцепился в одно-единственное слово в тексте. Буллхольмен. Ну и дела. Я хмыкнула про себя – до чего же тесен мир. Возможно, вопреки всему мне не придется говорить Рози «нет». Выходные в спа-отеле, совмещенные с небольшим любительским расследованием, совершенно неожиданно показались мне совсем неплохим времяпрепровождением. Юнас Вилкинс может и подождать. Как бы то ни было, все-таки я в первую очередь журналист, и мне не привыкать садиться писать материал в последний вечер перед сдачей работы. Глава десятая Адам улыбнулся, открыв мне дверь. С хитрой улыбкой на лице я протянула ему бутылку. – О, ты даже принесла с собой вино! – Ну да, сегодня же среда – что-то вроде маленькой субботы. Что-то же надо пить? Он ухмыльнулся и шагнул в сторону, пропуская меня в прихожую. В честь наступления вечера на нем были светлые поношенные джинсы и белая футболка-пике. Рукава заканчивались прямо на его бицепсах. О боже, дай мне сил! Весь день я ходила, ощущая легкий мандраж, и прямо сейчас, когда мы стоим друг напротив друга, легче не становится. Он обнимает меня, и я чувствую его запах. Пахнет кедром и… Адамом. Пока он помогает мне снять мокрое осеннее пальто, я с любопытством оглядываюсь по сторонам. Квартира оказалась куда больше, чем я думала, а когда я разулась, он провел меня в гостиную с окнами, выходящими на мост и улицу Санкт-Эриксгатан. – Вау, какой у тебя потрясающий вид! – Да, красиво, – крикнул Адам из кухни. Вскоре он вернулся с двумя огромными бокалами для вина, достал из кармана штопор и открыл бутылку с шикарным красным бургундским, которую я принесла с собой. Я долго предвкушала этот момент и теперь хочу, чтобы все было идеально. К тому же бокал вина придется очень кстати после трехдневного сбора материала про Юнаса Вилкинса, к которому я все же решила вернуться, чтобы потом, когда мы высадимся на Буллхольмен, полностью сосредоточиться на Лайле Дамм. За эти три дня я лишь раз позволила себе сделать передышку, когда, советуясь с Закке по телефону, целый час блуждала по винному магазину в поисках вина для свидания. Если это действительно свидание. Но ведь это должно быть свиданием. Разве нет? В моей голове прокручивается следующая сценка: Силла: Господи, это правда свидание? Господь (с голосом Моргана Фримана): Да, Силла, это воистину свидание. Здорово, что ты таки добилась своего – слава мне. Аминь. Я замотала головой, отгоняя прочь ненужные фантазии, и взяла бокал вина, протянутый мне Адамом. Адамом, который пригласил меня к себе домой, который вместе со мной разделит ужин – на своей кухне. Да, это и в самом деле свидание. – Твое здоровье! – сказал Адам, и наши бокалы соприкоснулись с легким звоном. Каждый из нас сделал по глотку легкого красного вина, и тут я вдруг уловила звуки музыки. Из динамиков рядом с телевизором лились тихие фортепьянные аккорды. Очень похоже на джаз. А джаз – это сто процентов музыка для свиданий, верно? Потому что никто не станет слушать джаз с другом и тем более с родителями. – Как же я рад, что мы смогли увидеться с тобой сегодня вечером, – говорит Адам. – Я тоже рада, что ты пригласил меня к себе домой. – Есть паста и немного соуса болоньез. Сойдет, надеюсь? Сойдет? Да он запросто мог отварить картошку «в мундире» и подать ее на стол с горчицей – я все равно прыгала бы до потолка от радости. – Просто восхитительно. И наверняка идеально подойдет к вину! Ямочки, незнакомые ямочки, которые впору снабжать знаком «Осторожно!», появляются на его щеках, когда он улыбается, и я делаю глубокий вдох, чтобы в тот же миг не наброситься на него. Конечно, с соусом болоньез любая паста будет вкусной, но как я могу думать о еде, когда он тут, стоит передо мной весь такой из себя красивый? В облегающей футболке, поношенных джинсах, с темными курчавыми волосами и такими потрясающими глазами. И с легким загаром на теле. Несмотря на то что на дворе октябрь и все остальные горожане цветом кожи смахивают на сырое тесто для пиццы, Адам выглядит так, словно только что вернулся после недельного отдыха в тропиках. И как ему это удается? – Хочешь, я покажу тебе квартиру? Я откашливаюсь и киваю: – Еще бы! Вскоре я познакомилась с симпатичной, выдержанной в функциональном стиле кухней с синевато-серыми шкафчиками и небольшой спальней, находящейся между кухней и гостиной. Он застелил постель (очко в его пользу!), и все же я не могу думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы броситься на него и повалить на кровать. Смять дорогие простыни и с головой погрузиться в его потрясающее тело. Но вместо этого Адам повел меня к столику у окна в гостиной. Должно быть, все случится после ужина, решила я, когда мы сели. Соус болоньез действительно вышел на славу. Тщательно приготовленный и приправленный, он был совсем не похож на обычную мясную подливку. А самое интересное, что он и в самом деле превосходно подошел к моему вину. – У тебя чертовски уютная квартира. – Спасибо. Мне она тоже очень нравится. Конечно, далековато от места моей работы в Накка, но к этому можно привыкнуть. И потом, мне нравится здешний район. Многие находят Фридхемсплан серым и унылым, но, по-моему, есть свой неповторимый шарм во всех этих запруженных машинами улицах и толпах спешащих по ним людей. Я здесь никогда не чувствую себя одиноким. Я улыбнулась и взяла еще пасты. И как часто ты чувствуешь себя одиноким, захотелось мне его спросить, но я воздержалась. Это слишком личный вопрос, чтобы задавать его на свидании. – К тому же мне нравится, что я могу устраивать пробежки у воды в парке Роламбсхов. Мне приходится срочно сосредоточиться на том, чтобы тщательно разжевывать пасту, вместо того чтобы представлять его бегущим по берегу озера Мэларен. Без футболки. – Я тебя понимаю. Звучит действительно здорово. Сама я за последние полгода бегала всего лишь однажды. В тот раз меня на Хорнсгатан едва не переехал автобус. Пробежка длилась секунд этак пять, но я успела выработать себе хорошую дыхалку. И выносливость. – А завтра вы с моей мамой пускаетесь в приключения. – Ну да, точно. Твоя мама и впрямь щедрая женщина. Кто бы мог подумать, что она выиграет этот отдых в спа-отеле, да еще и захочет провести его вместе со мной… Я чувствую себя ужасно польщенной! Он смеется, а я в задумчивости проглатываю еще немного соуса. Так ты не хочешь, чтобы я оставалась в городе? Это всего лишь мысль, и я оставляю ее при себе. Но все же чувствую, как у меня начинает предательски краснеть шея. Вообще-то я не из тех, кто плюет на друзей ради парня. Все отношения одинаково важны, но я не в силах игнорировать тоску в душе. Надеюсь, Адаму не кажется странным, что мы так близки с его мамой. Я и Рози. При этом наши отношения нельзя назвать натянутыми – скорее они катятся как по хорошо смазанным рельсам. Мы с ней как сестры, начиная с того самого утра прошлым летом, когда Рози постучалась в мою дверь и без приглашения вторглась в мою жизнь. Впрочем, если Адам считает это странным, я могу его понять. Ведь как ни крути, получается, что он переспал с маминой подругой. Пусть даже довольно молодой подругой. Едва ли я похожа на Рагнхильду, 68. Это уже совсем ни в какие ворота не лезет. Спустя какое-то время Адам встает из-за стола, чтобы отнести пустые тарелки на кухню, а я перевожу взгляд на окно. Внизу на Санкт-Эриксгатан кипит жизнь, люди спешат куда-то под вечерним моросящим дождем. Домой к семье, к сожителям, друзьям – и наверняка очень многие – в свои пустые квартиры. Кто знает, вдруг и Адам такой же. Может, ему нравится жить одному. Быть одному. Чтобы целиком и полностью сосредоточиться на своих расследованиях и без помех карабкаться вверх по карьерной лестнице в полиции. Возможно, в его жизни попросту нет времени для женщин. Ведь даже Рози часто жалуется на то, что сын слишком редко ее навещает. Хотя, может быть, у родителей заведено так говорить – даже если у них есть дети, которые на самом деле часто их навещают? Я слышу, как Адам на кухне моет тарелки, и в ту же самую секунду на меня снисходит нечто вроде озарения.