– Почему дура? – Потому что человек – сложное существо. Он состоит из целей, поступков и желаний. Из поступков, которыми гордится, и из тех, которых стыдится. И из темных пятен, которые пожирают его изнутри. И самое правильное – это не прятаться от себя, а открыть в себе червоточину, если она есть. Принять ее и постараться направить на что-то социально одобряемое. – На что, например? На кафе в центре города? – О, да! Да ты прямо презираешь это все. Ты ужасная снобка и считаешь себя умнее всех. Но знаешь, на самом деле дура из нас двоих – ты. – Нет! Ты напилась – вот и несешь черт знает что. К тому же ты меня совсем не знаешь. – Дай угадаю? Институт благородных мадам, бакалавриат умнейших матрон и магистратура с докторантурой по специальности «хрень собачья»? Твоя подруга подставила тебя перед бандосами, трахала весь город и занималась криминалом, а ты за десять лет дружбы с ней даже не подозревала ни о чем. Еще и денег ей дала. – Каждый может столкнуться с предательством. Это не значит, что я дура. – Слушай, да конечно дура! Ты посмотри, как ты разговариваешь! Как будто сейчас встанешь на стульчик и начнешь читать стишок. Ты на всех смотришь свысока, как долбаная отличница! Ты можешь нормально разговаривать? Ты мне расскажи: ты там, наверху, с парнями так же разговаривала? «Нет, там, наверху, я притворилась тобой», – подумала Ирэн. – Я нормально разговариваю. Просто культурным людям нет нужды использовать вульгарности, чтобы выражать свои мысли. – Слушай, я не верю, что ты родилась такой. В этом есть какой-то налет неестественности. Ты как будто кого-то изображаешь. Думаю, любое потрясение сдует этот тонкий слой «типа благородной девицы», и ты покажешь свое настоящее лицо. Посмотри на себя, ты же фальшивка! – Заткнись! – рассердилась Ирэн. – Фальшивка и есть! Подделка! Глупая фарфоровая кукла! Кого ты скрываешь? Кто там у тебя внутри? Шлюха? Убийца? Алкоголичка? – Замолчи! – еще громче крикнула Ирэн. – А-а-а! Значит, алкоголичка? Нет? А может, отец или мать? Они алкоголики? Ну же? Кто? Мать? Ты не хочешь быть как она, поэтому ведешь себя как поджимающая губы правильная старуха? – Замолчи! Заткнись! – Ты еще хуже, чем они, да? Они хотя бы пытались иногда бороться, чтобы быть нормальными, а ты сразу сдалась, сделавшись правильной и мертвой одновременно. Ты старая, Ирэн! Ты уже умерла! – Заткни-и-ись! – Слезы полились мощнейшим потоком, плечи начали сотрясаться от рыданий, и Ирэн горько и громко завыла. Не заплакала, не зарыдала, а завыла – по-бабски, некрасиво, но очень искренне, освобождая то, что так долго копилось. – Молодец. Хорошая девочка, – нежно сказала Эллен и тепло ее обняла. – Поплачь. Пусть все выходит. Первый раз за долгие годы Ирэн позволила себе по-настоящему расплакаться, не борясь с подступающими слезами, не проглатывая комок в горле и не думая, как она выглядит. Первый раз за долгое время она почувствовала сильнейшую жалость к себе – девочке, которая пыжится всю жизнь, чтобы доказать себе и окружающим, что она чего-то добилась. Ей стало жалко себя, потому что она устала быть сильной. Она стала не только сильной, но и черствой, и действительно словно мертвой. И еще – очень одинокой. Она шла к каким-то правильным и престижным целям, которые все время удалялись, как горизонт, но по пути умудрилась потерять себя. Пропала живость, пропало удовольствие от жизни. Она стала зажатым комком нервов с обязательной дежурной улыбкой. Ее тошнило от самой себя. Выплакав все слезы, Ирэн наконец крепко уснула, и Эллен заботливо накрыла ее пледом. Глава 50 «Нужно собрать все сливки и свалить из этого города уже до конца недели, – сказала себе Анна. – Сегодня я получу триста тысяч от мадам Бушар, еще пятьдесят я должна получить от второго посетителя Катрин, а десятку господина Маршаля я уже отработала. С лихвой. Хозяйские вещи, которые возьму с собой, потянут еще тысяч на пятьдесят. Это не считая той кучи денег, которые я уже отправила домой ранее. В общем, спасибо этому дому, можно ехать покорять другие вершины». Выходить на работу было уже бессмысленно и особо некуда, поэтому последние дни она решила побаловать себя. В Ройял-порт, где вечером планировался большой прием и куда должны были съехаться все почтенные мадам и месье этого города, Анна оказалась еще днем. Она отправилась в закрытую платную часть пляжа, где белоснежные шезлонги прикрывали такие же белоснежные зонтики и где возле каждого лежака находились ведерко для шампанского и маленький столик. «Я это заслужила», – решила Анна и отдала за вход немыслимую для нее сумму. Прием должен был начаться только через три часа, так что у нее была еще куча времени до заката, чтобы насладиться заслуженным отдыхом. Уютно устроившись на лежаке, она заказала апельсиновый фреш, черный кофе и холодное фуа-гра на поджаренном тосте. Макая его в сладкий карамелизованный лук, она с удовольствием смаковала каждый кусочек. Все, что окружало ее сейчас, было результатом ее труда. Она сама взяла от жизни то, что ей причиталось. Еще немного полюбовавшись видом, она открыла книгу, начала читать и незаметно уснула. – Здравствуйте, мадам Бушар! Вы сегодня просто сияете! Великолепное платье! – приветствовал гостей администратор клуба. – Прошу вас, проходите к гостям, все будут рады вас видеть! – Меня никто не спрашивал? – Нет, мадам Бушар. Но месье Венсан Маршаль только что прибыл, и вам, как новым членам Комитета по делам молодежи, нужно будет многое обсудить. Проводить вас к нему? Вы уже знакомы? – Нет-нет. Не нужно. Кто-нибудь нас представит. Ко мне должна подойти некая Анна. Пожалуйста, сообщите мне, когда она явится. Внутрь ее пускать не нужно, я сама выйду. – Конечно, мадам. Элегантные мужчины в светлых пиджаках, черных брюках и небрежно расстегнутых рубашках стояли рядом с двумя такими же безупречно одетыми женщинами. На одной были легкое струящееся платье и невесомый шарфик цвета bleu canard. Другая была одета в белые брюки, синюю рубашку и белый пиджак. Обе держали бокалы с вином, приветливо улыбались и смертельно скучали. Мимо них ходили такие же красиво одетые мужчины в пиджаках, женщины в сияющих бриллиантах, почтенные матроны в жемчугах и их дряхловатые сопровождающие. Возможно, уже в памперсах. А также небольшая горстка молодых и нахальных отпрысков – детей местных чиновников. Все, как положено, улыбались и восхищались чудесным вечером. – Жереми, ты уверен, что меня никто не искал? – Нет, мадам Бушар! Сожалею. Но вечер еще не закончился – возможно, ваша знакомая скоро подойдет. Внезапно их внимание привлекли громкие крики. – Что там происходит? – Я сейчас все выясню, оставайтесь здесь, пожалуйста. – Там женщина! Нужно вызвать скорую помощь! – сбивчиво рассказывала взъерошенная девушка. – Мы гуляли по пляжу и увидели ее. За бухтой, с той стороны от пляжа, на песке. – Она жива? – Я не знаю, мы сразу прибежали сюда. Нужно вызвать скорую! Вскоре возле тела Анны собралось не меньше дюжины зевак, которые всего десять минут назад кляли однообразие и предсказуемость своей красивой жизни. Все такие же элегантные, с непременным бокалом вина в руке, они смотрели на тело женщины, но никто не выражал нормальных, свойственных моменту эмоций: ни вскриков, ни шока, который часто бывает при столкновении со смертью, ни других проявлений ужаса на лице. Только выверенные, подобающие приличию сочувственные гримасы и легкое любопытство. К моменту прибытия жандармов уже все гости знали, что убитой была «бедняжка Анна», замечательная женщина, которая работала у мадам Бушар и которая пришла за рекомендательным письмом. А сама мадам Бушар, не забывая сиюминутно вытирать глаза платком, сообщала всем, что «всегда будет помнить доброту и сердечность покойной». Глава 51 – Но ты не можешь бросить меня! Я беременна! – Нет. Ты не беременна. – Марат, клянусь тебе: я беременна! Я узнала две недели назад, но не знала, как сказать. – Наоми! Прекрати комедию! Ты не беременна. А если и беременна, то не от меня. – О, я знаю, что ты думаешь, это и для меня был сюрприз! С презервативом, с таблетками! Как это возможно, да? Но ты видишь, сам Бог захотел, чтобы у нас родился сын. – Сын? – Я чувствую: это будет сын. – Хорошо. Аптека работает, я отправлю Армана, он купит тест, посмотрим. Арман! – крикнул Марат, подойдя к двери. – Милый, ты мне не веришь? – Честно говоря, нет. Глаза Наоми заблестели, она красиво и не очень естественно заломила руки: – Как можно строить отношения, если ты мне не веришь? Конечно, если нет доверия, что тут сказать! Но знаешь, лучшая стратегия – это нападение, да? Мне тоже про тебя рассказали кое-что. Ты тут времени не терял. – Наоми, давай попробуем очень цивилизованно расстаться. Мы не будем вместе. Все. Точка. – Это из-за этой шлюхи, скажи честно? – Так, все. Я приготовил тебе деньги – они вон там, на столе. Возьми, тебе хватит, чтобы снять квартиру и на первые пару месяцев. Потом что-нибудь придумаешь. – Что-нибудь придумаю? Что я могу придумать? – взвизгнула Наоми. – Нет, знаешь что, я не отдам тебя! Не отпущу – и все! – Наоми бросилась на пол к входной двери и легла перед дверью. – Хочешь уйти – переступи через меня. – Это какой-то ритуал? Перестань, ты смешна! – Давай! Переступи через меня, если сможешь! – Я отправляю Армана в аптеку, или историю с беременностью мы забудем как неудачную шутку! – Марат, я умру без тебя! Я покончу с собой! Слышишь? – Хорошо. Только не режь вены, кровь плохо отмывается, – усмехнулся он, спокойно перешагнул через нее и вышел из каюты. Наоми вскочила и бросилась за ним. – Марат, тебе что, все равно?