— Доказательства — здесь, ваша честь, — сказал крестьянин и вынул из рукава две игральные кости. Он поднялся с колен, чтобы протянуть кости судье, но избитый вдруг вскочил и с удивительным проворством выхватил их. Размахивая руками, он прокричал: — Пусть именем Неба и Земли этот несчастный будет навеки проклят, если мои кости утяжелены! И он с низким поклоном почтительно передал кости судье. Судья Ди покрутил кости на ладони и внимательно рассмотрел их. Потом взглянул на обвиняемого. Это был тощий человек лет пятидесяти, его длинные волосы с пробивающейся сединой свисали на вытянутое, изрезанное морщинами лицо, обезображенное кровоточащей раной на лбу. На левой щеке у него была родинка величиной с медную монету, из которой росли три длинных волоска. Судья Ди спокойно сказал крестьянину: — Эти кости не утяжелены, разве что подделаны каким-нибудь другим способом. Он бросил их старосте. Тот ловко поймал кости и начал рассматривать их вместе с остальными крестьянами. Судья с суровым видом обратился к толпе: — Пусть это будет для вас хорошим уроком! Если вас притесняют разбойники или к вам несправедливы ваши хозяева, вы всегда можете прийти в суд, и я внимательно рассмотрю ваши жалобы. Но впредь никогда не осмеливайтесь устраивать самочинные расправы, иначе будете сурово наказаны! А теперь ступайте работать и не растрачивайте свое время и деньги на азартные игры! Староста бросился на колени и ткнулся лбом в землю, чтобы выразить свою благодарность за столь снисходительное решение. Судья Ди приказал Ма Жуну посадить пострадавшего на лошадь позади себя, и кавалькада снова тронулась в путь. В следующей деревне была сделана остановка, чтобы игрок в кости смог смыть кровь с лица у колодца и почистить свою одежду. Судья Ди вызвал старосту и спросил, не знает ли он, есть ли поблизости загородный дом, построенный на небольшом возвышении. Тот ответил, что нет, и спросил, как выглядит дом и кто его владелец. Может статься, что такой дом имеется дальше по дороге. Судья Ди ответил ему, что это не так уж важно. Пострадавший поклонился судье и собрался уйти, но судья Ди, заметив его хромоту и мертвенную бледность лица, сказал: — Ты поедешь с нами до пограничного поста — тебе, почтеннейший, необходима помощь врача. Мне не по душе люди, сделавшие азартную игру своим ремеслом, но я не могу оставить тебя здесь в таком виде. К вечеру путники приехали в деревню, расположенную на границе их уезда. Судья Ди приказал отвести пострадавшего к местному врачу, а сам отправился с Цзяо Таем к военной заставе у моста. Начальник заставы выстроил двенадцать своих солдат. Судья заметил, что их шлемы и доспехи начищены до блеска, воины выглядели опрятными и вполне боеспособными. Пока судья осматривал арсенал, начальник заставы сообщил ему, что на реке наблюдается необычно оживленное движение лодок, словно это не малый приток Великой реки, несущий свои воды в соседний уезд Шангпей, а бойкий торговый путь. Еще он добавил, что на их берегу все спокойно, а вот в Шангпее произошло несколько вооруженных грабежей. Тамошний гарнизон был недавно усилен. Начальник заставы проводил судью и его помощников до небольшого постоялого двора. Радушный хозяин выбежал встретить знатных гостей. Конюх увел лошадей, а хозяин лично помог судье снять тяжелые сапоги для верховой езды. Судье Ди подали удобные соломенные сандалии и проводили наверх, в бедно обставленную, но тщательно прибранную комнату. Хозяин открыл окно, и судья увидел за крышами деревенских хибарок широкую гладь реки, в которой отражались красные лучи заходящего солнца. Слуга принес зажженные свечи и таз с горячей водой и полотенцами. Когда судья закончил свой туалет, вошли Ма Жун и Цзяо Тай. Ма Жун налил судье чашку чая и сказал: — Этот игрок — странный человек, ваша честь. Он рассказал мне, что в молодости был приказчиком в лавке, торгующей шелком. Но домоправитель положил глаз на его жену и обвинил в краже. Стражники схватили его, но он сумел убежать. Пока он был в бегах, домоправитель взял его жену в наложницы. Когда шум утих, он тайком вернулся домой и умолял жену бежать с ним, но та рассмеялась ему в лицо и сказала, что нынешнее положение ее больше устраивает. Последующие годы он бродяжничал по всей империи. Он рассуждает как человек образованный и называет себя защитником попранных, но мне кажется, что он всего лишь «гость рек и озер» или, попросту говоря, бродяга и жулик. — У таких людей всегда наготове душещипательная история, — заметил судья Ди. — Я думаю, мы его больше не увидим. В дверь постучали. В комнату вошли два кули, несшие четыре корзины. В первой были три крупные рыбины, тушенные в имбирном соусе, во второй — большая чаша, наполненная рисом и солеными яйцами. Красная визитная карточка свидетельствовала, что это подарок от начальника заставы. В двух других корзинах находились три жареных цыпленка, три блюда с тушеной свининой и овощами и горшок, полный горячего супа. Это был подарок от старосты и наиболее почтенных крестьян. Слуга принес три кувшина вина в знак внимания от хозяина постоялого двора. Когда блюда были расставлены на столе, судья Ди передал кули несколько серебряных монет, завернутых в красную бумагу, в качестве ответного подарка, а потом сказал своим помощникам: — Мы находимся в дороге, поэтому обойдемся без церемоний. Садитесь-ка, мы сегодня обедаем вместе. Ма Жун и Цзяо Тай было запротестовали, но судья настаивал, и они наконец уселись за стол. Все сильно проголодались за время пути и ели с большим аппетитом. Судья Ди пребывал в прекрасном настроении. Рассказ Ханя оказался ложью. Теперь судья доподлинно знал, что Хань — преступник, и рано или поздно его удастся разоблачить. Он мог выбросить из головы тревожные мысли о том, что «Белый лотос» возродился, ведь все это было выдумкой. Все с наслаждением пили послеобеденный чай, когда слуга принес большой конверт, адресованный судье Ди. Конверт содержал послание, изложенное в самых изысканных выражениях и написанное весьма аккуратным почерком. Некий Дао Гань просил у его превосходительства позволения посетить его. — Это, должно быть, кто-нибудь из старейшин деревни, — сказал судья. — Проводите господина ко мне! Ко всеобщему изумлению, в дверях показалась тощая фигура игрока. После посещения врача он явно потратил немало денег в местных лавках. На его лбу красовалась повязка, но выглядел игрок очень опрятно — на нем был простой синий халат, перетянутый черным шелковым поясом, а голову украшала высокая шапка из черного газа, что делало его похожим на отошедшего от дел состоятельного торговца. Низко поклонившись, гость сказал хорошо поставленным голосом: — Ваш покорный слуга, зовущийся Дао Гань, почтительно приветствует вашу честь. Мне не найти тех слов, которые в достаточной степени выразят... — Хватит, почтеннейший! — холодно прервал его судья Ди. — Благодари не меня, а Небо, которое спасло тебя от неминуемой гибели. И не думай, что я тебе сочувствую, — ты получил, должно быть, не больше ударов, чем заслужил. Я убежден, что ты каким-то образом обманул этих крестьян, но не желаю терпеть самосуд в своем уезде. Только поэтому я защитил тебя. — И все же, — сказал неожиданный гость, ничуть не смущенный суровым приемом, — я надеюсь, что мне позволят предложить вашей чести свою жалкую помощь как скромный знак моей глубочайшей признательности. Как я понял, ваша честь занимается расследованием похищения. Судья Ди с трудом скрыл свое удивление. — О чем ты говоришь? Дао Гань улыбнулся. — Род моих занятий заставляет оттачивать логику и наблюдательность. Я слышал, как ваша честь расспрашивал о загородном доме, но из ваших слов заключил, что вы не знакомы ни с его видом, ни с его владельцем. — Он задумчиво намотал на указательный палец волоски, что росли из родинки на его щеке, и спокойно продолжил: — Похитители завязывают глаза жертве и увозят ее в отдаленное место, где страшными угрозами заставляют похищенного отправить письмо семье с просьбой прислать большой выкуп. Получив требуемое, похитители либо убивают свою жертву, либо отправляют ее домой, снова завязав глаза. В этом случае несчастный имеет лишь очень смутное представление о том направлении, в котором его везли. Но ему ничего не известно ни о том, как выглядит дом, где его содержали, ни о том, кто его хозяин. Я понял, что жертва подобного подлого преступления обратилась в суд, и осмелюсь дать вашей чести совет. Дао Гань снова низко поклонился судье. Судья Ди подумал про себя, что перед ним — на редкость хитрая бестия, и ответил: — Допустим, ты прав. Что за совет ты хотел бы мне дать? — Прежде всего, — сказал Дао Гань, — на этой равнине нет подобного дома — я хорошо знаю эти места. С другой стороны, мне известно несколько загородных домов в горах севернее и западнее города. — Хорошо. А теперь допустим, что жертва отчетливо помнит, что большая часть пути пролегала по ровной дороге, — сказал судья. Дао Гань хмыкнул. — В таком случае, ваша честь, этот дом находится в самом городе. — Что за абсурдное предположение! — воскликнул судья Ди. — Не скажите, ваша честь, — спокойно ответил Дао Гань. — Единственное, что необходимо мошенникам, — это дом с большим садом и террасой. Они вносят паланкин с жертвой во внутренний двор и медленно таскают его по двору около часа. Они могут искусно создать впечатление горной местности, взбираясь на террасу и спускаясь обратно, и бормоча время от времени: «Взгляни, какое ущелье!» — или что-нибудь в этом роде. Разбойникам прекрасно известны подобные способы, ваша честь, и они проделывают все очень убедительно. Судья задумчиво смотрел на худого человека и медленно поглаживал свои бакенбарды. Через некоторое время он сказал: — Интересная мысль! Учту ее на будущее. Прежде чем уходить, выслушай-ка мой совет. Измени свою жизнь, мой друг. Ты достаточно умен, чтобы зарабатывать себе на жизнь честным образом. Ди хотел уже отпустить Дао Ганя, но неожиданно спросил: — Между прочим, как ты надул этих крестьян? Я спрашиваю из любопытства и не собираюсь тебя наказывать. Дао Гань еле заметно улыбнулся. Он позвал слугу и приказал: — Сходи вниз и принеси правый сапог его превосходительства! Когда слуга вернулся с сапогом, Дао Гань ловко вынул из его отворота две кости и протянул их судье. — Выхватив эти кости у крестьянина, — сказал он, — я дал вам на проверку пару обычных, которые держал все время в ладони. Пока все внимательно смотрели, как ваша честь изучает кости, я осмелился положить фальшивые в ваш сапог— на время, как я надеялся. Судья Ди не смог не расхохотаться. — Без излишнего хвастовства, — сказал Дао Гань, — я могу утверждать, что мало кто во всей обширной империи знает столько уловок и ухищрений, сколько знаю я. Мне хорошо известна техника подделки печатей и документов, составление сомнительных договоров и фальшивых заявлений. Мне знакомы все виды простых замков и замков с секретом на дверях, окнах и шкафах; я также знаток потайных ходов, дверей и прочих подобных штучек. Кроме того, я умею на расстоянии, по губам прочитать, о чем говорят люди, и я... — Стоп, — резко прервал его судья, — последний пункт твоего впечатляющего перечня тебе и вправду по силам? — Разумеется, ваша честь! Могу только прибавить, что легче читать по губам женщин и детей, чем, например, бородатых и усатых мужчин. Судья ничего не сказал. Ведь таким образом слова куртизанки мог понять любой из присутствовавших на банкете. Дао Гань продолжил с грустью в голосе: — Я уже рассказывал вашему помощнику о несчастье, которое поставило меня на неправедный путь. Наученный горьким опытом, я потерял веру в людей. Вот уже почти тридцать лет, как я скитаюсь по империи, развлекаясь надувательством и обманом. Но клянусь, что я никогда никому не нанес тяжких увечий и никому не причинил непоправимого ущерба. Проявленная вашей милостью доброта заставила меня по-новому взглянуть на свой неправедный промысел, и мне хочется покончить со своею жизнью «гостя рек и озер». Мои разнообразные способности, необходимые для моего, с позволения сказать, ремесла могут быть, как я полагаю, полезны и в расследовании преступлений — ведь мне очень хорошо известна психология разных негодяев. Поэтому я нижайше прошу вашу честь допустить меня до службы в суде. У меня нет семьи — я порвал с ней много лет назад, когда она встала на сторону моей жены. За годы скитаний я скопил небольшой капитал. Единственная награда, на которую я рассчитываю, — это возможность получать указания вашей чести и быть вам полезным. Судья Ди внимательно рассматривал эту занятную личность. Ему казалось, что он замечает на плутоватом лице следы искреннего раскаяния. Кроме того, этот человек только что подсказал судье две верные мысли, и он обладал набором любопытных знаний, каких не имел ни один из его помощников. При соответствующем присмотре этот человек действительно мог быть ему полезен. Наконец судья сказал: — Ты сам понимаешь, Дао Гань, сейчас я не могу тебе дать окончательного ответа. Но я верю, что твои намерения серьезны. Я разрешаю тебе в виде испытания пару месяцев поработать в суде. Потом я решу, принять или отвергнуть твое предложение. Дао Гань опустился на колени и трижды коснулся лбом пола в знак благодарности.