— Он свернул свиток, положил его в рукав и приказал передать вашей чести, что изучит документ в свое время. Лицо судьи Ди разочарованно вытянулось. Это были плохие новости. Конечно же, он не думал, что председатель Верховного суда будет обсуждать это дело с его помощниками, но он не ожидал столь небрежного отношения к своему рапорту. После некоторого раздумья Ди сказал: — Как бы то ни было, я очень рад, что с вами ничего не случилось. Ма Жун сдвинул с мокрого лба тяжелый шлем. — Да, с нами ничего не случилось, но повсюду все равно творится что-то неладное, ваша честь. Утром, когда мы выезжали из западных ворот столицы, нас догнали двое всадников, оба люди немолодые. Они представились как торговцы чаем, сказали, что направляются в западные провинции, и спросили, не могут ли доехать с нами до Ханьюаня. Их речь была очень учтива, и они были безоружны — как мы могли отказать им? Но у старшего такие глаза, что меня каждый раз брала дрожь, когда я ловил его взгляд. Впрочем, они ничем не побеспокоили нас и всю дорогу молчали. — Вы очень устали, наверное, поэтому и были чересчур подозрительны, — заметил судья Ди. — Это еще не все, ваша честь, — вступил в разговор Цзяо Тай. — Примерно через полчаса с боковой дороги выехало около тридцати всадников. Их начальник тоже заявил, что они — торговцы и держат путь в западные провинции. Ну если они торговцы, то я — повитуха! Никогда не встречал такого пестрого сборища головорезов — уверен, что у них под одеждой припрятаны мечи. Они поехали впереди нас, и мы не слишком тревожились, пока примерно через полчаса к ним не присоединились еще порядка тридцати таких же «торговцев» и замкнули нашу мирную кавалькаду Вот тогда мы с братом Ма решили, что попали в переделку. Судья выпрямился в кресле, не сводя глаз с Цзяо Тая. — Поскольку мы уже передали бумаги, то не очень-то волновались. Мы думали, что если случится заварушка, то хоть один-то из нас пробьется и приведет подмогу с военного поста. Но что совсем плохо, так это то, что эти парни были настолько поглощены собой и размышляли о чем-то столь важном, что и не думали нападать на двух жалких гонцов! Единственной их целью, похоже, было не дать нам возможности поднять тревогу. Но мы и не смогли бы этого сделать — все посты, которые мы проезжали, были пусты. За весь путь мы не повстречали ни одного стражника! Когда мы уже ехали вокруг озера, всадники стали рассредотачиваться группами по пять-шесть человек, и вскоре с нами остались только эти два пожилых человека. Мы сообщили им, что они арестованы, и привели их в суд. Но они нисколько не возражали. Эти наглые злоумышленники заявили, что хотели бы встретиться с вами, ваша честь! — Эти шестьдесят негодяев, которые ехали с нами, не кто иные, как бунтовщики, ваша честь, — добавил Ма Жун. — Когда мы приближались к озеру, я углядел вдали две длинные колонны всадников, спускавшихся с гор по направлению к нашему городу. Они думают, что застанут нас врасплох! Но управа суда построена весьма надежно и стоит на возвышенном месте, так что мы сможем дать им хороший отпор. Судья Ди ударил кулаком по столу. — Только Небесам известно, почему правительство не принимает срочных мер после того, как властям стал известен мой рапорт! — сердито воскликнул он. — Но, что бы ни случилось, эти презренные смутьяны не смогут легко овладеть моим городом! У них нет таранов, а у нас — около тридцати воинов. Как дела с оружием, Цзяо Тай? — На складе у нас достаточно стрел, ваша честь! — с энтузиазмом воскликнул Цзяо Тай. — Я думаю, мы продержимся день-другой, и им тоже не поздоровится! — Приведи этих двух презренных предателей, — приказал судья Ди Ма Жуну. — Они, верно, считают, что смогут со мной договориться. В Ханьюане — их штаб, и они надеются, что я сдам город без боя. Сейчас мы им покажем, насколько они ошибаются! Но сначала эти негодяи скажут мне, сколько человек у мятежников и каковы их планы. Доставить их ко мне! Ма Жун вышел из комнаты, что-то довольно ворча себе под нос, и вернулся с двумя людьми в длинных синих платьях и черных шапочках. Старший был высоким мужчиной с холодным, бесстрастным лицом, обрамленным редко растущей округлой бородой. Глаза его под тяжелыми веками были полузакрыты. Второй был коренастым человеком с насмешливым выражением лица, украшенного блестящими черными усами и густой короткой бородкой. Он посмотрел на судью и его четырех помощников цепким взглядом. Но судья Ди глядел только на старшего, от изумления он не мог вымолвить ни слова. Несколько лет назад в столице, во время службы в Правительственном архиве, он однажды издали видел этого страшного человека — кто-то тогда шепнул судье его имя. Высокий поднял голову и задержал странный, твердый, как сталь, взгляд на судье Ди, затем неторопливо качнул головой в сторону его помощников. Судья тотчас же знаком приказал им уйти. Ма Жун и Цзяо Тай встревоженно посмотрели на судью, но тот сделал нетерпеливый жест, и они направились к двери следом за советником Хуном и Дао Ганем. Вновь прибывшие сели в кресла с высокими спинками, стоявшие у стены и специально предназначавшиеся для высоких гостей. Судья Ди встал на колени и трижды коснулся лбом пола. Старший достал веер из рукава. Лениво обмахиваясь, он обратился к своему спутнику голосом, лишенным какого бы то ни было выражения: — Это судья Ди. Ему потребовалось два месяца, чтобы обнаружить здесь, в Ханьюане, его городе, штаб опасного заговора. Вероятно, ему неизвестно, что судья должен знать обо всем, что происходит во вверенном ему уезде. — Он даже не знает, что творится в своем собственном суде, господин, — ответил другой. — Он жизнерадостно упоминает в своем рапорте, что у заговорщиков есть лазутчик среди служащих суда! Какая преступная халатность! Старший вздохнул со смирением: — Да уж, как только эти молодые чиновники получат назначение за пределами столицы, — сухо заметил он, — они сразу начинают воспринимать все в удивительно легкомысленном свете. Из-за недостатка контроля со стороны высшего начальства, я полагаю. Напомни мне, что мы должны вызвать губернатора провинции, я намерен поговорить с ним об этом позорном деле. Последовала продолжительная пауза. Судья Ди молчал. Ко столь важному лицу было позволительно обращаться только после его разрешения. Порицание и поиск просчетов входили в обязанности этого высокопоставленного чиновника, поскольку он занимал должность имперского ревизора, а на самом деле являлся грозным главой императорской Тайной службы. Его звали Мэн Цзи. От этого имени бросало в дрожь людей, занимающих высшие посты в государстве и носящих расшитые золотом одежды. Бесконечно преданный императору, совершенно неподкупный, беспристрастный и бессердечный, он был наделен практически неограниченной властью. Он представлял собой последнюю инстанцию, главный контрольный орган, следящий за работой громадного аппарата гражданских и военных имперских служб. — К великому счастью, вы, мой господин, были, как всегда, предусмотрительны, — сказал густобородый. — Когда полторы недели назад наши агенты доложили о слухах, что «Белый лотос» возрождается во многих провинциях, об этом было сообщено Верховному главнокомандующему, и он принял все необходимые меры. А когда этот самый судья Ди наконец очнулся от сладкого сна и доложил, что штаб заговора находится в Ханьюане, императорские солдаты заняли позиции в горах и вокруг озера. Вас никогда не застать врасплох, мой господин! — Мы делаем лишь то немногое, что в наших силах, — сказал ревизор. — Да, власти на местах — самое слабое звено в управлении государством. Восстание, конечно, будет подавлено, но с немалым кровопролитием. Если бы этот Ди более внимательно исполнял свои обязанности, мы бы уже схватили главарей и подавили восстание в зародыше. Вдруг Мэн Цзи повысил голос, в словах зазвенела сталь, и он обратился непосредственно к судье Ди: — Ты совершил по крайней мере четыре непростительные ошибки, Ди! Во-первых, ты позволил сбежать Лю Фэйпо, хотя, как сам заявил, имел против него подозрения. Во-вторых, ты допустил убийство одного из агентов заговора в твоей собственной тюрьме. В-третьих, ты убил Вана, хотя должен был взять его живьем и допросить. В-четвертых, ты послал в столицу неполный отчет, в котором нет ключа к шифру заговорщиков. Отвечай, Ди, где ключ? — Ваш покорный слуга признает свою вину, — сказал судья Ди. — Он не имеет документа, но предполагает, что... — Избавь меня от твоих предположений, Ди! — оборвал его ревизор. — Я повторяю, где шифр? — В доме советника Ляна, ваше превосходительство, — ответил судья Ди. Ревизор вскочил со своего кресла. — Ты в своем уме, Ди? — разгневанно бросил он. — Как ты осмеливаешься бросать тень на достойную репутацию советника Ляна! — Ваш покорный слуга признает свою вину, — произнес судья полагающуюся к сему случаю фразу. — Советник Лян не ведает о том, что происходит в его доме. — Он попросту пытается выиграть время, мой господин, — презрительно заметил бородатый. — Не пора ли арестовать его и бросить в его собственную тюрьму? Страшный глава тайных дел не ответил. Он зашагал взад и вперед по комнате, длинные рукава его платья развевались. Вдруг он остановился перед коленопреклоненным судьей и резко спросил: — Как документ попал в дом советника? — Его принес туда главарь «Белого лотоса», ваше превосходительство, для большей сохранности, — ответил судья Ди. — Ваш покорный слуга нижайше просит, чтобы люди вашего превосходительства заняли особняк советника и арестовали каждого, кто будет там находиться, но так, чтобы сам советник или кто-нибудь в городе не узнали об этом. Потом я хочу послать за Хань Юнханем и Кан Чуном с просьбой прийти к советнику, сообщив, что он желает немедленно видеть их по срочному делу. Я прошу ваше превосходительство о том, чтобы вы, когда отправитесь туда, позволили мне помогать вашей чести. — Зачем вся эта морока, Ди? — спросил ревизор. — Город в руках моих воинов, я сейчас арестую Хань Юнханя и Кап Чуна, потом мы отправимся в дом советника, я все объясню ему, а ты нам покажешь, где документы. — Ваш покорный слуга хотел бы убедиться, — сказал судья Ди, — что главарь «Белого лотоса» не сбежал. Я подозреваю Хань Юнханя, Лю Фэйпо и Кан Чуна, но не знаю, какую роль каждый из них играет в заговоре. Возможно, что главарем является еще кто-нибудь, пока нам неизвестный. Арест названных лиц может спугнуть его, и он улизнет. Ревизор задумался, подергал жидкую бахрому на подбородке и сказал своему помощнику: — Пусть наши люди приведут Ханя и Кана к советнику в дом. И смотри, чтобы все было проделано в полной тайне. Бородатый нахмурился — он явно был против. Но когда ревизор нетерпеливо махнул рукой, он быстро встал и вышел из комнаты, не прибавив больше ни слова. — Можешь встать, Ди! — сказал ревизор. Он снова сел в свое кресло, достал свиток документов из рукава и углубился в чтение. Судья Ди подошел к чайному столику и робко спросил: — Вашему слуге будет предоставлена честь предложить вашему превосходительству чашку чая? Ревизор с неудовольствием взглянул на него поверх бумаг и холодно ответил: — Нет, не будет. Я ем и пью только то, что готовят мои люди. Он снова углубился в чтение. Судья стоял, опустив руки по швам, как было предписано правилами. Он не знал, как долго пришлось ему простоять. Первоначальное чувство облегчения, которое он испытал, когда ему стало известно, что имперское правительство приняло решительные и неотложные меры против заговорщиков, уступило место чувству растущего беспокойства за правильность своих выводов. Торопливо и лихорадочно он вновь и вновь пытался просчитать все варианты — может быть, он упустил какую-нибудь важную деталь, ведь его выводы не были еще полностью подтверждены. Сухое покашливание оторвало его от раздумий. Ревизор положил документ в рукав, встал и сказал: — Пора, Ди. Дом Ляна далеко отсюда? — Всего в нескольких минутах ходьбы, ваше превосходительство. — Тогда отправимся пешком, чтобы не привлекать внимания, — решил ревизор. В коридоре Ма Жун и Цзяо Тай встревоженно посмотрели на судью. Тот ободряюще улыбнулся им и быстро сказал: — Я ухожу, вы вдвоем охраняйте главный вход, а Хун и Цзяо Тай пусть присмотрят за задней дверью. Не впускайте и не выпускайте никого, пока я не вернусь. На улице продолжалась обычная жизнь, люди торопились по своим делам. Судья Ди не был удивлен. Он знал, насколько умело действует Тайная служба — никто не смог бы заметить, что город под ее полным контролем. Судья быстро шагал по улице. Ревизор следовал за ним. Ни один человек не обратил внимания на двух мужчин в синих платьях. Дверь особняка Ляна открыл худощавый человек с бесстрастным лицом. Судья никогда его раньше не видел — очевидно, люди ревизора уже заняли дом. Человек почтительно обратился к ревизору: — Все домочадцы арестованы, двое гостей уже прибыли, они находятся в библиотеке вместе с советником. Он молча проводил их полутемными коридорами. Когда судья Ди вошел в тускло освещенную библиотеку, он увидел, что старый советник сидит на своем обычном месте — в кресле за отделанным красным лаком столом, напротив окна. В креслах у противоположной стены в напряженных позах сидели Хань Юнхань и Кан Чун. Старый советник тяжело поднял голову. Слегка приподняв козырек, он поглядел в сторону двери. — Опять посетители! — пробормотал он. Судья Ди шагнул к столу и низко поклонился. Ревизор остался стоять у дверей. — Я — местный судья, ваше превосходительство, — сказал судья Ди. — Пожалуйста, извините за неожиданное вторжение. С вашего позволения, я только хотел... — Будьте кратки, Ди, — устало ответил старик. — Мне пора идти принимать лекарство.