— Ну что ж, хорошо, — сказал судья Ди, — это не есть доказательство невиновности Су, но мы это учтем. Итак, наших подозреваемых можно расположить в следующем порядке: Хань, Су, Лю, Ван и Пэн. — Почему ваша честь ставит Лю перед Ваном? — спросил Хун. — Потому что я допускаю, что между танцовщицей и ее убийцей существовала любовная интрижка, — ответил судья. — Иначе она бы не пошла к нему сразу же, как только он вызвал ее, и не последовала бы за ним в эту каюту. Положение куртизанки сильно отличается от положения обыкновенной проститутки, которая вынуждена отдаваться каждому, кто ей заплатит. Нужно суметь завоевать ее благосклонность, и если в этом не преуспеешь — ничего поделать нельзя. Куртизанки, в особенности знаменитые, такие как Цветок Миндаля, зарабатывают больше денег исполнением песен и танцев, а не тем, что спят с каждым гостем. Поэтому хозяева и не принуждают их одаривать посетителей благосклонностью. Я могу допустить, что Хань или Лю, оба мужчины видные, могли завоевать любовь красивой и талантливой танцовщицы. И Су, который представляет собой образец грубой мужской силы, что некоторые женщины находят привлекательным, также мог преуспеть. Но не толстый Ван или бледный, как мертвец, Пэн. Да, я думаю, будет лучше, если мы вычеркнем Пэна из нашего списка. Ма Жун не услышал последней фразы. Онемев от ужаса, он смотрел на мертвую женщину. — Она мотает головой! Все разом повернулись к лежанке. Голова покойницы качалась из стороны в сторону; платок, которым было прикрыто ее лицо, слетел на пол. Колеблющийся свет свечей мерцал в ее мокрых волосах. Судья Ди быстро поднялся и подошел к Цветку Миндаля. Потрясенный, он глянул в белое, без кровинки, лицо танцовщицы. Глаза ее были закрыты. Судья положил подушки по обе стороны от ее головы и торопливо водрузил платок на прежнее место. Потом он сел и спокойно продолжил: — Поэтому наша первая задача — узнать, кто из упомянутых лиц имел близкие отношения с куртизанкой. Лучше всего, наверное, допросить других девушек из ее дома; эти женщины обычно не имеют секретов друг от друга. — Но заставить их рассказать постороннему об этих вещах, — заметил Ма Жун, — отнюдь не так просто. Дождь прекратился, ход лодки стал более устойчивым. Цзяо Таю стало несколько легче. — Я думаю, ваша честь, — сказал он, — впереди у нас еще более срочное дело. Мы должны не откладывая обыскать ее комнату в Квартале Ив. Преступление было задумано убийцей явно после того, как он взошел на борт лодки, и в случае, если танцовщица хранила письма или другие доказательства их связи в своей комнате, он поспешит туда, чтобы уничтожить следы, как только очутится на берегу. — Ты прав, Цзяо Тай! — с одобрением сказал судья Ди. — Как только мы сойдем с лодки, Ма Жун поспешит вперед в Квартал Ив и задержит каждого, кто захочет войти в дом танцовщицы. Я прибуду туда в паланкине, и мы вместе осмотрим ее комнату. Снаружи раздались громкие крики, свидетельствующие о том, что лодка приближается к пристани. Судья Ди встал с табурета и обратился к Цзяо Таю: — Ты дождешься здесь стражников и скажешь им, чтобы они опечатали эту каюту. Оставь двоих стражников, чтобы они охраняли каюту до завтрашнего утра. Я скажу хозяину танцовщицы, чтобы он завтра прислал гробовщика. Выйдя на палубу, они увидали, что на небе снова появилась луна. Ее лучи освещали весьма печальное зрелище. Буря унесла все цветные фонарики и разорвала бамбуковые занавески. Пестрая лодка имела теперь весьма потрепанный вид. На палубе судью ожидала толпа унылых людей. Во время бури гости укрывались в гостиной, и духота, царившая в ней, вместе с сильной качкой привели их в жалкое состояние. Как только судья Ди сказал гостям, что они могут возвращаться по домам, те заторопились к своим паланкинам. Судья тоже занял свой паланкин. Как только носилки оказались в достаточном отдалении от остальных гостей, судья приказал носильщикам отнести его в Квартал Ив. Когда судья и советник Хун вошли в первый двор дома, где жила Цветок Миндаля, они услыхали громкий смех из столовой на противоположной стороне двора. Несмотря на поздний час, вечеринка была в самом разгаре. Хозяин дома поспешно вышел, чтобы встретить нежданных гостей. Узнав судью, он упал на колени и трижды стукнул лбом об пол, после чего заискивающим голосом поинтересовался, чего желает судья. — Я хочу осмотреть комнату, которую занимает Цветок Миндаля, — коротко бросил Ди. — Отведи нас туда. Хозяин торопливо повел гостей вверх по широкой лестнице из полированного дерева. С площадки они вошли в едва освещенный коридор. Хозяин остановился у одной из дверей, покрытой красным лаком, и вошел первым, чтобы зажечь свечи. Он в ужасе вскрикнул, когда кто-то железной хваткой зажал его руку в своей. — Это хозяин, отпусти его, — поспешил приказать судья Ди. — Как ты сюда попал? Ма Жун усмехнулся. — Я подумал, будет лучше, если никто не увидит, что я уже здесь. Я махнул через стену, окружающую сад, и забрался в дом по балкону. В углу спала служанка, я растолкал ее и попросил указать комнату танцовщицы. Я стерег здесь, за дверью, но никто не пришел. — Прекрасная работа! — похвалил Ма Жуна судья. — Теперь отправляйся вниз с хозяином и не спускай глаз со входа. Судья Ди присел за туалетный столик из резного черного дерева и стал выдвигать его ящики. Советник подошел к четырем лакированным коробам из красной кожи, предназначенным для одежды, которые стояли у широкой кровати. Он открыл один из них, помеченный «лето», и стал просматривать его содержимое. В верхнем ящике судья ничего не нашел, кроме обычных туалетных принадлежностей, но зато нижний был полон визитных карточек и писем. Судья быстро просмотрел их. Несколько писем были написаны матерью Цветка Миндаля, живущей в Шаньси; они подтверждали получение денег, посланных девушкой, и содержали новости о ее младшем брате, хорошо учившемся в школе. Ее отец, вероятно, уже умер. Письма матери были написаны изящным литературным слогом, и судья снова подивился тому, что за жестокий рок вынудил девушку из хорошей семьи заняться столь сомнительным промыслом. Дальше шли стихи и письма поклонников, листая которые, судья обнаружил подписи всех гостей, присутствовавших на банкете, включая Хань Юнханя. Эти бумаги были написаны в традиционном официальном стиле: приглашения на вечеринки, комплименты по поводу ее танцев — одним словом, ничего интимного. Было довольно трудно по этим письмам определить подлинные отношения между их авторами и куртизанкой. Судья собрал все бумаги в пачку и положил в рукав, чтобы на досуге изучить их внимательнее. — Здесь есть еще кое-что, ваша честь! — внезапно воскликнул Хун. Он показал судье пачку тщательно завернутых в тонкую бумагу писем, которую он нашел на дне одного из коробов с одеждой. Судья Ди с первого взгляда определил, что это — настоящие любовные письма, написанные с неподдельной страстью. Подпись везде была одной и той же: «Студент из Бамбуковой рощи». — Этот человек, должно быть, ее любовник! — воскликнул судья. — Будет нетрудно узнать, кто автор писем, — стиль и почерк весьма изысканны, автор должен принадлежать к узкому кругу образованных людей этого города. Продолжение осмотра не дало никаких новых сведений. Судья вышел на балкон и некоторое время стоял там, глядя на полуночный сад. Лунный свет отражался в воде прудов, усыпанных чашечками лотосов и окруженных цветниками. Сколько раз танцовщица, должно быть, стояла здесь, любуясь этим изысканным видом. Судья резко отвернулся. Наверное, он еще недостаточно долго служит судьей, чтобы остаться равнодушным к внезапной и трагической смерти красивой женщины. Судья задул свечи и пошел вниз, сопровождаемый советником Хуном. Ма Жун, разговаривая с хозяином, нес стражу у входа. Судья Ди сунул руки в рукава. — Имей в виду, — обратился он к хозяину с суровой миной, — ведется расследование убийства куртизанки Цветок Миндаля, и я мог бы приказать своим стражникам перевернуть все в твоем доме вверх дном и допросить всех гостей. Я воздержался от этого, потому что эти меры кажутся мне в данном случае излишними, — я никогда не беспокою людей без достаточного основания. Как бы то ни было, ты немедленно напишешь подробный отчет обо всем, что тебе известно об убитой танцовщице: ее имя, возраст, когда и при каких обстоятельствах она поступила в твой дом, кто были гости, с которыми она общалась, в какие игры умела играть и так далее. Твой отчет, написанный в трех экземплярах, завтра с утра должен быть у меня в кабинете. Хозяин упал на колени и разразился громкой тирадой, призванной выразить его благодарность, но судья Ди нетерпеливо его перебил: — Завтра пошлешь гробовщика на цветочную лодку за телом. И позаботься о том, чтобы ее семье в Пинъяо было сообщено о ее кончине. Когда судья повернулся, чтобы уйти, Ма Жун сказал ему: — Ваша честь, позвольте последовать за вами попозже. Судья поймал его многозначительный взгляд. Он кивнул в знак согласия и сел в паланкин вместе с Хуном. Стражники зажгли факелы. Процессия медленно двинулась по пустынным улицам Ханьюаня. Глава 5 Ма Жун открывает тайну куртизанки; ученому предъявлено обвинение в отвратительном преступлении На следующее утро, вскоре после рассвета, советник Хун явился в присутствие. Он застал судью Ди в его кабинете уже полностью одетым. Судья разложил на ровные кучки письма, найденные в коробе с одеждой куртизанки. Когда советник налил ему чашку чая, судья заявил: — Я внимательно прочитал эти письма, Хун. Ее роман с так называемым «Студентом из Бамбуковой рощи», должно быть, начался около полугода назад. Ранние письма говорят о постепенно укрепляющейся симпатии, поздние — о страстной любви. Два месяца назад, однако, страсть начала убывать. Заметно изменился тон писем, я нашел несколько отрывков, которые могут быть истолкованы как угрозы. Этот человек должен быть найден, Хун. — Старший писец нашего суда увлекается поэзией, ваша честь, — оживился советник Хун. — В свободное время он исполняет обязанности секретаря местного литературного общества. Возможно, он сумеет установить, чей это псевдоним. — Прекрасно! — сказал судья Ди. — Пойди в архив прямо сейчас и спроси его. Но сначала я хочу показать тебе вот это. Ди достал из ящика стола лист бумаги и расправил его. Советник узнал задачу по вэйци, найденную в рукаве мертвой девушки. Постучав по листку указательным пальцем, судья сказал: — Вчера вечером, когда мы вернулись из Квартала Ив, я внимательно изучил эту задачу. И не смог ничего понять! Допускаю, что я не знаток этой игры, но я часто играл в нее в студенческие годы. Смотри — поле разделено семнадцатью линиями вдоль и поперек. На пересечениях они образуют двести восемьдесят девять точек. Один игрок имеет сто пятьдесят белых фишек, его противник — столько же черных. Эти фишки представляют собой маленькие круглые камешки, все одинаковые по достоинству. Начав с чистой доски, игроки ходят поочередно, ставя по одному камешку на точку пересечения. Цель игры — захватить как можно больше фишек противника, окружив их полностью, поодиночке или группами. Камни, захваченные таким образом, немедленно убирают с доски. Побеждает тот, кто займет наибольшее количество точек пересечения. — Кажется, довольно простая игра, — заметил Хун. Судья Ди ответил с улыбкой: — Правила и вправду просты, но сама игра — очень сложная: говорят, что жизни человека не хватит, чтобы овладеть всеми ее тонкостями. Наши знаменитые мастера издали много руководств по этой игре, иллюстрированных схемами интересных позиций, а также задачами с подробными пояснениями. Этот листок, должно быть, вырван из такого пособия. Это последняя страница, потому что в нижнем левом углу написано: Конец. К сожалению, не указано название книги. Хун, постарайся найти здесь, в Ханьюане, знатока этой игры. Он, без сомнения, сможет сказать, из какой книги вырвали этот листок. Решение задачи, вероятно, напечатано на предпоследней странице. В кабинет вошли Ма Жун и Цзяо Тай. Они поклонились судье и сели против стола. — Предполагаю, что прошлой ночью ты оставался в веселом доме, чтобы собрать дополнительные сведения, не так ли, Ма Жун? — сказал судья Ди. — Доложи нам о результате. Ма Жун уперся в колени своими большими кулаками. — Вчера вы, ваша честь, упомянули о желательности получения сведений о личной жизни куртизанки у других обитателей ее дома. Так уж случилось, что, когда мы проходили мимо этого дома к озеру, одна девушка, стоявшая на балконе, поразила мое воображение. Поэтому, когда мы позднее пришли в этот дом, я описал ее хозяину, и этот любезный малый сразу же позвал ее с вечеринки, на которой она по долгу службы присутствовала. Ее зовут Цветок Персика — доложу я вам, очень подходящее имя! Ма Жун выдержал паузу, потом лихо подкрутил ус и, широко улыбаясь, продолжил: — Она действительно весьма привлекательная девица, и мне кажется, я тоже произвел на нее впечатление. Во всяком случае, она...