– Думаю, в данном случае важнее то, что ты собой представляешь, а не чем занимаешься, – вздохнул Джонатан. – Что же касается вчерашнего вечера… – Ты был прав! – быстро перебила его она. – Мне не стоило лезть в твою личную жизнь, это не мое дело. – Всего лишь «не лезть»? Мне не послышалось? – Он поднял бровь и слегка ухмыльнулся. Когда Нэнси поняла, что он вновь стал ее задирать, ей стало легче. – Если тебе больше нравится более цветистый английский, то не совать свой нос. И мне надо было сказать тебе, что я пригласила Ричарда на праздник елки. Джонатан опять сосредоточился на дороге. – Выражаясь твоими словами, это не мое дело. Я просто не хочу больше видеть в твоих глазах боль, вот и все. – Я понимаю. – Она отвела глаза и какое-то время смотрела в окно. – Не думай, мы не вместе, ничего такого… Это просто, чтобы ты знал. Нэнси посмотрела на него, но так и не поняла, как он отреагировал на ее слова. При желании Джонатан умел сохранять на лице бесстрастность заправского игрока в покер. – Но он бы, вероятно, не против? – тихо спросил он. – Верно, не против… – чуть ли не шепотом ответила Нэнси, кивнула, а потом, желая перевести разговор в менее опасное русло, лучезарно добавила: – Знаешь, а ведь он подбросил по нашему делу отличную мысль. И рассказала ему о предложении Ричарда глубже копнуть прошлое Люси. – Впрочем, учитывая, что в Интернете о ней ничего нет, я понятия не имею, как за это взяться, но, может, нам что-нибудь расскажет Уилл? Если удастся выяснить, где она жила до переезда во Францию, это может как-то помочь. – Кто нам мешает его об этом спросить? Они улыбнулись друг другу, и атмосфера между ними, к счастью, разрядилась. Въехав в Вудли, они по мощеным улочкам покатили мимо уютных пабов в сторону серого каменного здания полицейского участка, расположившегося в самом сердце небольшого городка, и припарковались через дорогу от него на стоянке. А когда вышли из машины, увидели, что к входу направляется старший детектив-инспектор Браун. Заметив их, полицейский остановился. – Опять вы, – сказал он Нэнси, – вы были у Ротов в тот самый момент, когда я приехал арестовать Уилла. Потом обратился к Джонатану и бросил: – А вам я могу лишь повторить, что пока мне нечего добавить по этому делу. – Мы приехали сюда забрать Уилла, – сказала Нэнси, – его ведь выпустили, да? На лице старшего детектива-инспектора Брауна явственно проступило раздражение. – Пока да. Он скоро выйдет. Перед тем как уйти, он немного помедлил и добавил: – Вы ведь не преминете мне сообщить, если кому-то из вас станет что-либо известно, правда? И окатил их суровым взглядом. – Ну конечно, Браун, можете на нас положиться! – бодро ответил Джонатан и посмотрел на Нэнси с таким видом, будто на самом деле хотел сказать: «ага, разбежался». Полицейский покачал головой, двинулся дальше и вошел в здание. Через пару минут шаркающей походкой из двери вышел Уилл Рот, щурившийся от яркого солнечного света. А когда он стал переходить дорогу, Нэнси помахала ему рукой. – Мисс Хантер, – сказал Уилл с таким выражением на лице, будто от одного ее вида испытал облегчение. – Думаю, после всего случившегося вам лучше звать меня просто Нэнси, – с улыбкой ответила на это она. – Спасибо, Нэнси. Как же я рад вас видеть. – Значит, обвинение вам предъявлять не стали? Он покачал головой. – Как я уже говорил, моей вины в этом нет. Мы можем куда-нибудь пойти поговорить? Но так, чтобы я мог привести себя там в порядок? Пока не соберусь с силами, я даже думать не хочу возвращаться домой. Он посмотрел на Джонатана и добавил: – Но только говорить мы будем, естественно, не под запись. Нэнси и Джонатан заинтригованно переглянулись. – Само собой разумеется, – быстро сказала она и, желая объяснить присутствие друга, добавила: – Сама я машину не вожу, а вот у Джонатана она есть. – Мы просто хотим помочь выяснить, кто на самом деле это совершил, – вставил слово журналист. Уилл кивнул ему: – Тогда все в порядке. – Можно поехать ко мне домой, – предложила Нэнси. По сравнению с тем, каким она видела его раньше, Уилл выглядел хуже некуда. Нэнси подумалось, что пара дней в полицейском участке сотворят такое с кем угодно. – К тому же вы, вероятно, проголодались. Ну так что, едем? – Спасибо, это очень любезно с вашей стороны, – вежливо ответил Уилл. Они сели в машину и покатили обратно в Дэдли-Энд. Несколько минут прошли в полной тишине, однако потом Нэнси не выдержала, повернулась на сиденье и посмотрела на Уилла. Он глядел в окно – бледный, уставший, небритый и какой-то потерянный. – Туго пришлось, Уилл? Вы в порядке? – Хоть я и ни в чем не виновен, мне все равно было очень страшно. В голове без конца вертелась одна и та же мысль – а что, если они мне не поверят? Однако Эдвардс – парень не промах: заставил их проверить мое алиби, а когда они во всем убедились, потребовал меня отпустить. У меня не было ни времени это сделать, ни мотива, хотя полиции на это, похоже, глубоко наплевать. Они все донимали меня вопросами по поводу той чертовой ссоры в пабе. Насколько я понимаю, просто хватались за соломинку. – У вас с самого начала было алиби? – в замешательстве спросила Нэнси. Почему же он раньше ничего не сказал? Девушка прекрасно помнила, как на вечеринке он оставил ее одну; полиция, вероятно, решила, что у него было время подняться к Люси на второй этаж. – Я ничего не говорил, не желая посвящать в мою жизнь семью. Честно говоря, даже не думал, что до этого дойдет. Мне и в мыслях трудно допустить, чтобы близкие об этом узнали. И именно поэтому, Нэнси, я решил повидаться с вами. В надежде, что вы поможете мне поговорить с Гарри и убедить его в моей непричастности ко всему этому. – Ну конечно, с радостью сделаю все, что смогу! – согласилась она. – Но что такого вы хотели утаить от близких? Они подъехали к коттеджу, вышли из машины, Нэнси открыла дверь и впустила их в дом. Потом показала Уиллу ванную, дала полотенце, бритву, новую зубную щетку и футболку Джонатана, которую он оставил, когда в последний раз остался у них ночевать, слишком перебрав джина с тоником, чтобы ехать домой. Пригласив его позднее присоединиться к ним в кухне, она налила им всем по чашке чая и начала готовить Уиллу тосты и омлет. – Послушай, если у него есть алиби, то нам опять придется начинать с нуля, – сказал Джонатан, усаживаясь за стол со своим чаем. – Он может знать больше, чем рассказал нам в прошлый раз. – Будем надеяться. Несколько минут спустя Уилл вошел в кухню, выглядел он теперь гораздо лучше. Нэнси поставила перед ним тарелку с едой и чашку чая. – Даже не знаю, как вас за все благодарить, – сказал он, уплетая за обе щеки. – Мне просто нужно время, чтобы подготовиться к встрече с семьей. – Но почему, Уилл? – спросила Нэнси. К этому времени она уже немного познакомилась с Ротами, знала, что с ними порой бывает ой как нелегко, но ведь то, что Уиллу не предъявили обвинения, было просто здорово! Он сделал большой глоток чая. – Я знаю, в эту пору и в нашей просвещенной стране многие не считают это чем-то зазорным, таким, что нужно скрывать от других. Мне и самому не хотелось бы ни от кого таиться, однако… моя семья… да что я говорю, ведь вы, Нэнси, и сами их уже немного знаете. Больше всего этому не обрадуется дед. Потому я и молчал… И вот что вышло. Он нервно пригладил волосы и посмотрел на Джонатана. – Я готов рассказать вам правду, но при условии, что вы не станете ничего писать в вашей газете. Это сугубо… личное. – Даю вам слово, – пообещал Джонатан, – публикуя новость о вашем освобождении, мы просто скажем, что вы подтвердили полиции свое алиби. Уилл кивнул и повернулся к Нэнси. – Оставив вас на вечеринке одну – в тот самый момент, когда, по мнению полиции, мне пришло в голову убить Люси, – я кое с кем встретился. С человеком, который мне очень и очень дорог. В этот момент Уилл казался таким ранимым, от того непринужденного шарма, которым он лучился, когда Нэнси впервые увидела его на вечеринке, не осталось и следа. – Моего бойфренда.