— Кажется, я еще никогда не спал так безмятежно! Мне снилось детство, когда мне было года четыре или пять, и вещи, о которых я совершенно забыл! — Да, — задумчиво сказал судья Ди, — это очень странная обитель… Они принялись молча подниматься по склону горного хребта. Когда они снова оказались под соснами на вершине, советник спросил: — Много ли удалось вашей чести узнать от этого отшельника? Судья Ди рассеянно кивнул. — Да, — через некоторое время произнес он, — я многое узнал. Теперь мне точно известно, что завещание, которое мы обнаружили под картиной губернатора, является подделкой. А еще я узнал о подлинной причине, по которой губернатор отказался от всех должностей. Теперь мне известна и вторая половина загадки убийства генерала Дина. Советник хотел было расспросить его поподробнее, но заметив выражение лица судьи Ди, воздержался. Немного передохнув, они спустились по склону. Сев на коней, они поехали назад в город. Ма Жун поджидал судью в его кабинете. Когда он приступил к рассказу о том, как они с Цзяо Таем поймали уйгура, судья стряхнул с себя задумчивость и стал внимательно его слушать. Ма Жун заверил судью, что об аресте никому не известно. Он во всех подробностях передал свою беседу с уйгурским вождем, опустив только эпизод о своей неожиданной встрече с Тульби и о ее предостережении. Он вполне справедливо полагал, что эта романическая вставка мало заинтересует судью Ди. — Великолепная работа! — воскликнул судья Ди после того, как Ма Жун закончил свой рассказ. — Теперь козырная карта у нас в руках. — Сейчас Дао Гань в приемной развлекает разговорами Ю Ги, — добавил Ма Жун. — Они пьют там чай. Впрочем, Дао Ганю их беседа не доставляет удовольствия, поскольку Ю Ги говорит с такой скоростью, что наш бедный друг не успевает уловить смысл его слов. Я понял это, когда несколько минут назад заглянул в приемную. Судья выглядел довольным. Он приказал советнику Хуну: — Пойди в приемную и сообщи Ю Ги, что, к моему огромному огорчению, я не могу пока оторваться от неотложных дел. Передай ему мои извинения и скажи, что я приму его, как только освобожусь. Когда советник уже направился к выходу, судья спросил: — Кстати, тебе удалось что-нибудь выяснить о госпоже Ли, подруге вдовы губернатора? — Я приказал заняться этим начальнику стражи Фану, ваша честь, — ответил советник. — Ведь, как местный житель, он легче и быстрее добудет информацию. Судья кивнул, потом спросил у Ма Жуна: — А каковы результаты обследования трупов старых супругов, которые мы обнаружили в саду губернаторского имения? — Врач подтвердил, что они умерли естественной смертью, ваша честь, — ответил Ма Жун. Судья кивнул. Он встал и начал переодеваться в официальное платье. Когда он водружал на голову крылатую шапку, то вдруг спросил: — Если я не ошибаюсь, Ма Жун, лет десять тому назад ты достиг в искусстве кулачного боя девятой, то есть наивысшей степени? Здоровяк распрямил плечи и гордо заявил: — Именно так, ваша честь! — А теперь постарайся вспомнить, как ты относился к своему наставнику, когда был еще начинающим, скажем, на второй или третьей степени? Ма Жун не привык анализировать свои ощущения. Он сдвинул брови и мучительно задумался. Через некоторое время он медленно ответил: — Понимаете, ваша честь, я был безгранично предан своему учителю. Он, несомненно, был одним из лучших кулачных бойцов своего времени, и я восхищался им. Когда же я с ним тренировался, он ускользал от моих самых изощренных ударов без малейшего усилия и играючи бил меня, куда ему только хотелось, несмотря на мою самую отчаянную защиту. Поэтому я восхищался им, но в то же время ненавидел за его бесконечное превосходство надо мной! Судья Ди невесело усмехнулся. — Благодарю тебя, мой друг! — произнес он. — Сегодня днем я побывал в горах к югу от города и встретился там с человеком, который меня сильно встревожил. Теперь же ты облек в слова те чувства, которые я не решался отчетливо сформулировать. Ма Жун не имел ни малейшего представления, о чем говорит судья, но похвала ему польстила. С широкой улыбкой он отодвинул ширму, чтобы пройти в судебный зал. Судья прошел за ним следом и взошел на помост. Глава 20 Вождь мятежников признается под пытками; наконец выявляется таинственный незнакомец Три удара в гонг оповестили об открытии дневного заседания суда. Никому не было известно, что на нем предстоит рассмотреть, кроме обычной рутины, и поэтому в зале суда набралось не более десятка любопытных. Как только судья Ди сел за стол и открыл заседание, он подал знак начальнику стражи Фану. Четверо стражников направились к входной двери и неподвижно там застыли. — По причине государственной важности, — объявил судья Ди, — никто не может покинуть этот зал до окончания заседания. Удивленный шепот прокатился среди людей. Судья Ди достал алую кисточку и заполнил бланк для надзирателя тюрьмы. Двое стражников ввели уйгура. Он едва шел, и им приходилось поддерживать его под руки. Перед судейским столом он опустился на одно колено; переломанную ногу он с болезненным стоном вытянул перед собой. — Назови свое имя и род занятий! — приказал судья Ди. Человек поднял голову. Глубокая ненависть светилась в его горящих глазах. — Я — князь Ульджинь из племени синих уйгуров! — провозгласил он. — Среди варваров князем называет себя любой человек, у которого имеется двадцать лошадей. Но это к делу не относится, — холодно заметил судья. — Императорское правительство в знак бесконечной милости снизошло до того, чтобы признать уйгурского хана своим вассалом, а он в свою очередь изъявил покорность перед его величеством, принеся торжественную клятву и призвав в свидетели Землю и Небо. Ты, Ульджинь, замыслил совершить нападение на этот город. Ты предал собственного хана и виновен в мятеже против императорской власти. Мятеж относится к самым страшным преступлениям и влечет за собой высшую меру наказания в самой суровой форме. Единственная для тебя надежда, что это наказание будет несколько смягчено, состоит в том, чтобы говорить полную правду. Это значит, что ты должен назвать имена тех китайских предателей, которые обещали принять участие в осуществлении твоего гнусного замысла. — Вы зовете таких китайцев предателями, а я зову их честными людьми! — вскричал уйгур. — Некоторые китайцы признают, что они должны вернуть то, что забрали у нас! Разве не вы, китайцы, вторглись на наши пастбища, разве не ваши крестьяне вспахивают теперь наши угодья и превращают их в рисовые поля? Разве не вы изгоняете нас все дальше и дальше в пустыни, отчего наши лошади и скот мрут от голода у нас на глазах? Я не назову имен тех китайцев, которые осознали, какое чудовищное зло принес ваш народ уйгурским племенам! Фан собирался его ударить, но судья остановил его поднятием руки. Откинувшись в кресле, он спокойно произнес: — К сожалению, я не располагаю временем для обсуждения всех этих проблем. Твоя правая нога уже сломана, ты все равно не можешь ходить. Поэтому для тебя не будет слишком уж большим неудобством, если сломать и вторую ногу. Судья подал знак начальнику стражи. Двое стражников опрокинули уйгура на спину и наступили ногами ему на руки. Еще один принес деревянный помост высотой в два чи. Десятник поднял левую ногу Ульджиня, привязал ее к помосту и поднял взгляд на судью. Когда судья кивнул, могучий стражник ударил по колену уйгура тяжелой закругленной палкой. Уйгур издал хриплый крик. — Не спеши, — приказал судья стражнику, — бей размеренно! Стражник нанес следующий удар по щиколотке, потом — по бедру. Ульджинь закричал и выругался на родном языке. Когда его еще раз ударили по щиколотке, он завопил: — Однажды наши орды захватят вашу проклятую страну. Мы разрушим ваши крепостные стены и сожжем ваши города, мы убьем ваших мужчин, а женщин и детей сделаем своими рабами… Стражник нанес ему еще один болезненный удар, и голос уйгура перешел на дикий крик. Когда стражник поднял палку для окончательного удара, который сломал бы ему ногу, судья остановил его. — Скоро ты поймешь, Ульджинь, что этот допрос — детская игра. Я только хотел, чтобы ты подтвердил то, что сказал мне твой китайский сообщник, когда он донес мне на тебя и твоих соплеменников и выдал весь заговор. Нечеловеческим усилием уйгур вырвал одну из своих рук из-под ноги стражника. Приподнявшись на локте, он прокричал: — Не пытайся запутать меня подлой ложью, чиновный пес! — Ну что же, — холодно заметил судья, — конечно же китайцы намного умнее, чем вы, глупые варвары. Он сделал вид, что на твоей стороне, а когда пробил час, сообщил обо всем властям. Скоро в награду за ценную информацию правительство предоставит ему теплое местечко. Разве ты не видишь, как одурачили тебя и твоего невежественного хана? При этих словах судья подал знак Ма Жуну, и в зал ввели Ю Ги.