— Иди, открой ворота! Скоро здесь будут стражники. Я примчался первым на коне. — Не желаю выслушивать приказания от тебя, грубиян! — отрезала Темная Орхидея. Ма Жун громко захохотал, и она торопливо вышла из комнаты. Когда спустились сумерки, в кабинете судьи Ди собрались его помощники. Вошел У и поздоровался с судьей. — Тело Белой Орхидеи положили в помещении стражников. Вместе с головой. Я уже заказал гроб из прочного дерева. — Как начальник стражи? — спросил судья. — Он в большом горе, ваша честь, но, думаю, со временем смирится с судьбой, — ответил У. — С ним Темная Орхидея. У поклонился и снова вышел. — Похоже, этот молодой человек образумился и вспомнил о манерах, — заметил судья. — Не понимаю, зачем этот парень торчит здесь, — недовольно сказал Ма Жун. — Думаю, что он чувствует себя в какой-то мере ответственным за трагическую судьбу Белой Орхидеи, — сказал судья. — Должно быть, эта девушка пережила ад в лапах госпожи Ли. Вы видели следы побоев на ее теле. — Я все-таки не могу понять, — сказал советник Хун, — как вы, ваша честь, догадались в лабиринте, что есть какая-то связь между Белой Орхидеей и госпожой Ли. Судья откинулся на спинку кресла и сказал, медленно поглаживая бороду: — Выбор был не очень велик. Старый губернатор строго хранил тайну секретного прохода. Даже его сын Ю Ги и молодая жена никогда не были внутри. Обнаружить его мог только человек с исключительными способностями. Мы знаем, что госпожа Ли часто пила чай в садовой беседке с губернатором и госпожой Ю, когда они обсуждали его картины. Я предполагаю, что как-то госпожа Ли застала правителя, когда тот работал над своим пейзажем. У госпожи Ли опытный глаз художника; ей было нетрудно сообразить, что это не простой пейзаж. Поскольку она знала так же, как выглядит вход в лабиринт, то, очевидно, разгадала смысл картины, о чем губернатор даже не подозревал. — Или она видела картину на ранней стадии работы, — заметил Дао Гань, — когда были нарисованы только сосны. Остальное губернатор мог дорисовать позже. Судья кивнул. — Поскольку госпожа Ли проявляла противоестественный интерес к девушкам, — продолжил он, — она сохранила это открытие в тайне, полагая, что оно может пригодиться в случае опасности. Каким-то образом она заманила Белую Орхидею к себе домой. Старшая дочь Фана отличалась мягким, уступчивым характером. Госпоже Ли не составило труда подчинить ее. Она держала ее в заточении в своем доме несколько недель. Посещение девушкой заброшенного храма должно было вызвать беспокойство го-сложи Ли. Она, очевидно, отвела Белую Орхидею в загородный дом и заперла ее в той комнате с зарешеченным окном. Поэтому-то стражники, обыскивавшие восточный квартал и осмотревшие также дом госпожи Ли, не нашли ее. Но их приход напугал госпожу Ли, и она решила убить пленницу. Потаенная беседка губернатора была самым удобным для этого местом. — Если бы мы вышли из управы на час-другой раньше в то утро, когда отправлялись в поместье губернатора в первый раз, то смогли бы предотвратить это преступление! — воскликнул Дао Гань. — Ведь госпожа Ли, очевидно, ушла оттуда незадолго до нашего прихода. — Судьба распорядилась, что госпожа Ю пришла ко мне только в то утро, — серьезно сказал судья. — Позднее, когда мы осматривали вход в лабиринт, я увидел отпечаток ноги госпожи Ли или Белой Орхидеи. Я не сказал тогда об этом, потому что, когда стоял там, у входа в лабиринт, меня охватил необъяснимый ужас. Должно быть, душа этой бедной девушки, убитой там всего за какие-то полчаса до того, парила надо мной. Мне тогда показалось, что я вижу призрак старого губернатора, манящий меня из теней… Голос судьи замер. Он содрогнулся, вспоминая эти жуткие мгновения. Какое-то время все молчали. Овладев собой, судья сказал: — Ну что ж, к счастью, Ма Жун успел предотвратить второе жестокое убийство. Давайте теперь поужинаем. Потом всем следует отдохнуть несколько часов. Кто знает, возможно, нас ожидает очень бурная ночь. Трудно предсказать, что сделают варвары. В тот день Цзяо Тай методично организовывал оборону города. Лучших солдат он поставил у ворот, ведущих к реке, а остальных на стенах города. По его приказу квартальные предупредили население о возможной ночной атаке варваров. Все взрослые мужчины занялись доставкой больших камней, вязанок хвороста на стены и изготовлением бамбуковых копий и стрел с железными наконечниками. За три часа до полуночи им предстояло подняться на стены; на каждые пятьдесят горожан приходился один профессиональный солдат. Два солдата были отправлены в Барабанную башню. Если б уйгуры приблизились к реке, солдаты должны были начать бить в огромный барабан толстыми палками. Монотонный гул барабана должен был послужить сигналом, по которому на стенах зажгли бы факелы. Если бы варвары попытались забраться на стены, их встретила бы лавина тяжелых камней и горящего хвороста. Судья Ди поужинал в своих покоях. Затем он поспал несколько часов на кушетке в библиотеке. За час до полуночи Ма Жун в полном облачении пришел за ним. Судья надел под халат тонкую кольчугу и снял со стены длинный меч своего деда, висевший возле книжных полок. Надев официальную судейскую шапку, он последовал за Ма Жуном. Они отправились верхом к воротам, ведущим к реке. Там их дожидался Цзяо Тай. Он доложил, что советник Хун, Дао Гань и четыре солдата находятся на сторожевой башне в доме Цзяня. Они позаботятся о том, чтобы оттуда не было видно даже искры. Судья кивнул и поднялся по крутой лестнице на верх Речной башни. Увидев его, один из солдат, почти такой же рослый, как Ма Жун, вытянулся по стойке смирно. Он держал длинное древко с императорским стягом. Судья неподвижно застыл на стене. Справа от него стоял солдат-знаменосец, слева — Ма Жун с официальным жезлом судьи Ди. Судья подумал, что в первый раз он командует охраной границы империи от вражеского нападения. Глядя на императорский стяг, развевавшийся на ветру, он почувствовал в глубине души гордость. Сжимая руками меч, он смотрел на темную равнину. Когда приблизилась полночь, судья показал рукой на горизонт. Где-то вдалеке мелькали отблески огня. Уйгуры готовились к нападению. Огни медленно приблизились, потом замерли на месте. Всадники остановились, ожидая появления сигнальных огней на сторожевой башне. Трое на стене молча стояли больше часа. Внезапно огни за рекой задвигались. Они становились все меньше и меньше и, наконец, совсем исчезли в темноте. Так и не дождавшись сигнала к атаке и открытых ворот, уйгуры вернулись на свои стоянки. Глава 25 Двое отпетых преступников подвергаются высшей мере наказания; судья узнает тайну загадочного двустишия На следующий день судья Ди допросил госпожу Ли на утреннем заседании судебной управы. Она безоговорочно призналась в своих преступлениях. Однажды, незадолго до смерти губернатора, госпожа Ли пила чай с госпожой Ю в садовой беседке. Они ждали прихода губернатора. Госпожа Ли просмотрела несколько его картин и нашла предварительный набросок пейзажа. Из пометок правителя она узнала, что на этой картине изображен путь к короткому проходу через лабиринт. Госпожа Ли испытывала к госпоже Ю достаточно сильные чувства, но при жизни правителя не осмеливалась открыть ей их. После похорон правителя госпожа Ли отправилась в его поместье, но застала там только чету стариков; они не знали, куда перебралась госпожа Ю после того, как Ю Ги прогнал ее. Госпожа Ли стала наводить справки в деревнях, но госпожа Ю попросила крестьян никому не говорить, где именно она укрывается с сыном. Затем, несколько недель назад, госпожа Ли вновь посетила поместье, случайно оказавшись поблизости. Обнаружив трупы старых слуг, она обследовала первые два этапа короткого прохода. Она увидела, что ориентиры на пейзаже, которые она тщательно записала, верны. Госпожа Ли встретила Белую Орхидею на рынке и уговорила девушку проводить ее домой. Там она быстро полностью подчинила себе робкую девушку и держала ее взаперти, удовлетворяя свои прихоти. Она заставляла Белую Орхидею делать всю работу по дому и по малейшему поводу избивала ее палкой. У знав, что Белая Орхидея выбралась в заброшенный храм и там повстречала какого-то мужчину, госпожа Ли рассвирепела. Она затащила испуганную девушку в пустую кладовку с толстыми стенами, заглушающими все звуки. Там она заставила ее раздеться и привязала за руки к столбу. Потом госпожа Ли стала допрашивать ее, непрерывно повторяя один и тот же вопрос: рассказала ли она незнакомцу о том, где ее держат? Девушка отрицала это, и госпожа Ли жестоко избивала ее хлыстом из ротанга, все время осыпая страшными угрозами. Извиваясь под хлесткими ударами, Белая Орхидея отчаянно звала на помощь. Это еще больше подогревало госпожу Ли. Она изо всех сил стегала хлыстом по обнаженным бедрам кричавшей девушки, пока у нее рука не устала. К тому времени Белая Орхидея почти обезумела от боли и страха, но настаивала на своем. Тем не менее госпожа Ли боялась, что ее тайна обнаружится. На следующее утро она переодела Белую Орхидею в платье монашенки и привела в поместье правителя области. Там она заперла девушку в комнате, где раньше жили старые слуги, и забрала всю ее одежду, чтобы та не попыталась сбежать. Госпожа Ли каждый день приходила к ней, принося кувшин воды и корзинку сушеных бобов и жмыхов. Она собиралась отвести Белую Орхидею обратно к себе, если окажется, что ее прогулка в храм не имеет последствий. Однако потом в восточном квартале появились стражники, которые искали девушку. Госпожа Ли встревожилась. Рано утром она поспешила в загородное поместье. Она отыскала путь к тайной беседке, ориентируясь по соснам и заставляя Белую Орхидею идти впереди и безжалостно подгоняя ее палкой. В беседке она велела девушке лечь на мраморную скамью и вонзила ей нож в грудь. Какой-то импульс заставил ее отрезать девушке голову. Тело она затолкала за скамью, а голову унесла с собой в корзине. В спешке госпожа Ли не обратила внимания на коробку, оставленную на столе. Госпожа Ли говорила без какого-либо принуждения. Судья заметил, что ей доставляет удовольствие рассказывать все это и что она в восторге от своих жестоких деяний. Кроме того, она чистосердечно призналась, что тридцать лет назад убила мужа, подмешав ему в вино яд. Судья Ди испытывал глубокое отвращение к этой порочной женщине. Ему стало легче после того, как госпожа Ли оставила отпечаток пальца на своих показаниях и ее отвели в тюрьму. На этом же заседании судья также допросил трех китайских лавочников, бывших соучастниками уйгуров. Оказалось, что они не имели представления о серьезности заговора. Они полагали, что речь идет только о том, чтобы организовать уличную драку и под шумок разграбить несколько лавок. Судья велел нанести им по пятьдесят ударов бамбуковой палкой и приговорил их в течение месяца носить тяжелую деревянную колодку на шее. Днем в управу примчался слуга из дома Дина. Он сообщил, что кандидат Дин повесился, а четвертая жена покойного генерала приняла яд. Никто из них не оставил объяснительной записки. По общему мнению, они поступили так из-за трагической смерти генерала. Некоторые пожилые люди одобрительно отнеслись к самоубийству женщины, считая его высшим проявлением преданности — жена следует за мужем в могилу. Они начали собирать деньги, чтобы установить поминальную каменную табличку. Следующие полторы недели судья был полностью занят разбором дел Цзянь Моу и Ю Ги. Относительно мягкие наказания были назначены двум советникам Цзянь Моу и тем его приспешникам, которые занимались вымогательством. Госпоже Ю рассказали о содержании последнего завещания губернатора. Ее должны были вызвать в управу, как только из столицы сообщат об окончательном решении высших властей. Советник Хун надеялся, что теперь, после того как судья раскрыл все три преступления и предотвратил нападение на город, он наконец немного отдохнет. Но, к своему огорчению, он заметил, что судья Ди все еще чем-то сильно встревожен. Судья часто пребывал в плохом настроении, иногда он изменял принятое ранее решение, что для него было совершенно необычно. Советник не мог себе представить причину озабоченности судьи, а тот не снисходил до объяснений. Однажды главную улицу огласил топот копыт и громкие звуки гонгов. Двести солдат регулярной армии с развевающимися знаменами вступили в Ланьфан. Это был гарнизон, высланный в ответ на просьбу судьи. Командовал им офицер, участвовавший в боевых действиях против варваров на севере, образованный молодой человек, который произвел на судью очень хорошее впечатление. Он передал официальное письмо от Военного управления, в котором судье предоставлялась полная свобода в решении всех военных дел. Гарнизон разместился в поместье Цзяня, и Цзяо Тай вернулся в судебную управу. Прибытие гарнизона несколько ободрило судью. Но вскоре, однако, он вновь впал в мрачное настроение, занимался лишь повседневными делами округа и редко выходил из дома. Лишь раз он покинул судебную управу, чтобы присутствовать на похоронах Белой Орхидеи. У решил устроить грандиозные похороны. Он настоял на том, что сам все оплатит. Художник совершенно переменился. Он перестал пить, что совершенно рассорило его с хозяином дома, где он жил, владельцем винной лавки «Вечная весна». Тот счел, что решение У вызвано качеством его вина. Все пропойцы квартала печально называли этот разрыв концом прекрасной дружбы. У продал все свои картины и снял комнатку возле храма Конфуция. Большую часть времени он изучал классиков, выходя из дома только для того, чтобы навестить начальника стражи Фана в расположенной поблизости судебной управе. Казалось, они стали закадычными друзьями. У часами разговаривал с ним в сторожке. Как-то днем, когда судья Ди, сидя в кабинете, уныло просматривал какие-то документы, вошел советник Хун и вручил ему большой запечатанный конверт. — Это письмо, ваша честь, только что доставил гонец из столицы.